Перейти в календарь
1. Мученик Вонифатий.
Мученичество за Христа делает из грешника святого. Об этом свидетельствует пример святого Вонифатия. Был он сперва рабом некой богатой и развратной женщины Аглаиды в Риме и имел с ней нечистую и беззаконную связь. Оба они были язычниками. Как-то раз Аглаида захотела иметь в своем доме мощи какого-нибудь мученика в качестве амулета, оберегающего от зла. Отправила она раба своего в Азию, чтобы отыскал он ей и купил желаемое. Вонифатий взял с собой несколько прислужников и вдоволь золота. Расставаясь с Аглаидой, он сказал:
«Если не смогу найти я никакого мученика и если принесу тебе, госпожа, собственное тело, истерзанное за Христа, примешь ли ты его с честью?»
Аглаида засмеялась и назвала Вонифатия пьяницей и грешником. Так они распрощались. Придя в город Таре, Вонифатий увидел множество христиан, подвергаемых мучениям: у одних были отрублены ноги, у других руки, у третьих выколоты глаза, четвертые страдали на виселицах и т. д. Переменилось тогда сердце у Вонифатия, раскаялся он в своей грешной жцзни и заплакал. И возвысил голос среди христианских мучеников, воскликнув:
«И я христианин!»
Судья отдал его на истязание, приказав жестоко бить, а затем влили ему в рот расплавленный свинец. Но так как это ему не повредило, то отрубили ему голову мечом. Рабы взяли его тело и принесли в Рим. Явился Аглаиде Ангел Божий и сообщил:
«Прими того, кто некогда был рабом твоим, а теперь он наш брат и сослужитель, а также хранитель твоей души и защитник твоей жизни».
Ужаснувшаяся Аглаида вышла навстречу [рабам], приняла тело Вонифатия, построила в его честь храм и положила в нем мощи сего мученика. После этого раскаялась она [в своей греховной жизни], раздала все свое имение нищим, а сама удалилась от мира и 15 оставшихся ей лет провела в покаянии, обливаясь горькими слезами. Святой Вонифатий пострадал в 290 году.
(Прим. - Ред.)
Жития святых: мученик Вонифатий
"Приехав в Киликию, в город Тарс, Вонифатий оставил в гостинице своих спутников и пошел на городскую площадь, где мучили христиан. Потрясенный зрелищем страшных пыток, видя просветленные благодатью Господней лица святых мучеников, Вонифатий, по влечению своего сострадательного сердца, бросился к ним, целовал им ноги и просил святых молитв, чтобы и ему удостоиться пострадать с ними. Тогда судья спросил Вонифатия, кто он. Вонифатий ответил: «Я христианин», – а затем отказался принести жертву идолам. Его тут же предали на мучения: били так, что мясо отпадало от костей, вонзали иглы под ногти, наконец, влили в горло расплавленное олово, но силой Господней он остался невредим.
Окружавшие судилище люди пришли в возмущение, они стали бросать в судью камни, а затем устремились к языческому капищу, чтобы низвергнуть идолов. На следующее утро, когда волнения несколько затихли, судья распорядился бросить святого мученика в котел с кипящей смолой, но и это не причинило страдальцу никакого вреда: его оросил сошедший с небес Ангел, а смола вылилась из котла, вспыхнула и обожгла самих мучителей. Тогда святой Вонифатий был приговорен к усечению мечом. Из раны истекли кровь и молоко; видя такое чудо, около 550 человек уверовали во Христа.
Между тем спутники святого Вонифатия, напрасно прождав его два дня в гостинице, стали его разыскивать, предполагая, что он предался легкомысленному времяпрепровождению. Сначала поиски были безуспешны, но, наконец, они встретили человека, бывшего очевидцем мученической смерти святого. Этот свидетель и привел их туда, где еще лежало обезглавленное тело. Спутники святого Вонифатия со слезами просили у него прощения за неподобные мысли о нем и, выкупив за большие деньги останки мученика, привезли их в Рим.
Накануне их прибытия Аглаиде во сне явился Ангел и велел ей приготовиться принять бывшего раба ее, а теперь господина и покровителя, сослужителя Ангелов. Аглаида призвала клириков, с великим почетом приняла честные мощи, а затем построила на месте его погребения храм во имя святого мученика и положила там мощи, прославившиеся множеством чудес. Раздав нищим все свое имение, она удалилась в монастырь, где провела в покаянии восемнадцать лет и при жизни стяжала чудесный дар изгонять нечистых духов.
Похоронили святую близ могилы мученика Вонифатия.
источник: православный церковный календарь (издательство Московской Патриархии Русской Православной Церкви)
Молитвы: акафист святому мученику Вонифатию
Святой Вонифатий, который прежде, чем сделаться христианином, был рабом греха, считается небесным покровителем тех, кто борется грехом пьянства. Подвижнику благочестия и мученику Вонифатию молятся, чтобы он помог избавиться от диавольских козней и стать господином над своими похотениями и страстьми. Промыслительно, что день памяти святого приходится на Новый год – 1 января, когда многие страдают от винопития. На примере святых Вонифатия и Аглаиды мы видим, что люди часто предаются различным порокам из-за того, что не знают, что пустота в душе может быть по-настоящему заполнена только верой в Бога.
Существует также другое объяснение, почему святой мученик Вонифатий считается покровителем алкозависимых. Дело в том, что в этот же день, 1 января, совершается память святителя Вонифатия Милостивого, епископа Ферентийского. Епархия у него была бедная, епископ не имел на свое пропитание никакого церковного имущества кроме одного дохода с виноградника, принадлежавшего Церкви. Святитель несколько раз чудесным образом умножал количество вина, причем вино использовалось им не для пьянства, а на добрые цели. Поэтому ему и молились для исцеления от греха винопития. Со временем образы двух святых – святителя и мученика – стали смешиваться, и теперь оба являются покровителями всех, кто имеет решимость преодолеть пагубную зависимость.
Акафист святому мученику Вонифатию был составлен в 1917 г. свящ. Андреем Простосердовым, руководителем петроградского Свято-Вонифатьевского братства. В 1918 г. одобрен сщмч. Вениамином (Казанским; † 1922) к епархиальному употреблению в Петроградской епархии, 27 декабря 1994 г. Священным Синодом – к общецерковному.
источник: сайт "Азбука веры"
Слово акафист (от греч. акафистос имнос) означает гимн, при пении которого не сидят. Этим словом язык наших богослужебных книг называет или хвалебно-догматическое песнопение «Акафист ко Пресвятой Богородице», исполняемый в современной богослужебной практике на утрени праздника Похвалы Пресвятой Богородицы (суббота 5-й седмицы Великого поста), или жанр церковных песнопений, которые посвящены Иисусу Христу, Божией Матери, святым и являются позднейшими подражаниями Акафисту ко Пресвятой Богородице.
Акафист ко Пресвятой Богородице изначально — как единственный в своем роде — именовался просто «Акафист», и только спустя столетия, когда появились другие подобные песнопения, за ним закрепилось название «Акафист ко Пресвятой Богородице». Таким образом, само слово акафист из обозначения конкретного текста превратилось в обозначение жанра.
Композиционное и метрическое построение Акафиста очень своеобразно; во всей византийской литературе, за исключением последующих подражаний, не сохранилось ни одного подобного произведения. Самую близкую жанровую структуру имел древний кондак, оригинальной в композиционном и метрическом плане разновидностью которого можно считать Акафист.
Акафисту предпослан зачин — так называемый проимий (греч. проимион - вступление) или кукулий (греч. кукулион - капюшон, то есть накрывающий строфы). Вслед за ним идут, чередуясь, 12 больших и 12 малых строф, всего 24, в форме алфавитного акростиха. Строфы в греческой традиции называются икосами. Они делятся на короткие (в славянской традиции они именуются кондаками), которые заканчиваются рефреном "Аллилуия", и длинные, содержащие по 12 херетизмов (приветствий, начинающихся с греч. хере - радуйся), обращенных к Божией Матери и в традициях риторической поэтики представляющих Ее пространное метафорическое описание. За 12-м херетизмом следует рефрен — «Радуйся, Невесто Неневестная», встречающийся также в кондаке на Благовещение преподобного Романа Сладкопевца († ок. 556).
Все икосы имеют одинаковый ритмический рисунок, основанный на изосиллабизме и чередовании ударных и безударных слогов.
Метрическая структура Акафиста сложна: херетизмы в икосах объединены по шесть пар, причем в каждой паре одна строка зеркально отражает другую: при строжайшей изосиллабии они связаны регулярной парной рифмой, то есть каждое слово в одной строке зарифмовано с соответствующим ему в другой. В редких случаях рифма может отсутствовать. Первая пара херетизмов представляет собой 10-сложники, вторая — 13-сложники, третья — 16-сложники, четвертая — 14-сложники, пятая и шестая — 11-сложники.
Помимо ритмической соотнесенности большинства херетизмов, синтаксический и семантический рисунок Акафиста характеризует регулярное применение принципа ветхозаветной поэтики parallelismus membrorum — антитезы логической и семантической (Радуйся, Ангелов многословущее чудо; || радуйся, бесов многоплачевное поражение), параллелизма (Радуйся, честный венче царей благочестивых; || радуйся, честная похвало иереев благоговейных) или синонимии (Радуйся, древо светлоплодовитое, от негоже питаются вернии; || радуйся, древо благосеннолиственное, имже покрываются мнози). В большинстве строк Акафиста использована парономасия (игра слов), которая утрачивается в переводе.
Появление гимнов, построенных по формальной модели Акафиста Пресвятой Богородице, имело место лишь на исходе византийской эпохи.
Старший список Акафиста Иисусу Сладчайшему датируется XIII веком; славянский перевод осуществлен в XIV веке, автор гимна неизвестен. Атрибуция иноку Феоктисту Студиту (IX век) — автору канона при этом Акафисте — или митрополиту Евхаитскому Иоанну Мавроподу (XI век) сомнительна. Существует гипотеза, что создание Акафиста Иисусу Сладчайшему связано с афонским монашеством конца XIII — начала XIV века, практикой исихазма и трудами преподобных Никифора Афонского (Исихаста) и Григория Синаита. Подтверждением служат древнейшие рукописи греческого подлинника и славянского перевода этого акафиста, найденные в библиотеках афонских монастырей.
Дальнейшее развитие жанра акафиста связано с именами Константинопольских Патриархов Исидора I Бухираса (1341—1349) и Филофея Коккина (1353—1354, 1364—1376). На славянской почве известно семь гимнов Патриарха Исидора, озаглавленных как «Икоси, подобны Акафисту, творение Святейшаго Патриарха Новаго Рима, Константина града Кир Исидора». Это Акафисты Архистратигу Михаилу, Иоанну Предтече, Святителю и Чудотворцу Николаю, Успению Божией Матери, Кресту Господню, Апостолам Петру и Павлу и 12-ти Апостолам. Патриарху Филофею усвояют два акафиста: Всем святым, в составе одноименной службы (греческий оригинал и церковнославянский перевод), и Живоносному Гробу и Воскресению Господню (церковнославянский перевод, с припевом: "Радуйся, Живоносный Гробе, из негоже Христос воскресе тридневен"). Кроме того, ему принадлежат молитвы, читаемые после Акафиста Иисусу Сладчайшему ("Согреших, беззаконновах, неправдовах пред Тобою") и Пресвятой Богородице ("Нескверная, Неблазная, Нетленная, Пречистая, Пренепорочная").
В синодальную эпоху до конца XVIII века интерес к жанру акафиста на Московской Руси был невелик, в отличие от Юга и Запада России, где акафисты имели широкое распространение. Митрополит Платон (Левшин) исправил и издал, кроме двух Акафистов Преподобному Сергию, службу с Акафистом Святителю и Чудотворцу Николаю, а в 1795 году составил Акафист святому Даниилу Московскому. С 1798 года выходит ряд новых акафистов: Апостолу Иоанну Богослову (два издания: 1798, 1801) и святителю Димитрию Ростовскому (1799) — оба написаны князем Г. П. Гагариным; святителю Стефану Великопермскому (1799) — сочинение священника Иоанна Алексеева; другой Акафист святителю Димитрию (1801); преподобному Никандру Псковскому (1802); святителю Московскому Алексию (1802) — сочинение иеромонаха Ювеналия (Медведского); великомученице Екатерине (1802); великомученику и Победоносцу Георгию (1808); преподобному Савве Вишерскому (1813).
На время с 40-х годов XIX века до 10-х годов XX века приходится расцвет акафистного творчества в России. Общее число изданных новых акафистов равно 157; не одобрено духовной цензурой более 300 (на 1901 год). Побуждением к созданию акафистов послужил пример святителя Иннокентия (Борисова), архиепископа Херсонского, который, будучи епископом Харьковским (1843—1848), установил исполнять акафисты в местных храмах, так как «действие сих акафистов на народ чрезвычайно сильное и благородное». Сам святитель Иннокентий переработал акафисты, употреблявшиеся тогда униатами: Страстям Христовым, Покрову Пресвятой Богородицы, Гробу Господню и Воскресению, Святой Троице (вышли в 40-е годы XIX века), Архистратигу Михаилу (1855). Его перу принадлежит Акафист ко Причащению Святых Таин (1849), изданный посмертно. В 1842 году был издан Акафист святителю Митрофану Воронежскому, составленный князем П. А. Ширинским-Шихматовым.
Русские акафисты обычно имеют энкомиастический (хвалебный), а не догматический (богословский) характер и посвящены русским святым, особо чтимым подвижникам. Вероятно, они предназначались для чтения на молебнах у мощей или иконы святого, в храмах, связанных с его именем. Таким образом, акафисты начинают входить в состав частного богослужения.
Процесс вхождения акафиста в состав богослужения происходил следующим образом: автор или заинтересованное лицо (настоятель монастыря, священник или староста храма) направляли гимн и прошение о его разрешении в Комитет духовной цензуры; цензор выносил свое суждение и предлагал его Комитету; Комитет делал донесение в Святейший Синод, где акафист рассматривали снова, исходя, как правило, из отзыва архиерея, и выносили определение о возможности напечатания гимна, доводившееся до сведения цензурного комитета. К 1901 году на 158 разрешенных приходилось 291 (или более) неразрешенных акафистов. Это могло быть связано с несоответствием требованиям, предъявляемым к духовной литературе, или с существованием уже одобренного ранее акафиста с тем же посвящением.
После восстановления Патриаршества продолжали печататься новые Акафисты: Архангелу Гавриилу, священномученику Ермогену, Патриарху Московскому (1917; составлен протопресвитером Неофитом Любимовым), благоверному князю Даниилу Московскому (1918), мученику Вонифатию (1919).
С 1970-х годов акафисты снова начали публиковаться, входя в состав различных изданий Московской Патриархии (Молитвословов, календарей, «Журнала Московской Патриархии» и пр.), а затем — отдельными сборниками. Главным образом это переиздания акафистов синодального периода.
В заключение приведем выдержку из фундаментального труда А. Попова «Православные русские акафисты» (Казань, 1903):
«Как песнь, проникнутая духом бодрости и радости, акафист привлекателен для всякой молитвенно настроенной души… В каждом акафисте… найдется несколько сильных выражений, вылившихся из глубины сердца автора, и они благодатным лучом западут в глубину сердца молящихся, особенно — жаждущих ободрения и утешения».
источник: протоиерей Максим Козлов
Акафист, или «неседальная песнь» – поэтическое произведение, близкое по своей форме к древнему кондаку, однако от него и существенно отличное. Это тоже большая поэма, состоящая из основного «кондака» с определенным окончанием или припевом и 24 за ним следующих строф, но не «икосов» только, как в древнем кондаке, а попеременного чередования 12 икосов и 12 кондаков; при этом икосы заканчиваются тем же припевом, что и первый кондак, а все остальные кондаки припевом «аллилуиа». Первый из известных «акафистов» написан, вероятно, в царствование импер. Ираклия или, точнее, к 626 году, то есть освобождению Константинополя от нашествия персов. На это есть указание и в самом акафисте: «Радуйся, огня поклонение угасившая».
Автором этой «неседальной песни» считают или монофелитского патр. Сергия (610–638), или Георгия Писидийского, хартофилакса св. Софии при импер. Ираклии, или же патр. Фотия, воспевшего эту песнь, якобы, в связи с нашествием Россов (Папандопуло-Керамевс). Литургическое употребление Акафиста предписано нашим Типиконом в 5 субботу Великого Поста на утрени, т.н. «Похвала Богородицы». У греков Акафист поется иначе: в первые четыре субботы Поста поется он на повечерии по «статиям», то есть раздельно на 4 части; в первую субботу первые три кондака и икоса, во вторую – следующие три и т.д., а в пятую субботу, как и в нашей практике – весь Акафист целиком.
Иных акафистов наш богослужебный устав просто не знает. Все неисчислимое множество их, разбросанное по молитвословам, каноникам, акафистникам и т.д. является продуктом позднейшего и, надо сказать, очень упадочного творчества. По своему достоинству еще можно приблизить к Акафисту патр. Сергия разве только Акафист Иисусу Сладчайшему, своим частым и многочисленным повторением имени Иисусова напоминающий Иисусову молитву. Может быть, еще два-три Акафиста могут по своему содержанию выдержать строгую критику литургиста и богослова. Но все бесконечное количество особенно в России распространившихся акафистов есть ни что иное, как убогое и бессодержательное старание перефразировать классический Акафист. В России их распространилось несколько сотен в честь разных икон Богоматери, разным событиям, отдельным святым. Кресту, Страстям, Воскресению Спасителя, несколько на причащение Святых Тайн и т.д. Некоторые из них представляют просто перечисление географических и личных имен князей, святителей и преподобных с очень немногочисленными и малосодержательными похвалами, или же, как в акафисте Страстям Христовым, просто униатским поклонением язвам, гвоздям и пр.
Внебогослужебное употребление акафистов для домашнего, келейного молитвенного правила, конечно, не может быть возбранено, хотя надо было бы пожелать, чтобы душа верующего и его эстетическое церковное чувство питалось больше чистой поэзией псалмов, стихир, или (о! если бы удалось восстановить) древних кондаков, чем убогих по содержанию акафистов, составленных часто лицами малоцерковными и богословски безграмотными. Но уже замена акафистом кафизм Псалтири, как это – увы! – часто делается, является просто насилием над уставом, литургической безграмотностью и эстетическим безвкусием.
источник: архимандрит Киприан (Керн) (1899-1960) "Литургика. Гимнография и эортология"
2. Святитель Григорий, епископ Омиритский.
святой также именуется: (греч.) Γρηγέντιος; (латиниз.) Gregentius; в церковнослав. традиции часто - Григорий Омиритский, иногда - Григентин; архиеп. Зафара, столицы Химьяритского царстваСперва был диаконом Медиоланской церкви и не раз сподоблялся видений. Божий Промысл привел его в Александрию, где [святой] патриарх Протерий, по[винуясь] небесному откровению, рукоположил его в епископа земли Омиритской в южной Аравии, которую святой царь Елезвой (см. 24 октября) только что освободил от тирана Дунаана Шудея. Святитель Григорий был добрым пастырем и великим чудотворцем. С помощью христолюбивого царя Аврамия он привел в порядок Омиритскую Церковь, построил много храмов и крестил немало иудеев. Молитвой творил великие чудеса, так что даже испросил явление Господа Иисуса Христа пред неверующими иудеями [букв.: пред неверными евреями. — Ред.], что подвигло их принять крещение. Управлял Церковью 30 лет и мирно преставился в вечную жизнь в 552 году.
3. Святитель Вонифатий Милостивый, епископ Ферентийский.
С детства был необычайно щедрым, так что мать даже упрекала его за это. Однако по его молитве Господь воздавал ему сторицей. Мирно скончался в Италии в VI веке.
4. Преподобный Илия Муромец, Печерский, в Ближних пещерах.
Киево-Печерский монах. Скончался в 1188 году. Его нетленные мощи чудотворны. Кисть правой руки и поныне сложена в молитвенное троеперстие. Из этого очевидно, что [и] умер он на молитве. К тому же это [и] обличение тем, кто не крестится тремя перстами.
(Прим. - Ред.)
"Достоверных сведений о житии преподобного Илии Муромца, Печерского, сохранилось до нашего времени крайне мало.
Предполагают, что родился он около 1143 года в селе Карачарово под Муромом во Владимирской области в семье крестьянина Ивана, Тимофеева сына и его жены Евфросиньи, дочери Якова. Народное предание отождествило его со знаменитым богатырем Ильей Муромцем, о котором складывались многочисленные былины. Кстати, он является главным действующим лицом – могучим витязем княжеского рода Ильей Русским – и германских эпических поэм XIII века, основанных на более ранних сказаниях.
С детства и до 30 лет Илья был парализован, а потом чудесным образом получил исцеление от трех вещих старцев – калик перехожих (нищих странников), – которые предсказали, что «смерть ему на бою не писана». Взяв родительское благословение, Илья много лет состоял в дружине киевского князя Владимира Мономаха – был «первый богатырь во Киеве», не знавший поражений.
Илья Муромец прославился многочисленными воинскими подвигами и невиданной силой, которую использовал только для борьбы с врагами Отечества, защиты русских людей и восстановления справедливости. А обиды тогда было от кого терпеть: в степях рыскало «Идолище поганое» (так называли печенегов), леса облюбовали соловьи-разбойники, с хазарской стороны грозил «Жидовин проклятый»…
Все сказания свидетельствуют об истинно христианском смирении и кротости Ильи Муромца (он никогда не превозносил себя!), величавом спокойствии и мире душевном:
«Я простой русский богатырь, крестьянский сын. Я спасал вас не из корысти, и мне не надо ни серебра, ни золота. Я спасал русских людей, красных девушек, малых деточек, старых матерей. Не пойду я к вам воеводой в богатстве жить. Мое богатство – сила богатырская, мое дело – Руси служить, от врагов ее оборонять».
Получив в одном из боев с половцами неизлечимую рану в грудь и повинуясь зову сердца, Илья принял монашеский постриг в Киево-Печерском Успенском монастыре. В то время так поступали многие воины, заменяя меч железный мечом духовным и проводя свои последние дни в сражении не за земные ценности, а за небесные.
Отсутствие в Киево-Печерском патерике жития преподобного Илии косвенно свидетельствует о том, что в иноческих подвигах святой воин успел провести не так много времени. Это дает основание предположить, что его постриг пришелся на время игуменства преподобного Поликарпа Печерского (1164–1182).
Скончался Илия Муромец около 1188 года, примерно на 45-м году жизни. Его мощи покоятся до сего времени в Антониевых пещерах Киево-Печерской лавры.
В документальном источнике имя богатыря впервые упоминается в 1574 году.
В XVIII веке паломник Леонтий оставил такое свидетельство:
«Видехом храброго воина Илию Муромца в нетлении под покровом златым; ростом – яко нынешние крупные люди; рука у него левая пробита копием, язва вся знать (видна), а правая изображена крестным знамением».
В 1988 году межведомственная комиссия Минздрава УССР провела экспертизу мощей святого. Результаты исследований подтверждают факты жизни былинного богатыря: определен возраст почившего – 40–55 лет; рост – 177 см (в свое время он был на голову выше человека среднего роста); выявлены такие дефекты позвоночника, которые позволяют говорить о перенесенном в юности параличе конечностей; установлена причина смерти – обширная рана в области сердца.
К лику святых Илия Муромец был причислен в 1643 году в числе 69 подвижников Киево-Печерской лавры."
источник: О.Е.Глаголева; кандидат исторических наук, доктор философии (PhD); "Преподобный Илия Муромец, Печерский"
5. Стихотворение
Душа у Вонифатия в пороках погрязала
И о Создателе своем не помышляла.
Но луч любви Христовой вдруг его преобразил
И к покаянию дорогу осветил.
Сторицей воздохнула пробужденная душа;
К судилищу шел Вонифатий не спеша
И с трепетом взирал на муки осужденных
И дивно умилялся сердцем просветленным.
Из стиснутой груди послышались рыдания
Так начинался его подвиг покаяния.
Что жизнь сия? Не жертва ли? Приносится ль она
Творцу? Или ее похитит сатана?
Коль Господу — она на небеса восходит;
А если сатане — душа спасенья не находит.
При покаянье истинном всецело обновляется
Душа, что в жертву Богу добровольно предлагается.
Так Вонифатий душу от погибели избавил,
Костьми лег за Спасителя, и Бог его прославил.
От грешника до мученика путь чрез покаяние.
Сколь таинственно-дивно Божие благодеяние!
От смерти отделяет нас порой одна лишь пядь.
Сподоби нас, о Боже, эту истину понять.
6. Рассуждение
Можно ли верой переставлять горы (Мф. 17:20)?
Конечно можно; и даже более — благодаря вере и Сам Бог может подвигнуться на милосердие к нам, грешным.
В омиритском городе Афаре большинство жителей были иудеями. Святитель Григорий старался обратить их в христианство. Тогда иудеи предложили святителю Григорию и царю Аврамию устроить диспут о вере, дав слово, что если они [иудеи] будут побеждены, то всей общиной перейдут в веру Христову. Несколько дней продолжались эти дебаты в присутствии нескольких тысяч людей, иудеев и христиан. Иудеи, видя, что будут побеждены они неопровержимыми аргументами и доводами Григория, потребовали, чтобы святитель так или иначе показал им живого Христа, — чтобы узрели они Его чувственными очами, и тогда они уверуют.
Имея — за чистоту своего сердца — великое дерзновение пред Господом, святой Григорий, обратившись к востоку, встал на колени и начал молиться Богу. Когда же окончил он молитву, то потряслась земля и загремел гром — и на востоке отверзлось небо. И двинулся с востока светлый облак, пламенеющий огнем и блистающий лучами. Тихо спускался он к земле, к тому месту, где было стечение народа. Среди облака стоял Муж неизреченной красоты, с необычайно сияющим лицом, облеченный в одеяния, словно сотканные из молний. Передвигался Он на облаке, пока не остановился над самим епископом Григорием. Все лицезрели Его во славе и несказанной красоте — и от страха попадали лицом на землю. Григорий же воскликнул:
«Един свят, един Господь, Иисус Христос, во славу Бога Отца, аминь».
При этом к иудеям снизошел глас из славы Господней:
«По молитвам епископа исцеляет вас Распятый отцами вашими».
И светлый облак тихо удалился — так же, как и пришел. После этого иудеи крестились.
(Прим. - Ред.)
Догматическое богословие: боговидение
"Блажени чистии сердцем; яко тии Бога узрят" (Мф. 5:8)
Господь обещает даровать способность видеть Бога и сделаться через то блаженным, если кто очистит сердце свое от суетных помышлений. Видеть Бога, Который есть Дух, можно только оком души, т.е. умом, ибо что для тела глаза, то для души разум. Хотя и говорится в Писании о видении Бога телесным зрением – так, например, сказано:
- Моисей видел Бога лицом к лицу,
- и пророк Исаия говорил: "видех Господа седяща на престоле высоце (Ис. 6:1),
- также и Иезекиль и Даниил видели Его, один – сидящим на херувимах, а другой в виде ветхого деньми (Дан. 7:9),
– но все эти видения были только в подобии, а не явление Самого Существа Божия, Которого никто не видал. Ибо после всех пророков и апостол, Евангелист Иоанн написал:
"Бога никто же виде нигде же" (Ин. 1:18).
Также и апостол Павел говорит:
"Его же никто же виде от человек, ниже видети может" (1Тим. 6:16).
И Сам Бог сказал:
"не может человек видети Мене, и жив быти" (Исх. 33:20).
Посему и о видениях, бывших пророкам, Он возвестил:
"Аз видения умножих и в руках пророческих уподобихся" (Ос. 12:10).
Таким образом и являлся Он каждому из святых в различном видении: иначе – Аврааму, иначе Исааку, иначе – Иакову, иначе – Ною, Даниилу, Давиду, Соломону, Исаие и каждому из пророков, иначе Илии, иначе Моисею.
«Сущность же Бога неизреченно (безмерно), – как сказал Златоуст, – превышает всякий разум созданий, и не может быть постигнута ими».
Хотя и сказано об Ангелах, что они всегда видят лице Отца небесного; но это говорится в таком же смысле, как и пророк Давид сказал:
"Всегда я вижу пред собою Господа; ибо близ меня есть" (Пс. 15:8).
Желая выразить непостижимость Божеского естества, апостол Павел говорит о Нем так:
"во свете живый неприступен" (1Тим. 6:16).
Не сказал он, что Бог обитает во свете непостижимом, но неприступном, что далеко выше непостижимого. Непостижимым называется то, что не может быть постигнутым при посредстве изыскания или изучения; неприступным же то, что, по свойству своему, ниже может быть подвергнуто изучению, к чему никто не может приступить.
Итак, если и самый свет неприступен, тем более Бог обитающий в этом свете. Иной при сем подумает: конечно для людей Бог неприступен, но не для Ангелов. Чтобы могли мы знать, что Существо Божие превышает и Херувимские умы, Бог показал пророку Исаие, как стоящие окрест престола Его шестокрылатые Серафимы закрывали лица свои, потому что не могли выносить видения славы Божией (Ис. 6:2). Так, если явление Божие и приспособленное к видению пророка, было для стоящих близ престола Господня неудобозримо; то кто же может постигать и созерцать самую сущность Божества. Если человеческому зрению трудно смотреть и на солнце; то может ли оно созерцать Самого Творца, Который пребывает во свете, тьмами тем светлейшего солнца?
Теперь посмотрим – как же Господь оправдится во словесех Своих: "блажени чистии сердцем; яко тии Бога узрят" (Мф. 5:8).
"Всегда я вижу пред собою Господа, – говорил пророк Давид, – очи мои всегда обращены ко Господу, живущему на небесах" (Пс. 15:8; 122:1).
Конечно, Давид не смотрел же постоянно только на небеса, но и на земле он созерцал умом возвеличившегося зело в делах Своих Господа.
Созерцал он величие Распростершего свод небесный, как шатер, когда взирал на ясное небо;
и когда покрывалось оно тучами, он и тогда усматривал Напаяющего горы от превыспренних Своих (Пс. 103:13).
Обращал взор ли свой на землю, пророк и здесь среди разнообразных Божиих дел, соглядал Того, Кто всей премудростью сотворил еси (Пс. 103:24).
Смотря на горы, он видел посреди гор Проведшего воды, – на лес, и тут усматривал Посылающего источники в дебрях и Напояющего вся звери сельные.
На лугах он также мог видеть Прозябающего траву скотом и злак на службу человеком;
на полях – Возвращающего древа польская, на коих, Того же повелением, гнездятся птицы и издают гласы.
Здесь усматривал он зверей дубравных, ищущих пищу себе от своего Творца; там пред глазами его море пространное, и в нем животные малые с великими, их же несть числа, и все они – казалось уму пророка – от того же Питателя всякой твари чают дати пищу им во благовремении (Пс. 103).
Таким-то образом, обозревая небо и землю, везде провидел он Бога через дивные дела Его; себя же усматривая, посреди бесчисленной твари, более всех приближенным к Создателю своему, он с любовью, вознося ум и сердце к Нему, взывал:
"прильпе душа моя по Тебе, мене же прият десница Твоя" (Пс. 62:9)
Впрочем, для того, чтобы познать своего Создателя в такой силе, чтобы душа могла радоваться о Нем, не довольно ей одного видимого творения, – нужно еще слово или откровение Божие, –
"никто же знает Сына токмо Отец; ни Отца кто знает токмо Сын, и ему же аще волит Сын открыта" (Мф. 11:27).
Открывает же Сын Бога Живого Отца Своего через слово Свое; потому и говорит:
"Аз есмь дверь; Мною аще кто внидет, спасется" (Ин. 10:9).
О спасаемых же говорит:
"овцы Мои гласа Моего слушают, и по Мне грядут; и Аз живот вечный дам им" (Ин. 10:28).
Кто слушает слова Господни и покоряется Его воле, тот приходит во спасение, которое состоит в познании истинного Бога, и Его же послал еси – Иисуса Христа (Ин. 17:3).
Посему и Господь говорит:
"имеяй заповеди Моя и соблюдаяй их, той есть любяй Мя; а любяй Мя возлюблен будет Отцем Моим, и Аз возлюблю его, и явлюся ему Сам" (Ин. 14:21).
Вот сей-то и будет блажен: он всегда будет созерцать умом своим Господа, всегда будет о Нем помышлять и радоваться "радостью неизреченною, – как сказано, – "и преславною". (1Пет. 1:8)
Боговидение или боговедение заключается в вере Божьего существования, также в познании Его свойств: всеведения, вездеприсутствия, премудрости, благости, правды.
Знающие Бога верят Его словам, что будет строгое испытание и праведное воздаяние не только за дела, но и за все слова и помышления; а потому и страшатся не только делать, но и говорить и мыслить противное Богу.
Знающие Бога бывают уверены, что и малая птичка, и даже волос с головы не падает без воли Божией; а потому и все, случающееся с нами в жизни, относят к Божьему о них промышлению, к попечению о их спасении, и за все благодарят Бога.
Знающие Бога знают, что ни одно дело не может быть сокрыто от очей Божьих, ни одно слово забыто Богом, ни один богопротивный помысл не избежит суда; а равно и за чашу холодной воды, поданной ради Господа, и за одно слово, сказанное во спасение души, и даже за один вздох о грехах своих (или чужих) – не лишатся доброделатели награды своей; и потому все, что делают, говорят и мыслят, все это они совершают как бы пред лицем Самого Бога.
Таковы бывают боговидцы, – чистые сердцем; таков был и тот – Божий пророк, который говорил: "всегда вижу пред собою Господа".
Если и из нас кто хочет быть блаженным боговидцем, тот может достигнуть сего состояния через рассмотрение и одного солнечного действия. Когда светит солнце, – это творение Божие, то видишь вот, как оно, будучи одно и то же, светит по всей земле, и светит так сильно, что под каждою травкой ясны пути малейшей твари. Подумай же, – могут ли быть скрыты от Отца светов какие-нибудь наш тайные дела, направления к ним и даже помышления о них? А если и не недоумеваешь об этом, то Писание еще служит в помощь тебе и говорит ясно:
"зрение Божие тмами тем светлейше есть солнца" (Пс. 138:12).
Также послушай, что говорит пред Богом и пророк Давид:
"не сокрыты", говорил он, кости мои от Тебя; зародыш мой видели очи Твои" (Пс. 138:15, 16).
Бог Сам возвещает, что человек смотрит на лице, а Бог на сердце. Для праведников такое смотрение Божие отрадно; для грешников же противно, и потому они и знать об этом не хотят.
источник: преподобный Стефан Филейский (Куртеев) (1830-1890) Вятский чудотворец; "Собрание сочинений" Глава VIII "О Божьем мире"
7. Созерцание
пророк Моисей; третья четверть 13 в.; монастырь святой Екатерины на Синае, Египет
Да созерцаю смирение Моисея пред Богом, а именно:
1) как Моисей на первое место всегда ставил только Бога, а себя никогда;
2) как всю свою силу, все блага, всю помощь чаял он только от Бога и ни от кого больше;
3) как и во всяком деле сокрушенно обращался он к Богу, прося помощи и руководства.
(Прим. - Ред.)
Экзегетика: молитва Моисея
"Молитва Моисея после перехода израильтян через Чермное море."; Крамской И.Н.; 1861
Книга Числа, глава 14
14:13 Но Моисей сказал Господу: услышат Египтяне, из среды которых Ты силою Твоею вывел народ сей,
14:14 и скажут жителям земли сей, которые слышали, что Ты, Господь, находишься среди народа сего, и что Ты, Господь, даешь им видеть Себя лицем к лицу, и облако Твое стоит над ними, и Ты идешь пред ними днем в столпе облачном, а ночью в столпе огненном;
14:15 и если Ты истребишь народ сей, как одного человека, то народы, которые слышали славу Твою, скажут:
14:16 Господь не мог ввести народ сей в землю, которую Он с клятвою обещал ему, а потому и погубил его в пустыне.
14:17 Итак да возвеличится сила Господня, как Ты сказал, говоря:
14:18 Господь долготерпелив и многомилостив [и истинен], прощающий беззакония и преступления [и грехи], и не оставляющий без наказания, но наказывающий беззаконие отцов в детях до третьего и четвертого рода.
14:19 Прости грех народу сему по великой милости Твоей, как Ты прощал народ сей от Египта доселе.
14:20 И сказал Господь [Моисею]: прощаю по слову твоему;
"Крепкая любовь, с одной стороны (преимущественно как благодарная), возбуждала пламенную ревность о славе Божией, не допускающую никакого хульного помышления о Боге и не терпящую его в других, не только как дела, но даже как мысли. Бог определяет истребить весь народ: Моисей забывает при сем все — и народ, и себя; одна мысль беспокоит его — это возможное умаление славы Божией в глазах других народов."
источник: святитель Феофан Затворник "Подзаконная религия"
"И едва лишь тогда Бог склонился на милость, когда Моисей припал к Нему и умолял Его. Бог обещал пророку снихождение ко всем и даже говорил: «милостив им есмь по словеси твоему». Видишь, как полезно было Израилю боголюбие предстоятеля, когда один за всех успел умилостивить Бога повиновением и послушанием."
источник: святитель Кирилл Александрийский "Глафиры, или объяснения избранных мест из Пятикнижия Моисеева. Числа. О соглядавших землю обетования" Толкование на Ос. 9
Псалтирь, глава 89
89:1 Молитва Моисея, человека Божия.
89:2 Господи! Ты нам прибежище в род и род.
89:3 Прежде нежели родились горы, и Ты образовал землю и вселенную, и от века и до века Ты – Бог.
89:4 Ты возвращаешь человека в тление и говоришь: «возвратитесь, сыны человеческие!»
89:5 Ибо пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел, и как стража в ночи.
89:6 Ты как наводнением уносишь их; они – как сон, как трава, которая утром вырастает, утром цветет и зеленеет, вечером подсекается и засыхает;
89:7 ибо мы исчезаем от гнева Твоего и от ярости Твоей мы в смятении.
89:8 Ты положил беззакония наши пред Тобою и тайное наше пред светом лица Твоего.
89:9 Все дни наши прошли во гневе Твоем; мы теряем лета наши, как звук.
89:10 Дней лет наших – семьдесят лет, а при большей крепости – восемьдесят лет; и самая лучшая пора их – труд и болезнь, ибо проходят быстро, и мы летим.
89:11 Кто знает силу гнева Твоего, и ярость Твою по мере страха Твоего?
89:12 Научи нас так счислять дни наши, чтобы нам приобрести сердце мудрое.
89:13 Обратись, Господи! Доколе? Умилосердись над рабами Твоими.
89:14 Рано насыти нас милостью Твоею, и мы будем радоваться и веселиться во все дни наши.
89:15 Возвесели нас за дни, в которые Ты поражал нас, за лета, в которые мы видели бедствие.
89:16 Да явится на рабах Твоих дело Твое и на сынах их слава Твоя;
89:17 и да будет благоволение Господа Бога нашего на нас, и в деле рук наших споспешествуй нам, в деле рук наших споспешествуй.
"Говорят, что Моисей, написав эту молитву, передал ее для хранения в тайне, чтобы люди последующих времен знали, как должно приносить им исповедание, когда впадут в напасти, какие постигнут их на последок времен, после непокорности их Господу и по совершении убийства. Но чтобы со временем молитва эта не предана была забвению, включили ее в число псалмов, и весьма кстати поместили после восемьдесят восьмого псалма, который изображает страдание Господне."
источник: святитель Афанасий Великий
"В богослужении этот псалом употребляется на 1-м часе. Как вступление в Палестину было для евреев началом новой жизни, так восход солнца начинает собою новый день жизни человека: как тогда Моисей молился за слабых евреев перед Богом, так и в православном богослужении Церковь его словами молит Бога за благополучие верующего в наступающем дне, сознавая слабость его сил в деле устроения спасения."
источник: Толковая Библия А.П. Лопухина
8. Проповедь о Самуиле.
"О отроча́ти се́мъ моли́хся, и даде́ ми Госпо́дь проше́нiе мое́, е́же проси́хъ у него́: И а́зъ отдаю́ е́ Го́сподеви во вся́ дни́ живота́ его́ на служе́нiе Го́сподеви. И поклони́ся та́мо Го́сподеви.
и идѣ́же а́ще у́мреши, умру́ и та́мо погребу́ся: та́ко да сотвори́тъ мнѣ́ Госпо́дь, и сiя́ да приложи́тъ, я́ко сме́рть разлучи́тъ между́ мно́ю и тобо́ю."
"њ nтрочaти се1мъ моли1хсz, и3 даде1 ми гDь проше1ніе мое2, є4же проси1хъ ў негw2:
и3 ѓзъ tдаю2 є5 гDеви во вс‰ дни6 животA є3гw2 на служе1ніе гDеви. И# поклони1сz тaмw гDеви."
"о сем дитяти молилась я, и исполнил мне Господь прошение мое, чего я просила у Него;
и я отдаю его Господу на все дни жизни его, служить Господу. И поклонилась там Господу."
(1Цар. 1:27-28)
У Бога испрошенным и Богу посвященным был Самуил, пророк и вождь народа израильского. Блаженная Анна, его бездетная мать, слезами и жертвами испросила его у Бога. И его, единственного сына, свое величайшее сокровище, вручила она с самого детства на служение Господу.
Мудрая мать считает собственных детей не своими, а Божиими.
Божии они и когда Бог их дает,
Божии они и когда Бог их забирает,
но больше всего они Божии, когда сама мать посвящает их Богу.
Божий дар возвращается Богу как дар встречный. Нет у нас ничего своего, что могли бы мы дать Богу, но [даем Ему] из того, что от Него принимаем.
И жил маленький Самуил при храме, среди растленных сыновей архиерея Илия, — и не испортил своего нрава. И не восхотел Господь явиться грешным старцам, но являлся этому чистому дитяти...
"Ибо Самуил творил волю Божию, и не паде от всех словес его на земли [в серб, букв.: на землю. — Пер.] ни един глагол." (1Цар. 3:19)
И был Самуил судией израильского народа с юности до старости и не сделал ничего худого ни Богу, ни людям. И Бог наделил его силой, так что пророчествовал он и творил чудеса; одолел он всех врагов Божиих и неприятелей народа, и помазал двух царей, Саула и Давида. А когда состарился, то созвал народ и спросил, учинил ли он кому-нибудь когда-либо насилие и взял ли от кого-либо мзду. И народ едиными устами ответил:
"Ты не обижал нас и не притеснял нас и ничего ни у кого не взял [в серб, букв.: и ничего не взял из чьей-либо руки. — Пер.]" (1Цар. 12:4)
Вот каким человеком был дарованный Богом и врученный Богу как воздаяние за дар и возраставший с благословением Божиим и с благословением матери. Пусть пример блаженной Анны станет показательным для всех матерей; пусть народные судьи и правители возьмут себе праведного Самуила как образец.
О Господи Святый и Пресвятый, благий и преблагий, отверзи нашу душу, дабы видели мы Твою святость и благость — и дабы покаялись мы во всех наших злобах. Тебе слава и [по]хвала вовеки. Аминь.
(Прим. - Ред.)
Основное богословие: служение Богу
Бог бестелесен и невидим, почему и служить Ему надлежит не телесно только, и не видимо только. Служить Богу только телесно и видимо есть дело несообразное, как говорит и пророк Давид:
"аще бы восхотел еси жертвы, дал бых убо, всесожжения не благоволиши. Жертва Богу дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит" (Пс. 50:18-19).
Сокрушение же сердца бывает в уме и помышлении, а ум наш и помышления наши невидимы.
Итак, будучи обязаны воздавать Богу невидимому – невидимое служение, мы должны служить Ему умом и помышлением. Это и есть подобающее и сообразное служение, – Невидимому приносить – невидимое и Мысленному – мысленное. Но потом уже и вместе уже с этим надлежит приносить и видимое, с душою и телесное, да угождение Богу от нас будет всем существом.
Бог "ни от рук человеческих угождения приемлет" (Деян. 17:25). Если и приемлет Он телесные и чувственные приношения, то знать надлежит, когда и как приемлет, именно когда они приносятся от чистого сердца.
источник: преподобный Симеон Новый Богослов "Слова" Слово 8
Письмо 45. Машинисту Стамену И., который жалуется на скучную работу
Жалуешься на свою скучную работу: она надоела тебе. Все другие профессии кажутся тебе лучше. Ты смущаешься и грустишь, что не можешь найти лучшую работу. Я долго размышлял, прежде чем взяться за перо и ответить тебе. Мысленно я вживался в твое положение и в твою работу. Я представлял себя на твоем месте, в машинном отделении, в грохоте и шуме. Весь в поту и копоти, я вглядывался в дорогу. За моей спиной целое маленькое государство – старики, дети, родители, князья, дипломаты, чиновники, крестьяне, рабочие, служащие. Все они, в силу обстоятельств, в невольном «родстве», и все зависят от меня, разговаривают между собой или сидят молча, в раздумье. Каждый мысленно стремится к станции назначения, к тем, к кому едет. Но доберется ли он туда, зависит от меня, а я – только от Бога.
Они и не предполагают, сколько от меня зависит, они и не задумываются обо мне, не знают меня. И это радует меня. Когда поезд тронулся в путь, никто не пришел посмотреть на меня и познакомиться со мной.
Ни у кого не возникло вопроса: не безумен ли этот человек? Не слеп ли или пьян? Ведь мы все доверили ему свои жизни! Он главный человек в этом грохочущем «городе», жителями которого мы на время становимся.
Никому не пришла в голову эта мысль, и это меня бесконечно радует. Радует то, что столько людей без размышлений доверили мне свои жизни, мне, невидимому, незнакомому, скрытому среди грохочущих машин. И в радостном трепете я прославляю Бога:
«О Господи, великий и чудный! Слава Тебе, и благодарю, что дал Ты мне жизнь и разум и такую важную работу! Дал Ты мне работу, подобную Твоей, Боже. Ибо и Ты, Господи мой, неведомый, сокрытый и невидимый, управляешь составом жизни нашей Святым Своим Духом.
Ты машинист вселенной, многие и многие путники и не задумываются о Тебе, не исследуют тайны Твоего бытия, но с доверием входят в Твой состав и едут, едут...
И это, должно быть, радует Тебя, бесконечно радует. Ты знаешь место, где дашь отдых Своим усталым путникам, где накормишь их, где кому надлежит сойти. Они неясно представляют себе конечную станцию Твоего чудесного поезда, но с доверием рассаживаются, с доверием едут, с доверием выходят – с доверием к Тебе, неведомому, сокрытому, невидимому.
Тысячи и тысячи раз восхваляю Тебя, и славлю, и кланяюсь Тебе, всевидящий и всемогущий Творец мой и Водитель мой. На Тебя одного уповаю во всех испытаниях моих».
Друг мой молодой, какую же лучшую работу хочешь? Разве может быть работа лучше твоей? Апостол Петр ловил рыбу, Павел делал палатки. Задумайся, насколько твоя работа важнее и выше, чем их занятия. И поклонись Промыслу, вверившему тебе именно такую работу.
От Бога тебе здравия и благословение.
источник: святитель Николай Сербский (Велимирович) "Миссионерские письма"
Страна содрогнулась недавно, узнав о происшествии с «Булгарией». Посреди слез, и грусти, и недоумения, и вопросов «за что?» властно в очередной раз прозвучало: «человеческий фактор». За этой емкой формулировкой – и расхлябанность, и безответственность, и стремление к прибыли любой ценой, и кажущееся вечным русское «и так сойдет». Но вот не «сходит». В этот раз не «сошло», и сто раз еще не «сойдет», если выводы сделаны не будут. В технический век ошибиться легче, а плоды мелких ошибок непоправимее.
И вспомнилось слово Николая Сербского, сказанное в ответ на вопрошание молодого машиниста паровоза. Тот пишет святителю, что работа ему кажется нудной, рутинной, далекой от романтики и творчества, далекой от служения Богу. А святитель отвечает, что юноша этот подобен Моисею.
Ты, говорит святой Николай, представь, сколько людей ежедневно вручают тебе свои жизни, даже не видя тебя в лицо! Ты везешь их, ты напряжен. Ты бодрствуешь. А они спят безмятежно или болтают в купе, уверенные в твоей надежности.
Подумай, сколько людей садится в вагоны, доверяя тебе, веря в то, что ты знаешь свое дело, что ты не пьян, не расхлябан, но собран, умен и компетентен!
Они сядут и выйдут, даже не поблагодарив тебя, но ты ведь должен знать, что они были в твоей власти и ты сделал свою работу честно и правильно. Велик твой труд, велика и награда тебе. Только помни Бога и делай свое дело как дело Божие. Оно же есть и дело служения людям.
Не дословно я цитирую святителя, но лишь в общих чертах передаю ход мысли в его ответном письме.
Вот вам и косвенный ответ на вопрос: а нужен ли священник в учебном заведении?
Нужен, поскольку должен же кто-то сказать эти слова будущему капитану, будущему машинисту, будущему водителю автобуса. Если не скажет их священник, пусть скажет другой человек, но слова эти должны прозвучать.
Есть профессии, требующие невозможного, а именно – любви. Любить должен учитель, врач и священник. Если эти трое не любят, то они не лечат, не учат и не священствуют. Профессиональные навыки нужны им не более чем лопата – землекопу. Всему остальному учит любовь и ее дети: сострадание, внимание, жертвенность. Но, оказывается, не только эти трое – учитель, врач, священник – нуждаются в любви как в факторе успешной деятельности. Пилот пассажирского самолета точно так же нуждается в чувстве ответственности, в строгости к себе и переживании за судьбу пассажиров, а значит – нуждается в деятельной любви, как и представители священных профессий.
Профессия – это способ служения Богу и ближним. Если ты врач и утром у тебя операция, то не замаливайся на ночь. Выспись и проснись отдохнувшим. Твое молитвенное служение – лишь малый процент твоей деятельности. Главное твое служение – у операционного стола. Там священнодействуй. Если же не выспавшимся встанешь у разъятого тела больного человека, и совершишь врачебную ошибку, и убьешь своей рукой того, кто доверил тебе свою жизнь, то вряд ли когда-нибудь отмолишь свою глупость и преступное непонимание того, что главное, а что вторичное.
Я слышал однажды о водителе троллейбуса, которому горе-духовник назначил тяжелую епитимью. И бедняга, вынужденный вставать в полпятого каждый день, подолгу клал поклоны, читал каноны и кафизмы, пока однажды, уставший и невыспавшийся, не разбил троллейбус. Духовник виноват. Его тупая и жестокая бесчувственность к жизни простого человека рождена из уверенности в том, что служение Богу – это молитвенное служение и только оно. Точка. А ведь это не так.
Служить Богу – не значит надеть священные одежды и умиленно возглашать припевы акафиста.
Служить Богу – значит перед лицом Божиим честно и правильно делать свое ежедневное дело, на которое ты поставлен Промыслом.
Повар на кухне ресторана тоже служит Богу, если шепчет: «Иисусе, Сыне Божий, помилуй нас», – нарезая лук, потроша рыбу, смешивая соус. Если повар этот рукой или глазами крестит пищу, которую сейчас унесет запыхавшийся официант, если повар желает здоровья тем, кто будет вкушать его стряпню, то неужели он не служит Богу и людям прямо здесь – в чаду и духоте варочного цеха? Он служит Богу! Я в этом не сомневаюсь.
У преподобного Феодосия Печерского за столом любил бывать киевский князь. И вкусно было этому человеку, «одетому в порфиру и виссон», есть за столом преподобного моченые яблоки и пареную репу. Хотя дома ждали его изысканные яства, пища от стола игумена была слаще. О секрете этом спрашивал он Феодосия. И отвечал ему святой муж, что секрет вкуса монастырской пищи в том, что не ругаются братия, готовящие трапезу, но молчат и в уме молятся. И не воруют ничего, и благословение берут на всякое начало дела. Оттого и пища выходит хоть и простая, но вкусная.
Да ведь это откровение! Это не просто лубочная картинка из прошлого. Это практический совет к поведению в настоящем. И если позовут священника в кулинарное училище, то невозможно придумать лучшей темы для проповеди, чем этот эпизод Печерского патерика, переведенный на современный язык и истолкованный молодежной учащейся аудитории.
Надо служить Богу! Стоит сказать эти слова, как в голове нашего современника либо возникает шумная рябь, подобная телевизионным помехам, либо всплывает картинка ухода из мира с котомкой за плечами и непрестанной молитвой на устах.
Но давайте взглянем на проблему иначе.
Давайте внесем служение Богу в гущу повседневной жизни. Для этого потрудимся освятить Богом внутреннее пространство души, как написано: «Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою».
Привяжемся к Господу памятью любящего сердца. А затем пойдем на свою ежедневную работу и Господа поведем туда с собой. Он не сможет не пойти, если мы действительно сильно с Ним связаны. И Он войдет через нас в офисы и учреждения, в классы и аудитории, в салоны самолетов и больничные палаты.
Зачем отдавать этот прекрасный мир врагу? Зачем Маммона с Бахусом и Венерой должны командовать всеми и всюду, а Христу должно оставаться одно воскресенье в неделю?
Все великое имеет свойство казаться простым и банальным. Простыми до наивности кажутся многие притчи Соломона. Простыми кажутся слова праведного Иоанна Кронштадтского в его дневнике. Но всякий раз из-под покрова этой внешней простоты готовы вырваться лучи Фаворского света. Поэтому не убоимся обвинений в банальности или наивности. И если придет к нам человек, говоря:
«Я портной. Что мне делать, чтобы угодить Господу?»,
ответим ему:
«Помни Христа ежечасно и, если шьешь костюм, шей его так, как если бы Сам Христос его носил».
«А я сантехник».
– «Что ж! Ты входишь в жилища, чтобы оказать людям помощь. Помни Христа ежечасно и старайся видеть Его в тех, в чьих квартирах работаешь».
Не подобным ли образом отвечал Креститель Иоанн воинам, мытарям и блудницам, приноравливая ответ к образу жизни вопрошавших?
Так рассуждая, мы не оставим без внимания никого, в том числе и несытых директоров турфирм, и капитанов неисправных пассажирских судов, и капитанов исправных судов, проходящих мимо тонущих людей.
Сколько раз еще говорить о том, что человек без Бога – это помесь скотины и демона? Какие еще доказательства подшивать к этому убийственному тезису, когда сама жизнь уже не картинно бросает, но презрительно плюет нам в лицо доказательствами на каждом шагу?
Или мы служим Богу, не сходя с рабочего места, или я не знаю, о чем можно говорить дальше. Кстати, если память Божия укоренится в сердцах сограждан прочнее привычного, то и в аэропортах, и в речных портах, и на железнодорожных вокзалах появятся наконец небольшие храмы и часовни, чтобы вверяющий себя стихиям человек мог горячо и кратко помолиться Богу, прежде чем ступить на борт судна, неважно – морского или воздушного.
Но это уже тема иной беседы.
источник: протоиерей Андрей Ткачев