Перейти в календарь
1. Священномученик Харалампий.
в РПЦ в этот день чествуются: священномученик Харалампий, епископ Магнезийский, мученики Порфирий и Ваптос и три жены мученицы Сей великий святитель был епископом в Магнезии и пострадал за Христа на 113-м году своей [жизни]. Когда настало страшное гонение на христиан в правление императора Септимия Севера, старец Харалампий не скрывался от гонителей, но дерзновенно и всенародно проповедовал веру Христову. Все мучения претерпел он, как в чужом теле. А когда с него, живого, содрали кожу, сей незлобивый святой сказал царским воинам:
«Благодарю вас, братья, за то, что, оскоблив мое тело, вы обновили мой дух к новой, вечной, жизни».
Соделал он многочисленные чудеса и многих обратил в веру. Даже дочь императора, Галина, оставила язычество своего отца и стала христианкой. Приговоренный к смерти и приведенный на место казни, святой Харалампий воздел свои руки к небу и помолился Богу обо всех людях, чтобы дал им Господь телесное здравие и душевное спасение и умножил им земные плоды.
«Господи, знаешь Ты, что все люди суть плоть и кровь;
прости им грехи и излей благодать Твою на всех!»
После молитвы сей святой старец предал свою душу Богу еще до того, как палач опустил меч на его шею. Пострадал он в 202 году. Его тело взяла Галина и с честью похоронила*
(* Вместе со святым Харалампием пострадали два воина: Порфирий и Ваптос, а также три мученицы. — Примеч. пер.)
2. Преподобный Прохор Лебедник.
в РПЦ святой именуется: преподобный Прохор Печерский, в Ближних пещерах . Память святого также чествуется в праздники Преподобных отцов Киево-Печерских Ближних пещер и Всех преподобных отцов Киево-Печерских и Смоленских святыхЧудотворец Киево-Печерский. Наречен лебедником за то, что во всё время жительства в Печерском монастыре не вкусил хлеба, но питался лебедой, замешивая ее по-своему и делая из нее лепешки. Но если кому-то он уделял от этого своего лебедового хлеба с благословением, то хлеб оказывался слаще меда. А если случалось кому-то лепешку украсть, она была горька, как полынь.
Однажды, когда на Руси вышла вся соль, Прохор раздавал народу [дорожную] пыль, как соль. Пыль, раздаваемая им с благословением, становилась солью; а если кто-то брал ее самочинно, то и оставалась она обычной пылью. Князь Святополк приказал, чтобы в его дворец принесли всю пыль из кельи Прохора, без спросу и благословения инока. Но когда это было сделано, то вкусившие ее удостоверились, что это пыль, а не соль. Тогда Прохор стал говорить народу, приходившему к нему за солью, чтобы все шли ко дворцу князя и, когда тот выбросит всю ту пыль из своих покоев, пусть берут ее и несут в свои дома, как соль. Народ так и поступил, и пыль опять сделалась солью. Убедившись в этом, и сам князь исполнился уважения и любви к преподобному Прохору, и, когда тот в 1107 году скончался, собственными руками положил его во гроб рядом с великими русскими святыми, преподобными Антонием и Феодосием.
3. Стихотворение
Меч беспощадный над Харалампием навис,
Еще немного — и опустится он вниз!
Святитель, перед Богом преклонив колени,
Взывает: Господи, умилосердись!
И отпусти грехи всем людям с твердым сердцем,
Прости и паки смилуйся над всеми!
Благослови труды их средь полей
И нивы их плодами добрыми засей,
Пусть всё имеет немощная плоть и кровь,
Пусть воспевают все Твою любовь!
Здоровье даруй им и радостные дни,
Пусть поминают Тебя с радостью они,
Беду и всяко зло от них ты отжени,
А в смертный час их души в райский сад введи,
Спаси всех и помилуй!
А имя кто мое воспомянет в груди —
Того исполни силой!
Пошли ему помощь за муки мои
И истинной верой его просвети.
И тотчас же Голос раздался с небес:
— Молитву твою Я услышал,
Ко Мне поспеши — ради скорби твоей,
Подам Я земле помощь свыше! —
Святой отдал душу — и в рай возлетел,
Прежде чем меч опуститься успел.
4. Рассуждение
Многие тяжкие недуги, посещающие того или иного человека, имеют свои причины, известные или неизвестные, в его прошлом. Причины же этих тяжких недугов (скажем — безумия) не иные [какие], а только нарушение нравственного Божиего закона.
Когда святой Харалампий был мучим, царь-истязатель узнал о его силе чудотворения и повелел привести и поставить перед святителем человека, одержимого бесом, — чтобы убедиться, сможет ли тот его исцелить. Целых 35 лет бес мучил того человека, гоняя его по пустыням и горам и ввергая в болота и пропасти. Когда одержимый приблизился к Харалампию, демон ощутил благоухание святого человека и закричал:
«Прошу тебя, раб Божий, не мучь меня прежде времени, но повели мне – и я выйду. А если хочешь — то и скажу, как вошел я в этого человека».
Святитель повелел [бесу] рассказать о том. И демон поведал следующее:
«Этот человек захотел обокрасть своего соседа и помыслил в себе: если сначала я его не убью, то не смогу овладеть его богатством. А потому пошел он и убил соседа. Застав его в таком деле, я вошел в него, и вот уже 35 лет живу в нем».
Выслушав это, Божий святитель приказал демону немедленно выйти из того человека и оставить его в покое. Тотчас же демон вышел, а одержимый стал здоровым и тихим.
(Прим. - Ред.)
Нравственное богословие: христианская нравственность
Религия не тождественна нравственности, т.к. нравственность не выходит за пределы земной жизни и не решает важнейшие религиозные вопросы: смысла жизни и преодоления смерти. Цель жизни не просто в том, чтобы мирно существовать с себе подобными и спасение обретается не одними лишь усилиями человека, но приобщением к Богу – источнику жизни вечной.
Не столько в нравственной, сколько в религиозной области состоит принципиальное различие религий: в представлении о возможности и способе постижения истины, учении о бытии Божьем, богопознании, богообщении и цели человеческой жизни.
В центре христианства стоит не абстрактная мораль, – а Сам Христос, Его Божественная Личность; и всё в христианстве – нравственность, внешние и внутренние формы церковной жизни – направлено ко Христу и в нём только и получает свой смысл и значение. В христианстве нравственность служит средством приближения к Богу, ко Христу, и условием богообщения.
Нравственный закон — установленный Богом закон, определяющий нормы и правила мыслей, желаний, действий и поведения человека, подразумевающих возможность их нравственной оценки, соответствующих высшему призванию и предназначению человека.
Естественный нравственный закон — естественный закон, обусловливающий человеческое естество, присущий каждому человеку как личности, проявляющийся во внутреннем нравственном чувстве (голос совести), обнаруживаемый во врождённой для человека способности знать добро и зло, отличать первое от второго и направлять себя в сторону добра.
Сверхъестественный (откровенный) нравственный закон — данный Богом в Откровении закон, который был сообщен людям в разное время через избранных патриархов и святых мужей- пророков в Ветхом Завете и через Самого Господа нашего Иисуса Христа и Его апостолов в Новом Завете. В соответствии с двумя различными периодами в раскрытии этого закона он разделяется на ветхозаветный, или Моисеев, закон и новозаветный, или евангельский.
Если грешник способен нарушать требования Божественного нравственного закона, то не следует ли из этого, что в строгом значении слова нравственный закон — не закон?
Как и любое творение Божье человек обусловлен рядом утвержденных Богом законов: физических, химических и др. Кроме того, как существу личностному человеку дан нравственный закон. В соответствии с этим законом все люди являются нравственно ответственными перед Создателем, ближними и самими собой.
Являясь богоучрежденным законом, нравственный закон подразумевает необходимость подчинения ему всех без исключения людей. Однако, в отличие от физических законов, действующих на человека с безусловной необходимостью, вне зависимости от того, хочет он подчиняться этим законам или не хочет, к исполнению норм нравственного закона люди обязываются, но не непреодолимо.
Согласно учению Церкви, нравственный закон естественным образом проявляется в человеке в связи с его нравственным чувством; требования этого закона регулярно звучат в голосе его совести (Рим. 2:14-15); однако человек волен не прислушиваться к этому голосу.
Требования «естественного нравственного закона» (выразительницей которого и является совесть) подкреплены требованиями «откровенного нравственного закона» (по сути речь здесь идёт не о двух разных законах, но о двух формах сообщения человеку Божественной воли относительно его нравственной жизни). Отчасти положения «откровенного закона» были переданы людям во времена Ветхого Завета, но с большей полнотой — Господом Иисусом Христом во время Его земного служения.
Видя, что беззаконники могут свободно игнорировать требования нравственного закона, многие даже не признают этот закон за закон. Мол, что же это за богоучрежденный закон, если его можно не соблюдать? Коль скоро, считают они, этот «так называемый закон» действует лишь на тех, кто сам желает его соблюдать, то он и не должен восприниматься как объективно существующий закон, но в лучшем случае — как субъективное представление определенных людей о морали, о том, что такое зло и что такое добро.
Между тем это не так. Нравственный закон — именно закон, и как закон действенен в отношении всех людей вообще, однако его действие проявляется не в форме фатальной, непреодолимой силы, влекущей человека к Добру, а иначе: побуждая к добру, но не насилуя волю; при этом человек имеет возможность следовать наперекор данному побуждению.
Однако, сказанное вовсе не означает, что фактом невыполнения грешниками нравственного закона отрицается и сама его действенность: если грешники не исполняют требований нравственного закона, тогда его действие проявится по отношению к ним в соответствующем их греховности воздаянии, в том числе в посмертном, на Частном суде, и в окончательном, на Страшном Суде.
источник: сайт "Азбука веры"
Христианский Евангельский закон не есть простая совокупность разнородных заповедей и правил, определяющих каждый шаг человеческой жизни. Именно этого в нем нет. Нет точной регламентации деятельности, нет точных, определенных, неизменных, исчерпывающих, пунктуальных и скрупулезных обязательных рецептов для поступков. Центр тяжести вообще находится не в самых поступках, не в формальной стороне деятельности христианина. Центр – в религиозно-нравственных мотивах и одновременно в целях, ясно и правильно понимаемых, не столько отдельных поступков, сколько во всей целокупной и целеустремленной деятельности христианина. Деятельность протекает не по стабилизированной программе, не по нотам, а всегда является свободно-творческой эволюцией человеческой души, сотворенной по образу и подобию Божию – в направлении все большего и большего уподобления себя Богу, согласно вечному призыву: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный». Ибо человек имеет от Бога задание и возможность «стать богом по благодати».
Для деятельности христианина в этом направлении, мотивы и цель должны сливаться воедино, что идеально возможно совершить только тогда, когда будет гармонично сливаться в двуединстве: чистота сердца – определяющая глубинную основу мотивов, с высшей православной добродетелью – рассуждением (при помощи т. н. трезвения), – определяющим цель.
Христианский Евангельский закон – есть прежде всего животворящий нравственный дух, выражающийся и открывающийся во множестве разновиднейших проявлений, которые исходят из одного источника, из одного основного начала – Любви. Любовь составляет основу происхождения христианской нравственности. Она служит важнейшим побуждением, определяющим все мотивы во всех возможных действиях христианина, и является отображением постоянно растущего общего чувства целостного настроения христианина.
«Бог есть любовь (1Ин.4:8), и это наименование благоугоднее Ему всякого другого имени» – говорит св. Григорий Богослов.
Любовью определяется Божественное воплощение; любовью же диктуются все нравственные добрые действия христианина. Таким образом, в Любви заключается источник (или главное основное начало) всей христианской нравственности: из нее она рождается, ею питается, ею совершается, ею усовершается, и в полноте ее достижения – творит вечное высшее Благо. Нет и не может быть ни одного доброго дела, которое, так или иначе не входило бы в понятие любви, и нет, наоборот, ни одного злого дела или даже только помышления, которые не исключались бы любовью, не были бы противны ей.
«Возлюби Господа Бога твоего» – гласит первая и наибольшая заповедь.
«Возлюби ближнего твоего» – гласит вторая, подобная ей.
«Новую заповедь даю вам: да любите друг друга, как Я возлюбил вас» (Ин.13:34).
Св. ап. Павел (1Кор. 13) пишет:
«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая, или кимвал звучащий. Если я имею дар пророчества и знаю все тайны, и имею всякое познание, и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, то я – ничто».
В другом месте ап. Павел называет любовь, «союзом совершенств».
Св. Иоанн Златоуст же говорит:
«В заповеди о любви сокращенно вмещается весь состав заповедей – ибо и начало и конец добродетели есть любовь – она есть и корень, и необходимое условие, и совершенство добродетели».
Так же высоко говорят и многие другие свв. Отцы и Учители Церкви.
Некоторые протестантствующие богословы высказывают иногда мысли о том, что корнями христианского нравственного учения являются древние нравственные доктрины, от которых христианское учение отличается только количественно, а не качественно, не как особое Откровение сверхъестественное. Такое отношение к Откровенным Истинам христианского нравоучения – показывает полное непонимание неповторимой сущности христианства.
Идея христианской любви, будучи центральной идеей христианства, не имела и не могла иметь в историческом прошлом той неисчерпаемой глубины и всеохватывающей полноты, какую открыло в любви Божественное слово Спасителя. Весь нравственный прогресс человечества после Христа – имеет своим источником исключительно Богооткровенное учение о любви и живое воплощение Любви (как и Истины) в Лице Божественного Основателя Христианства. Каждый будущий век будет вносить свою лепту в историю нравственного развития людей, но все, что только может быть придумано и сделано лучшего в нравственном отношении, – будет утверждаться на христианском начале любви. Идея христианской Любви – есть идея Божественная, а потому обладает безконечной полнотой, глубиной, шириной, высотой и способна к безконечному. творческому раскрытию.
Одним из самых лукавых и злостных врагов христианской любви является учение социализма и коммунизма (коммунизм есть наиболее последовательный социализм), изобретающее для человечества такие жизненные принципы, которые должны якобы уничтожить бедность, болезни и всяческие страдания. Пафос отрицания христианства в этих учениях зиждется на том, что христианство безсильно уничтожить зло на земле.
Господь нарочито оставил землю неисцелимой от зла без Его помощи, чтобы привлечь наши сердца «горе». «Мир во зле лежит» и «князь мира сего есть диавол».
«Своею собственною рукою», без помощи Божией, бороться с неисцелимым злом, – значит быть рабом и посмешищем дьявола. Поэтому, с религиозной точки зрения социализм и коммунизм есть сатанизм. Спасение возможно только через Христа, в свободном отдании своей воли в Его волю, в Его власть, в Его силу, силу всеблагой и всемогущей божественной Любви, ведущей верующих в Него и живущих в нем, – в Царство Небесное. Путь этот начинается здесь, на земле, ибо «Царствие Божие внутри вас есть».
источник: профессор И.М. Андреевский "Православно-христианское нравственное богословие"
5. Созерцание
Спас Нерукотворный; XVI в.; место хранения: Россия, Великий Устюг, Великоустюжский районный краеведческий музей
Да созерцаю Господа Иисуса как Красоту сотворенного мира, а именно:
1) как Красоту всех вещей — Красоту, поблекшую от страха и меланхолии греха;
2) как Красоту людей, самых разумных существ в материальном мире, — Красоту, поблекшую от страха и меланхолии греха;
3) как Красоту чисто умного, бесплотного мира Ангелов;
4) как Красоту Святой Троицы, явленную Им и через Него.
Прим. - Ред.
Иконография: "Спас Нерукотворный"
Спас Нерукотворный всегда был на Руси одним из самых любимых образов. Именно его обычно писали на знаменах русских войск. Существует два вида изображений Нерукотворного образа: "Спас на убрусе" и "Спас на чрепии".
На иконах типа "Спас на убрусе" лик Христа изображен на плате (полотенце), верхние концы которого завязаны узлами. По нижнему краю пущена кайма. Лик Иисуса Христа - лик человека средних лет с тонкими и одухотворенными чертами, с бородой, разделенной надвое, с длинными, вьющимися на концах волосами и с прямым пробором.
Появление иконы "Спас на чрепии" объясняется следующим преданием. Как уже говорилось, царь Эдессы Авгарь принял христианство. Нерукотворный образ был приклеен на "доску негниющу" и помещен над городскими вратами. Позднее кто-то из царей Эдессы вернулся к язычеству, и образ был замурован в нише городской стены, а через четыре столетия место это было совершенно забыто. В 545 году, во время осады города персами, эдесскому епископу было дано откровение о местонахождении Нерукотворного образа. Когда кирпичная кладка была разобрана, жители увидели не только прекрасно сохранившуюся икону, но и отпечаток лика на глиняной доске (черепице, чрепии), которая закрывала Нерукотворный образ.
На иконах "Спас на чрепии" нет изображения плата, фон ровный, а в некоторых случаях имитирует фактуру черепицы или простой каменной кладки.
На русских иконах Спас Нерукотворный изображен обычно спокойным, с открытыми глазами. У католиков, напротив, лик Христа пишется страдальческим, иногда с закрытыми глазами, на голове терновый венец и следы крови.
В основе иконографии Нерукотворного Образа Спаса лежит предание о лике Христа, чудесно запечатленном на ткани убруса, который был послан самим Спасителем эдесскому царю Авгарю, страдавшему неизлечимой болезнью и исцелившемуся после прикосновения к чудотворному образу. Нерукотворный Образ был помещен в нише над городскими воротами, однако после того, как потомки Авгаря вернулись к язычеству, его заложили глиняной черепицей и замуровали. Нерукотворный Образ был вновь обретен лишь несколько веков спустя, в 545 году, во время осады Эдессы войсками персидского царя Хосрова. Создание иконографического типа Спаса Нерукотворного восходит к византийскому искусству X в. Появление и распространение подобных изображений совпадает по времени с перенесением чудотворного Эдесского образа в Константинополь (944 г.) и составлением «Сказания о перенесении образа в столицу» и «Слова» о его почитании в Эдессе.
Образ Спаса Нерукотворного получил особое почитание в Великом Устюге с 1447 года, когда иеромонахом изографом Серапионом была создана икона, ставшая впоследствии одной из главных городских святынь, неоднократно упоминавшейся в исторических источниках. По имеющимся сведениям, эта икона сначала находилась «на башне Городищенской на Прилуце», а затем, в XVII веке, была поставлена в срубленную над вратами церковь. В 20-е годы XIX века она была перенесена в специально воздвигнутую Всегородскую Спасскую церковь, где находилась до 1921 года, когда церковь была разрушена. В настоящее время эта икона (или достаточно близкий по времени список с нее) находится в собрании ГТГ. О почитании древнего чудотворного образа свидетельствуют, помимо исторических источников, многочисленные иконы Нерукотворного Спаса из Великого Устюга XVI–ХVIII веков, к числу которых относится и публикуемый памятник.
источник: Царство и Царствие. Русская икона XVI века : Книга-календарь на 2003 год. — Минск
Предание свидетельствует, что во времена проповеди Спасителя в сирийском городе Едессе правил Авгарь. Он был поражен по всему телу проказой. Слух о великих чудесах, творимых Господом, распространился по Сирии ( Мф. 4, 24) и дошел до Авгаря. Не видя Спасителя, Авгарь уверовал в Него как в Сына Божия и написал письмо с просьбой прийти и исцелить его. С этим письмом он послал в Палестину своего живописца Ананию, поручив ему написать изображение Божественного Учителя.
Анания пришел в Иерусалим и увидел Господа, окруженного народом. Он не мог подойти к Нему из-за большого стечения людей, слушавших проповедь Спасителя. Тогда он стал на высоком камне и попытался издали написать образ Господа Иисуса Христа, но это ему никак не удавалось. Спаситель Сам подозвал его, назвал по имени и передал для Авгаря краткое письмо, в котором, ублажив веру правителя, обещал прислать Своего ученика для исцеления от проказы и наставления ко спасению. Потом Господь попросил принести воду и убрус (холст, полотенце). Он умыл лицо, отер его убрусом, и на нем отпечатлелся Его Божественный Лик. Убрус и письмо Спасителя Анания принес в Едессу.
С благоговением принял Авгарь святыню и получил исцеление; лишь малая часть следов страшной болезни оставалась на его лице до прихода обещанного Господом ученика. Им был апостол от 70-ти святой Фаддей (память 21 августа), который проповедал Евангелие и крестил уверовавшего Авгаря и всех жителей Едессы. Написав на Нерукотворном Образе слова «Христе Боже, всякий, уповая на Тебя, не постыдится», Авгарь украсил его и установил в нише над городскими воротами.
Много лет жители хранили благочестивый обычай поклоняться Нерукотворному Образу, когда проходили через ворота. Но один из правнуков Авгаря, правивший Едессой, впал в идолопоклонство. Он решил снять Образ с городской стены. Господь повелел в видении Едесскому епископу скрыть Его изображение. Епископ, придя ночью со своим клиром, зажег перед ним лампаду и заложил глиняной доской и кирпичами. Прошло много лет, и жители забыли о святыне. Но вот, когда в 545 г. персидский царь Хозрой I осадил Едессу и положение города казалось безнадежным, епископу Евлавию явилась Пресвятая Богородица и повелела достать из замурованной ниши Образ, который спасет город от неприятеля. Разобрав нишу, епископ обрел Нерукотворный Образ: перед ним горела лампада, а на глиняной доске, закрывавшей нишу, было подобное же изображение. После совершения крестного хода с Нерукотворным Образом по стенам города персидское войско отступило.
В 630 году Едессой овладели арабы, но они не препятствовали поклонению Нерукотворному Образу, слава о котором распространилась по всему Востоку. В 944 году император Константин Багрянородный (912–959) пожелал перенести Образ в тогдашнюю столицу Православия и выкупил его у эмира – правителя города. С великими почестями Нерукотворный Образ Спасителя и то письмо, которое Он написал Авгарю, были перенесены духовенством в Константинополь. 16 августа Образ Спасителя был поставлен в Фаросской церкви Пресвятой Богородицы.
О последующей судьбе Нерукотворного Образа существует несколько преданий.
По одному – его похитили крестоносцы во времена их владычества в Константинополе (1204–1261), но корабль, на который была взята святыня, потонул в Мраморном море.
По другим преданиям, Нерукотворный Образ был передан около 1362 года в Геную, где хранится в монастыре в честь апостола Варфоломея. Известно, что Нерукотворный Образ неоднократно давал с себя точные отпечатки. Один из них, т. н. «на керамии», отпечатался, когда Анания прятал образ у стены по пути в Едессу; другой, отпечатавшись на плаще, попал в Грузию. Возможно, что разность преданий о первоначальном Нерукотворном Образе основывается на существовании нескольких точных отпечатков.
Во времена иконоборческой ереси защитники иконопочитания, проливая кровь за святые иконы, пели тропарь Нерукотворному Образу. В доказательство истинности иконопочитания папа Григорий II (715–731) прислал письмо к восточному императору, в котором указывал на исцеление царя Авгаря и пребывание Нерукотворного Образа в Едессе как на общеизвестный факт.
Нерукотворный Образ помещался на знаменах русских войск, ограждая их от врагов. В Русской Православной Церкви есть благочестивый обычай при входе верующего в храм читать вместе с другими молитвами тропарь Нерукотворному Образу Спасителя.
По Прологам известны 4 Нерукотворных Образа Спасителя:
1) в Едессе, царя Авгаря – 16 августа;
2) Камулианский; обретение его описал святитель Григорий Нисский (память 10 января); по сказанию преподобного Никодима Святогорца († 1809; память 1 июля), Камулианский образ явился в 392 году, но он имел в виду образ Матери Божией – 9 августа;
3) при императоре Тиверии (578–582), от которого получила исцеление святая Мария синклитикия (память 11 августа);
4) на керамии – 16 августа.
Празднество в честь перенесения Нерукотворного Образа, совершаемое в попразднство Успения, называют третьим Спасом, «Спасом на холсте». Особое почитание этого праздника в Русской Православной Церкви выразилось и в иконописании; икона Нерукотворного Образа одна из наиболее распространенных.
источник: Православный церковный календарь. Издательство Московской Патриархии Русской Православной Церкви
6. Проповедь о грехе тех, которые утверждают, что видят
"Рече́ и́мъ Иису́съ: а́ще бы́сте слѣ́пи бы́ли, не бы́сте имѣ́ли грѣха́: ны́нѣ же глаго́лете, я́ко ви́димъ: грѣ́хъ у́бо ва́шъ пребыва́етъ."
"Рече2 и5мъ ї}съ: ѓще бы1сте слёпи бы1ли, не бы1сте и3мёли грэхA: нн7э же глаго1лете, ћкw ви1димъ, грёхъ ў2бо вaшъ пребывaетъ."
"Иисус сказал им: если бы вы были слепы, то не имели бы на себе греха; но как вы говорите, что видите, то грех остается на вас."
(Ин. 9:41)
Эти слова сказал иудеям Тот, Кто дал им закон через пророков, чтобы закон сей служил им зрением души. Иудеи приняли это зрение, но преднамеренно и злобно зажмурили [свои глаза]. Посему праведный Господь и изрек им эти справедливые слова.
Слова сии — сущая правда и в то время, и сегодня, и вовеки, потому что нет на слепце греха, если забредет он на чужое поле или возьмет чужое платье вместо своего. Но если на нечто подобное посягнет зрячий, то впадет в грех и примет осуждение. И если сделает это тот, у кого глаза способны видеть, но нарочно их закрыл — [то] и он будет повинен греху и примет осуждение.
Что же тогда сказать о тех, кто принял крещение и миропомазание как два ока души и, тем не менее, грешит, как некрещеный? На последнем Суде с ними поступят не как со слепорожденными, а как с преступниками, которые сами себя изувечили, сами себя ослепили.
И что сказать о тех, кто принял и прочие благодатные таинства в православной полноте, и имеет перед собой примеры святых, и непрестанно слышит предостережения и укоризны из уст Божией Церкви — но, невзирая ни на что, все-таки шествует путями превратными? На последнем Суде таковые не смогут оправдаться никакой слепотой, но будут осуждены как злодеи, которые и самих себя, и других вокруг себя лишили зрения.
Господи, вселяющий в нас страх, избави нас от греха. Господи милостивый, отверзи нам очи к пути спасения. Тебе слава и [по]хвала вовеки. Аминь.
(Прим. - Ред.)
Нравственное богословие: о спасении "добродетельных неверующих"
Вопрос, который нам часто задают, – вопрос о спасении “добродетельных неверующих”, распадается на самом деле на несколько вопросов, на которые мы должны ответить по-разному.
Первый вопрос – может ли человек вообще обрести спасение своим хорошим поведением?
Но какое поведение считать хорошим, ведущим к вечному спасению? Люди могут сильно расходиться во мнениях относительно того, что такое хорошо и что такое плохо. Известный проповедник атеизма Ричард Докинс обрушивается с яростными нападками на мать Терезу за то, что она выступала против абортов – с его точки зрения эта монахиня безнравственна, потому что обрекала людей на бессмысленные тяготы во имя своих религиозных предрассудков. Является ли, например, он тем “нравственным неверующим”, который попадёт в рай? Если мы хотим сказать, что нравственные, достойные люди унаследуют жизнь вечную и без веры во Христа, то нам стоит ответить на вопрос – нравственные и достойные по каким критериям? Те же борцы за право на аборт, революционеры, восстающие против несправедливости во имя светлого будущего, борцы с “религиозным дурманом” совершенно уверены, что их дело – справедливое и человеколюбивое. Так нравственным в соотвествии с чьими представлениями о нравственности надо быть, чтобы спастись?
Это поднимает ещё один вопрос – вопрос о природе реальности. Существует ли на самом деле вечное спасение и вечная погибель? Если всё это вещи мечтательные, в лучшем случае символы какой-то психологической реальности, а на самом деле смерть есть прекращение всякого сознательного бытия, закопают – лопух вырастет, то мы можем обещать вечное спасение кому угодно – все равно он не явится с того света, чтобы упрекнуть нас в обмане. Он даже не сможет этот обман обнаружить.
Но если мы признаём реальность бытия Божия и реальность спасения – или его утраты, – то именно Бог является тем Законодателем, Который решает, что нравственно, а что нет. Чтобы войти на небеса, мы должны соответствовать не стандартам тех или иных людей, а Его стандартам.
Десять заповедей начинаются с четырёх, касающихся нашего отношения к Богу, и первая из них:
"Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицем Моим" (Исх. 20:2,3).
Человек, который не поклоняется Богу, уже нарушает первую заповедь. Его никак нельзя назвать “соблюдающим заповеди”. “Соблюдающим правила человеческого общежития” – может быть; заповеди Божии – нет.
Но с человеческим общежитием дело тоже обстоит неважно. Одно из самых пугающих мест в Евангелии – притча о богаче и Лазаре. Напомню её фрагмент:
"Некоторый человек был богат, одевался в порфиру и виссон и каждый день пиршествовал блистательно. Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях и желал напитаться крошками, падающими со стола богача, и псы, приходя, лизали струпья его. Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его. И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его" (Лк. 16:19-23).
О богаче не сказано, что он активно творил зло; он вполне мог приобрести богатство законным путем – например, унаследовать; грех, который его погубил, состоял в недеянии – он пренебрёг нуждой другого человека, которому мог помочь. Ничего особенно неожиданного в этом нет; даже гражданский закон рассматривает “оставление в опасности” как преступление.
Мирская этика требует воздержания от активного причинения вреда; а что касается моих денег, то потрачу я их на блистательные пиршества или на медицинскую помощь для Лазаря – это моё дело, и тут я в своем праве. Евангелие говорит – нет, жестокосердие к нуждающимся сводит в ад. Я как-то говорил с одним человеком, который вспоминал как свой тяжкий грех то, что он однажды пообедал в ресторане; он потратил свои, честно заработанные деньги, но когда он их потратил, он вспомнил, что мог бы отдать их нуждающимся, которых знал.
Да, здесь (и в притче о Страшном суде Мф.25) Евангелие заставляет нас чувствовать себя крайне неуютно; ещё более неуютно то, что есть люди, которые всерьёз старались следовать Евангельской этике – мать Мария (Скобцева), например, или та же мать Тереза. Мы не следуем Евангельской этике – и не хотим этого делать.
Если оценивать нашу нравственность с точки зрения Божьего закона, то мы нарушаем закон как по отношению к Богу, так и по отношению к ближнему. Как и утверждает Писание, людей, соблюдающих закон, просто не существует (единственным исключением является Господь Иисус Христос). Вопрос, “спасётся ли неверующий человек, живущий по заповедям”, снимается за неимением такого человека.
Поэтому когда мы говорим о чьём бы то ни было спасении, мы говорим о спасении только во Христе; "делами закона не оправдается <…> никакая плоть" (Рим. 3:20). Церковным учителям, от блаженного Августина до святителя Игнатия (Брянчанинова), постоянно приходилось спорить со стихийным пелагианством падшего человека, выдвигая один и тот же аргумент – если бы люди могли спастись своим нравственным поведением, всё домостроительство нашего спасения – Боговоплощение в Иисусе Христе, Его Смерть и Воскресение были бы просто излишними. Вот и спасались бы все личной нравственностью, зачем же Господу надлежало пить Чашу сию? Невозможно совмещать веру в Спасителя с верой в спасение личной нравственностью.
Святой апостол Павел, рассматривая в первых двух главах Послания к Римлянам бедственное состояние падшего человеческого рода, указывает на то, что все люди, иудеи и эллины, чтущие истинного Бога или погрязшие в идолопоклонстве, порядочные граждане или негодяи – все согрешили и лишены славы Божией (Рим.3:23).
Далее Апостол продолжает и говорит о единственной надежде на спасение: получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе, Которого Бог предложил в жертву умилостивления в Крови Его через веру, для показания правды Его в прощении грехов, соделанных прежде (Рим. 3:24,25).
Единственная надежда, о которой говорят Апостолы, это надежда не на то, что мы вели себя достаточно хорошо для рая, а надежда на Того, Кто умер за грехи наши, по Писанию.
Именно через эту Жертву Бог прощает наши грехи и дарует нам вечную жизнь. Вера и крещение, последующая жизнь в вере, послушании и общении с Церковью в Таинствах, соединяет верующего со Христом (Гал. 3:27); (1Ин. 4:15); (Ин. 6:54-56; 15:1-7) таким образом, что Христос берёт на Себя осуждение и проклятие, тяготевшее над грешником (Гал. 3:13), и приобщает его тем благам, которыми обладает Он Сам (2Кор. 5:21). Попробуем пояснить это на примерах.
Библия использует такие образы, как брак и усыновление, для описания наших отношений с Богом (в библейские времена под “браком” понимались прежде всего взаимные обязательства, а не секс). В законодательстве ряда стран муж и жена являются одним юридическим лицом – с мужа можно взыскивать долги жены, и наоборот. Если мужчина берёт в жёны женщину с огромными долгами, он тем самым берёт на себя и её долги и будет обязан по ним расплачиваться. Она же, выйдя замуж, получает богатство и социальное положение, которым обладает её супруг.
Другой пример – если ребёнок, балуясь со спичками, сжёг чужой амбар, платить за нанесённый ущерб будет его отец, тот, кто скажет – “это мой ребёнок, я за него отвечаю”. Так и Христос, становясь нашим Ходатаем и Первосвященником, как бы говорит – “это Мои люди, Моя Церковь, Я за них отвечаю”. Он платит по нашим долгам и вводит нас в Свой дом; как члены Его семьи мы обретаем принесённые Им вечные блага.
Святитель Иоанн Златоуст в своих Беседах на Послание к Римлянам говорит:
“Мы были освобождены от наказания, совлеклись всякого зла, были возрождены свыше, воскресли после погребения ветхого человека, были искуплены, освящены, приведены в усыновление, оправданы, сделались братьями Единородного, стали Его сонаследниками и сотелесными с Ним, вошли в состав Его плоти и соединились с Ним так, как тело с главою.
Всё это Павел и назвал избытком благодати, показывая, что мы получили не только врачевство, соответствующее нашей язве, но и здоровье, красоту, честь, славу и такие достоинства, которые гораздо выше нашей природы. Каждый из этих даров мог бы сам по себе истребить смерть. А когда все они стекаются вместе, не остается ни следа её, ни тени. Это подобно тому, как если бы кто за десять оволов вверг какого-нибудь должника в темницу, и не только его самого, но, по вине его, и жену его и детей и слуг, а другой, пришедши, не только внёс бы те десять оволов, но и ещё подарил десять тысяч талантов золота, привёл узника в царский дворец, посадил на месте самой высокой власти и сделал бы его участником самой высокой чести и других отличий – тогда давший в заём не мог бы и вспомнить о десяти оволах.
Так же случилось и с нами. Христос заплатил гораздо больше того, сколько мы были должны, и настолько больше, насколько море беспредельно в сравнении с малой каплею. Итак, не сомневайся, человек, видя такое богатство благ, не спрашивай, как потушена искра смерти и греха, когда на неё излито целое море благодатных даров”.
Тогда мы приходим к другому вопросу – могут ли спастись люди, не имеющие сознательной веры во Христа? Здесь обычно справшивают о каких-нибудь индейцах, не слышавших Евангелия по независящим от них причинам. Думаю, сам вопрос связан с ошибочным восприятием Евангелия как некой схемы, по которой можно просчитать, кто куда попадёт. Но Евангелие – это не схема; это личный призыв. Оно не предназначено для того, чтобы мы делали какие-либо выводы о вечной участи других людей. Оно предназначено, чтобы мы сами приняли или отклонили приглашение на Царский пир. Будет ошибкой пытаться прикидывать на основании Евангелия, куда попадут те или иные другие люди. Нам нечего сказать о вечной участи индейцев – мы сейчас не с индейцами беседуем; более того, сам разговор о спасении неких других, а часто просто гипотетических, воображаемых людей, едва ли имеет смысл. Мы не знаем того, чего мы не знаем.
Более того, здесь мы рискуем дать ответ, который создаст у собеседника ложное впечатление. Беда в том, что вопрос о спасении добродетельных нехристиан нередко означает на самом деле другой вопрос – нуждаюсь ли лично я в покаянии и вере, или я так проскочу, по категории “добродетельных нехристиан”? И отвечая на него “ну, мы не знаем, полагать пределы милости Божией не можем, Христос умер за весь человеческий род, так что может оные нехристиане и спасутся”, мы фактически даём ответ на другой вопрос – “нет, вы не нуждаетесь в покаянии и вере, вашему вечному спасению ничто не грозит”. Ведь тот “нравственный атеист/нехристианин, который живёт по заповедям”, – это нередко на самом деле сам вопрошающий. Общеизвестно, что чем ближе человек к святости, тем больше он сокрушается о своих грехах, и чем в более бедственном духовном состоянии человек находится, тем большим праведником себя видит. И вот именно человека, верующего в свою праведность, мы рискуем заверить в спасении без покаяния и веры.
Поэтому мы можем ответить – нам нечего сказать о спасении людей, не слышавших Евангелия; нам даже нечего сказать о спасении тех или иных умерших – даже человек, умерший, по-видимому, в безбожии, мог покаяться перед самой смертью; нам не открыто, что происходит в сознании умирающего. Мы посланы сказать другое – вот послание, обращённое лично к вам, приглашение, которое вы можете принять или отклонить; и это послание не делает секрета из того, что, отказавшись войти в дверь, вы останетесь за дверью.
В Евангелии речь идёт всегда о вас лично, и это делает большую часть вопросов, задаваемых о спасении, просто не относящимися к делу.
А спасётся ли, например, воин, отдавший жизнь, спасая детей от террористов, врач, самоотверженно ухаживающий за больными, воспитательница в детдоме, отдающая себя служению сиротам, если эти люди – неверующие?
А что если человека отвратили от веры лицемерные христиане?
А что если ему было известно недостаточно, чтобы принять решение?
Эти вопросы отпадают, если речь идёт не о неком гипотетическом другом, а о вас лично. Вот, вам пришло приглашение на Царский пир, вам и решать, что с ним делать. В самом деле, подставьте на место гипотетического (или другого) человека самого себя. А что если я герой, положивший жизнь за других? – Очень хорошо, добро пожаловать на Пир, вы идёте или нет? А что если я в душе всегда стремился к истине? – Вот, Тот, Кто есть Путь, Истина и Жизнь, ожидает у вашей двери, хотите ли вы хотя бы выслушать Его?
А что если меня отвратили от веры негодные христиане?
– А как чужая негодность может помешать вам прийти на Пир, если вы сами этого хотите?
А что если я живу в Африке и просто не слышал Евангелия?
– Ну, это не про вас.
А что если у меня слишком мало информации, чтобы решать?
– За чем же дело стало, в наше время нетрудно узнать всё, что нужно.
Остаётся чистый выбор – вы либо отвергаете Евангелие, либо нет; возможен, конечно, несколько отложенный вариант – вы исследуете Апостольское Свидетельство, чтобы решить, поверить ему или нет, а потом делаете выбор. Но так или иначе вы принимаете осознанное решение – да или нет; Господь Иисус Христос не делает секрета из его последствий:
"Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет" (Мк. 16:16).
источник: Сергей Худиев "О спасении добродетельных неверующих"