Неделя третья по Пятидесятнице

В начало

Дата:
Неделя:
Пост:
День памяти святых:
Апостольские и Евангельские чтения дня:
богословские курсы ВКонтакте

     Братия и сестры, важнейшим моментом в ходе Божественной Литургии является чтение Евангелия. Чтобы помочь Вам подготовится к воскресной литургии, мы за несколько дней до службы публикуем тексты евангельских чтений с толкованиями Святых Отцов и учителей православной Церкви. Тексты будут размещены в синодальном переводе и на церковнославянском языке (исходный текст и транслитерация).

Апостол

воскресный листок

Евангелие

воскресный листок
     В "Воскресном листке" на одной странице указаны праздники, отмечаемый Русской Православной Церковью в это воскресенье, а также приведен текст апостольского чтения. На другой странице размещен текст евангельского чтения дня.
Советуем Вам распечатать "Воскресный листок", предварительно ознакомиться с ним и взять его с собой на службу.
файлы для печати высокого разрешения:
скачать 1-ю страницу jpg скачать 1-ю страницу pdf скачать 2-ю страницу jpg скачать 2-ю страницу pdf

Апостол: Неделя 3-я по Пятидесятнице


скачать, формат pdf скачать, формат jpg (изображение)

Евангелие: Неделя 3-я по Пятидесятнице


скачать в формате pdf скачать, формат jpg (изображение)

14 июля 2024 года. Неделя 3-я по Пятидесятнице
ВСЕНО́ЩНОЕ БДЕ́НИЕ: ВЕЛИ́КАЯ ВЕЧЕ́РНЯ, У́ТРЕНЯ, ЧАСЫ, БОЖЕ́СТВЕННАЯ ЛИТУРГИ́Я

скачать, формат doc скачать, формат pdf скачать, формат rtf скачать, формат html

особенности различных форматов размещенных текстов:
- файл в формате *doc(*docx) можно отредактировать под свои нужды. Наиболее адекватно открывается на компьютере;
- файл в формате *rtf можно отредактировать под свои нужды. Адекватно открывается на компьютере. Также можно редактировать на мобильных устройствах при наличии соответствующего ПО;
- файл в формате *pdf наиболее удобен для чтения с экранов планшетов. Редактированию обычными средствами практически не поддается.
- файл в формате *html открывается в браузере. Удобен для чтения с мобильных устройств, т.к. не имеет разбивки на страницы и имеет возможность форматировать размер текста внутри экрана мобильного устройства.

Текст последования подготовлен усилиями сайта последование.рф по схеме, данной в ежегоднике "Богослужебные указания", электронная версия которого представлена на сайтах "Православный церковный календарь", а также на сайте Патриархии.



"Если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно"
     Оком называется здесь ум, а телом весь состав души. Таким образом, когда ум прост, тогда в душе светло; когда же ум лукав, тогда в душе темно.
     Что такое ум простой и ум лукавый?
     Ум простой тот, который принимает все, как написано в слове Божием, и несомненно убежден, что все так и есть, как написано: никакого хитроумия, никаких колебаний и раздумья нет в нем.
     Ум лукавый тот, который приступает к слову Божию с лукавством, хитрым совопросничеством и подъискиваниями. Он не может прямо верить,но подводит слово Божие под свои умствования. Он приступает к нему не как ученик, а как судия и критик, чтоб попытать, что-то оно говорит, и потом или поглумиться, или свысока сказать: "да, это не худо". У такого ума нет твердых положений, потому что слову Божию, очевидно, он не верит, а свои умствования всегда неустойчивы: ныне так, завтра иначе. Оттого у него одни колебания, недоумения, вопросы без ответов; все вещи у него не на своем месте, и ходит он впотьмах, ощупью.
     Простой же ум все ясно видит: всякая вещь у него имеет свой определенный характер, словом Божиим определенный, потому всякой вещи у него свое место, и он точно знает как себя в отношении к чему держать, ходит, значит, по дорогам открытым, видным, с полною уверенностью, что они ведут к настоящей цели.
Святитель Феофан Затворник. Мысли на каждый день года
Когда материалист входит в природу, чтобы читать ее и истолковывать, пред ним горит только одна свеча: разум;

когда иудей входит в природу, чтобы читать ее и истолковывать, пред ним горят две свечи: разум и ветхозаветное откровение;

а когда христианин входит в природу, чтобы читать ее и истолковывать, пред ним горят пять свечей:
разум,
ветхозаветное откровение,
новозаветное откровение,
Церковь и сила Духа Святого.

     Кто же должен лучше видеть и яснее читать: человек с одною свечой, человек с двумя свечами или человек с пятью свечами? Несомненно, что каждый из них в какой-то степени сможет читать, а еще более несомненно, что человек с пятью свечами сможет увидеть дальше и читать яснее, чем первые два. Если у имевшего пять свечей эти свечи погаснут, он окажется в большем мраке, чем тот, у которого погасла одна-единственная свечка. Ибо когда в одной и той же темноте окажутся два человека, темнее бывает в глазах у того, кто зашел во тьму с большего света. Те, кто идет с одною-единственною свечой, то есть с чистым и непомраченным разумом своим, могут пробиться сквозь темное ущелье этой жизни к великому свету Божию, однако куда легче сделать сие тем, пред коими сияет свещница в пять свечей. И если идущие с одною свечой, свернув с пути и заблудившись во тьме, безответны (Рим.1:20), то как оправдаться пред Богом тем, которые получили от Него пять свечей, но все-таки свернули с пути и заблудились во тьме? Воистину, из всех людей на земле величайшую ответственность пред Богом несет человек, называющийся христианином.
Святитель Никлоай Сербский. Неделя третья по Пятидесятнице. Евангелие о чистоте ума

Практическая Гомилетика. Том 3. Недели по Троице 1-17. Неделя третья по Троице. протоиерей Иоанн Толмачев (†1897)

Гомилетика – наука о сущности, содержании и специфических особенностях христианской проповеди (гомилии)
Об авторе

Третья неделя по Троице

I. Евангельское чтение.
Зачало 18. Евангелие от святого апостола Матфея (6:22-33)
СОДЕРЖАНИЕ:
- Общий характер недели. Практический очерк содержания рядового чтения
- Что обязывает нас служить Господу Богу?
- Почему мы всегда должны служить Богу с радостью?
- Сердце, разделенное между служением Богу и миру
- Бог требует от нас для Своего служения менее, чем мир — для своего
- Решение некоторых возражений против дневного Евангелия
- Изречения Иисуса Христа против излишней заботливости о земном
- Мы должны искать царства Божьего усиленно, целенаправленно и постоянно
- Мы должны искать единого и важнейшего, чтобы достигнуть прочего, маловажного
- Три сильных средства против излишних мирских забот
- Что делает христианина свободным от земных забот, хотя он, как человек, имеет земные нужды? (ст.31.)
II. Апостольское чтение.
Зачало 88. Послание к Римлянам (5:1-10)
СОДЕРЖАНИЕ:
- Практический очерк содержания рядового чтения.
- Имеем ли мы веру, которая оправдывает нас перед Богом?
- Плоды живой веры в сердце верующего
- В чем обнаруживается в нас мир с Богом?
- Для чего Бог посылает нам скорби?
- Почему истинные христиане радуются в скорбях?
- Значение скорбей в жизни христиан
- О Божьей любви к людям

Образцы церковной проповеди
Поучение в 3-ю Неделю по Троице
Жизнь в миру — не препятствие к достижению царства небесного
Служение мамоне
Библиографический указатель слов, бесед и поучений на 3-ю Неделю по Троице

Божественная Литургия 14 июля 2024 года

Евангелие от Матфея 6:22-33 (зачало 18)

В ходе Божественной Литургии Евангелие читается на церковнославянском языке. Кому пока еще трудно читать тексты, написанные церковнославянским шрифтом, размещаем их транслитерацию (написание гражданским шрифтом), а также синодальный перевод. Церковнославянский язык является священным богослужебным языком потому, что создан был Кириллом и Мефодием для высшей цели – для богослужебного употребления, для церковного прославления Бога и общения с Ним.
словарь малопонятных слов, встречающихся при чтении Псалтири и молитв

     Очень важно для нас, что Православная Церковь никогда не канонизировала какой-то один текст или перевод, какую-то одну рукопись или одно издание Священного Писания. Единого общепринятого текста Библии в православной традиции нет. Существуют расхождения между цитатами из Писания у Отцов; между Библией, принятой в греческой Церкви, и церковнославянской Библией; между церковнославянскими текстами Библии и рекомендованным для домашнего чтения русским Синодальным переводом. Эти расхождения не должны нас смущать, ведь за разными текстами на разных языках, в разных переводах стоит единая Благая Весть.

     Наша церковнославянская Библия имеет в своей основе греческий текст Библии (Септуагинту). Это драгоценное достояние нашего народа, и Русская Православная Церковь проявляла и проявляет заботу об этом достоянии. Выполненный под руководством святителя Филарета Московского Синодальный перевод был сделан (впервые в православном мире) непосредственно с еврейского масоретского текста, с учетом, в отдельных случаях, чтений Септуагинты. Этот перевод сегодня за пределами богослужения приобрел статус общецерковного или даже официального перевода Русской Православной Церкви. Благодаря Синодальному переводу Священное Писание стало более доступным для вocприятия, а это помогло людям сохранить веру и заложило основы для возрождения религиозной жизни

     Таким образом, в Православной Церкви сосуществуют переводы, ориентирующиеся на разные текстуальные традиции. Это отражает, с одной стороны, верность древним библейским истокам христианства, с другой — верность святоотеческому преданию и традиции ранней Церкви.

митрополит Иларион (Алфеев)


Мы специально разместили церковнославянский текст первым - старайтесь сначала читать его (чтобы глаз привыкал) и "подглядывать" в гражданский текст. Даже если вы не воспринимаете церковнославянский шрифт - смотрите также и на вторую строчку - на этом языке читали Писание наши предки - это язык Богообщения.

Евангелие от Матфея


Стих 6:22

Свѣти́лникъ тѣ́лу éсть óко. А́ще ýбо бýдетъ óко твоé прóсто, всé тѣ́ло твоé свѣ́тло бýдетъ:
Свэти1льникъ тёлу є4сть џко. Ѓще ў2бо бyдетъ џко твое2 про1сто, все2 тёло твое2 свётло бyдетъ:
Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то всё тело твое будет светло;

Поясняя то же самое далее, Он обращает речь от умственных предметов к чувственным, именно говорит: светильник телу есть око. Смысл слов Его таков: не закапывай в землю ни золота, ни чего-либо другого тому подобного, потому что сокровище ты собираешь для червя, тли и для воров. Хотя ты и сбережешь его от этих истребителей, но не сохранишь своего сердца от порабощения и прилепления ко всему земному, - потому что где будет сокровище твое, там будет и сердце твое.

Напротив, если будет твое сокровище на небе, то не только имеешь ту выгоду, что сподобишься за это небесных почестей, но еще и здесь получишь награду, возносясь на небо, помышляя и заботясь о небесном, так как очевидно, что ты туда же перенесешь и ум свой, куда положишь свое сокровище; наоборот, когда ты положишь свое сокровище на земле, то будешь испытывать совершенно противное.

Если же сказанное кажется тебе неясным, то выслушай следующее: Итак, если око твое будет чисто, то всё тело твое будет светло. Таким образом, Спаситель обращает Свое слово к наглядным примерам. Так как Он упомянул о порабощении и пленении ума, а это для многих было неудобопонятно, то Он Свое учение прилагает к предметам внешним и пред очами находящимся, чтобы по ним могли уразуметь и то, чему подвергается ум. Как бы так говорил Спаситель: если не знаешь, что значит повреждение, случающееся с умом, то научись этому из рассмотрения вещей телесных. Что значит глаз для тела, то самое и ум для души. Конечно, ты никогда бы не захотел носить золота, облекаться в шелковые одежды и, вместе, быть слепым, - но здравие очей предпочел бы всей такой пышности. (Ведь если лишишься зрения, то никакой не будет для тебя приятности в жизни. Но как при слепоте очей и прочие члены, не пользуясь более светом, очень ослабевают в своей деятельности, так равно и по растлении ума жизнь твоя исполнится бесчисленных зол). Поэтому, как касательно тела мы наиболее заботимся о том, чтобы иметь здоровое зрение, так и касательно души преимущественно должны заботиться о здравии ума.

Толкование этого места у древних церковных писателей отличалось простотой и буквальным пониманием.

 Златоуст принимает «чистый» (aplouj) в значении «здоровый» (ughj) и толкует так:

«ибо как глаз простой, т. е. здоровый, освещает тело, а если худ, т. е. болезнен, затемняет, так и ум потемняется от заботы»

 Иероним:

«как все тело наше бывает во тьме, если глаз не прост (simplex), так, если и душа потеряла свой первоначальный свет, то все чувство (чувственная сторона души) остается во мраке»

 Августин разумеет под глазом намерения человека, — если они будут чисты и правильны, то и все наши дела, исходящие из ваших намерений, хороши.

Иначе смотрят на это дело некоторые современные экзегеты.

 «Идея 22 стиха», говорит один из них, довольно наивна — «будто глаз есть орган, через который свет находит доступ ко всему телу, и будто существует духовное око, через которое входит духовный свет и освещает всю личность человека. Это духовное око должно быть чисто, иначе свет не может входить, и внутренний человек живет во тьме».

Но даже с точки зрения современной науки, какой же другой орган может быть назван светильником (хотя бы для тела), как не глаз? Идея 22 ст., поэтому, вовсе не так «наивна», как воображают, тем более что Спаситель не употребляет тех выражений: «находит доступ», «входит», какие употребляются людьми, знакомыми с последними выводами естественных наук. Гольцман называет глаз «специфическим световым органом (Lichtorgan), которому тело обязано всеми своими световыми впечатлениями». Несомненно, что глаз есть орган для их восприятия. Если глаз не прост, то, — какое бы из этих выражений мы ни выбрали, — получаемые нами световые впечатления не будут иметь такой живости, правильности и силы, какие бывают у здорового глаза. Это правда, что с современно-научной точки зрения выражение: «светильник для тела есть око» могло бы показаться не совсем ясным и научно правильным. Но Спаситель и не говорил современным нам научным языком.

С другой стороны, и современная наука не чужда подобных неточностей, напр., «солнце восходит и заходит», тогда как солнце остается неподвижным, и никому нельзя ставить подобных неточностей в вину. И так выражение должно считаться правильным и равносильно современному научному выражению: глаз есть орган для восприятия световых впечатлений. При таком понимании нет надобности вводить и дальнейших рассуждений, будто противоположными рассуждениями этого и дальнейшего стиха внушается контраст между щедростью и милостыней, и что по иудейской аксиоме «хороший глаз» есть метафорическое обозначение щедрости, «худой глаз» — скаредности. Это правда, что в нескольких местах св. писания «жалостливый» и «завистливый» глаз употребляются в этом смысле (Втор. 15:9); (Втор. 28:54–56); (Притч. 23:6); (Притч. 28:22); (Притч. 22:9); (Тов. 4:7); (Сир. 14:10). Но в рассматриваемом месте нет речи ни о щедрости, ни о милостыне, а просто выясняется, каково должно быть отношение человека к земным благам.

В этом последнем и связь 22 и 23 стихов с предшествующею речью. Тусклый, помраченный, больной глаз любит больше созерцать земное, для него тяжело смотреть на яркий свет, на небесное. По словам Бенгеля, в св. писании слова, выражающие простоту (aplouj, aplothj) никогда не употребляются в худом смысле. Простой и добрый, имеющий небесные намерения, стремящийся к Богу — одно и то же.

     То, что под обозначением «глаз» изложена сила намерения, нам свидетельствует «Истина» в Евангелии, говоря:

"если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло" (Мф. 6:22)

     Поэтому, если чистое намерение предшествовало нашим действиям, как бы это ни казалось иным людям, но в глазах нашего внутреннего судьи, действие тела, которое следует после этого, представляется чистым. Поэтому «глаза» нечестивых загрязнены намерениями плотских желаний в них, и они терпят неудачу по той причине, что они небрежны по отношению к их вечным интересам, и всегда ищут только лишь мимолетные дары. Ибо они стремятся получить себе земное имя, они хотят, прежде всего, расти и увеличиваться в своих товарах, они ежедневно спешат по течению переходных вещей к цели смерти; но они не принимают во внимание вещи смертности, исходящие из принципов их смертельного характера.

     Жизнь плоти падает с каждой минутой, и все же желания плоти растут; полученная собственность выхватывается на мгновение, но рвение к получению не заканчивается; но когда смерть забирает нечестивых, то на самом деле ИХ ЖЕЛАНИЯ ЗАКАНЧИВАЮТ ИХ ЖИЗНЬ. И глаза их встречаются с карой Всевышнего за то, за что они не потерпели неудачу здесь по их собственному стремлению к земным угождениям.

     Эти же глаза таких людей псалмопевец видел закрытыми для их прежнего удовольствия, когда он сказал:

«Выходит дух его, и он возвращается в землю свою: в тот день исчезают [все] помышления его» (Пс. 145:4)

     Они встречаются одновременно и с вечными бедами, о которых они никогда не думали, и вдруг теряют временные товары, которые долгое время собирали и делали. И «убежища погибнут у них» потому, что их нечестие не находит места, где бы они могли скрыть себя от посещения этого Судьи:

«Но глаза нечестивых ослабеют и убежище погибнут у них» (Иов. 11:20)

     В настоящее время, когда нечестивые претерпевают некоторые незначительные неудачи или невезенье, они находят тайник для убежища в том, что они немедленно прибегают к осуществлению земных желаний.

Если бедность не терзает их, они обольщают дух богатством.

Если презрение их соседей не топит их, они возвышают себя словами.

Если тело пресыщенно, то балуют себя разнообразием яств, поставленных перед ним.

Если ум отягощен каким-либо поводом к печали, он сразу же освобождается быстрыми развлечениями.

     Вот поэтому у них есть так много мест для убежища, сколько они берут сами для развлечений проходящей радости; но однажды «убежище их погибнет» потому, что их душа, когда все это уходит в прошлое, видит только себя и Судью. Тогда удовольствия уже нет, но сохраняется чувство вины за удовольствия; и жалкие нечестивцы осознают свою погибель и что это все были быстро портящиеся вещи, которые были в их владении. Тем не менее, они, пока живут в теле, никогда не перестанут искать истинно природные вещи, чтобы причинить им вред.

     Бог есть Око всевидящее — и душа наша есть око простое* : "аще будет око твое просто, все тело твое светло будет", говорит Господь.

     Итак, да будет оком твоим Господь в сердце твоем. Душа наша — око от Ока, и как чрез телесное зрение видит душа, так чрез наше сердечное око в чистом его состоянии зрит Бог, Око нашего сердца. Отсюда пророки, прозорливцы, видевшие будущее и сокровенное и сокровенные помышления человеческие.

     * Про́стый (церк.-слав.) — открытый, прямой, чистый; цельный, неделимый на части.

Стих 6:23

áще ли óко твоé лукáво бýдетъ, всé тѣ́ло твоé тéмно бýдетъ. А́ще ýбо свѣ́тъ, и́же въ тебѣ́, тмá éсть, тó тмá кольми́?
ѓще ли џко твое2 лукaво бyдетъ, все2 тёло твое2 те1мно бyдетъ. Ѓще ў2бо свётъ, и4же въ тебЁ, тьмA є4сть, то2 тьмA кольми2;
если же око твое будет худо, то всё тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?

     Противоположение предыдущей речи. Последние предложения этого стиха всегда представлялись трудными. Можно наблюдать в этом месте чрезвычайно поэтическую и тонкую игру слов, и переводить также, как в нашем русск. (слав. "тьма кольми" — точно, но неясно) и Вульгате (ipsae tenebrae quantae sunt), не относя слова тьма к «внутренним помыслам человека, его страстям и наклонностям». Последний смысл только ДАЛЬНЕЙШИЙ И НЕСОБСТВЕННЫЙ, поскольку образы и метафоры служат обозначением внутренних духовных отношений.

     Метафора основывается на различии степеней тьмы, начиная от недостатка света, сумерек и кончая полным мраком. Глаз нездоров (ponhroj) в противоположность здоровому (aplouj), и тело освещается только отчасти; иначе сказать, глаз только отчасти воспринимает световые, и притом неверные, впечатления. Так что «если свет в тебе» равняется тьме, то «сколько тьмы».

     Гримм объясняет это выражение так:
«если свет твой внутренний есть тьма (темен), т. е. если ум лишен способности разумения, то как велика будет тьма (насколько больше она достойна сожаления в сравнении с слепотою тела)»

     Кремер указывет: Skotoj относится к так называемым «колеблющимся» выражениям у классиков, которые употребляют его и в мужском и среднем роде. В (Мф. 6:23) - средний род и употреблено в значении нездоровье, пагуба (Ин. 3:19),; (Деян. 26:16); (2Кор. 4:6).

 "ЕСЛИ ЖЕ ОКО ТВОЕ БУДЕТ ХУДО", если глаз твой болен или нечист, то он плохо видит, и тогда "ВСЕ ТЕЛО ТВОЕ БУДЕТ ТЕМНО": ты не будешь видеть даже собственных членов твоих.

ИТАК, ЕСЛИ СВЕТ, КОТОРЫЙ В ТЕБЕ, ТЬМА, ТО КАКОВА ЖЕ ТЬМА? Если ослепим ум, то чем смотреть будем? Заградив источник, иссушишь и реку; подобным же образом, если разум, просвещенный светом истинной веры, ты помрачишь пристрастием к земному, то какова же будет тогда эта непроглядная тьма, этот мрак страстей, который охватит со всех сторон твою душу?

 "Когда кормчий, - говорит Златоуст, - сделается добычей волн, когда светильник угаснет, когда вождь будет пленен, - тогда какая надежда остается для подчиненных? Бог даровал нам ум для того, чтобы мы рассеивали мрак неведения, имели правильное понятие о вещах и, пользуясь им как светом, пребывали безопасны".

Блаженный Августин так толкует слова Христовы:

"Если око твое будет чисто, если твое намерение честно и богоугодно, то все дела твои, совершаемые с этим намерением, будут также чисты и праведны; они будут светлы. Если же око твое будет лукаво, если твое намерение осквернено и омрачено плотским похотением и пожеланием временных благ, то все твои действия, проистекающие из этого нечистого побуждения, будут причастны мраку".

 «Если свет, который в тебе, тьма», – то есть если погрешаешь в милостыне, которая светит, то есть оправдывает, то сколь более (погрешаешь) грехами, которые омрачают. Прелюбодейство и хула могут быть рассматриваемы только с одной точки зрения, поскольку не иное что собой представляют, как причины преступлений; милостыня же имеет две стороны, именно:
если она раздается ради славы человеческой, то ведет к преступлению,
если же руки дающего протягиваются к нуждающемуся брату по милосердию, то она также и помышления простирает к Богу.

     Очи суть окна тела, чрез которые тело узнает о свете, принимает свет и в свете все распознает. Если эти окна заколочены, сколь ужасною темницей становится тело! Очи суть путеводитель тела: пока путеводитель сей, зорко смотря, идет вперед, тело правильно двигается и не блуждает без пути; ноги идут, как надо, руки работают, как надо, и всякая часть тела выполняет свои функции, как надо. Но если путеводитель попадает во тьму, в какую же тьму тогда попадают водимые! Если очи угасают и перестают светить телу, какое безумное скопление тьмы представляет собою тело! Тогда для тела закрыты все пути: ноги или вообще не идут, или идут, куда не надо; руки или вообще ничего не делают, или делают не так, как надо; и всякая часть тела выполняет свои функции не так, как надо. Нога топчется, и этим пытается заменить помраченное зрение; рука ощупывает, и этим пытается заменить помраченное зрение; ухо более внимательно прислушивается, и этим пытается заменить зрение. Но все напрасно, ведомые не могут заменить своего путеводителя. Наступает замешательство и путаница. Без очей тело человеческое воистину становится самой настоящей темницей.

     Внутренний смысл сих слов сам собою открывается после следующего предложения, которое гласит:

"Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?"

Не сказано: свет на тебе или свет пред тобою, но "в тебе". Этим Господь все изображение ока и тела оборачивает на внутренний мир человека, на ум и на душу. Ибо око есть образ ума, а тело – образ души. В Священном Писании часто говорится о прозорливости ума, так же как и о его ослеплении. Апостол Павел желает ефесянам, чтобы Бог просветил очи сердца их:
"и просветил очи сердца вашего, дабы вы познали, в чем состоит надежда призвания Его, и какое богатство славного наследия Его для святых," (Еф. 1:18)
     А Давид псалмопевец просит Бога:
«Открый очи мои, и уразумею чудеса от закона Твоего» (Пс. 118:18)
подразумевая здесь очи мысленные и зрение внутреннее, коими единственно и можно узреть законы Божии. Ум есть око всей души. Ум есть окно души к Богу. Пока ум светел, чист и открыт для Бога, на всю душу изливается свет небесный, и мысли наши прямо возносятся к Богу. Все чувства сердца нашего сливаются в любовь к Богу и к закону Его, все намерения, все устремления, все деяния души нашей суть светлы, здравы и направлены на служение Богу. Как освещенное поле, на котором пасется стадо и веселятся пастыри и на которое, боясь света, не смеют проникнуть волки! Лишь когда зайдет солнце и спустится тьма, волки решаются прийти на поле и искать себе добычи. И душа наша, освещенная чистым и здравым умом, свободна от диких зверей пороков и страстей, которые набрасываются на нее только тогда, когда ее покроет тьма болезнующего ума.

     Однажды авва Вениамин смертельно заболел. Его скорбящие ученики и почитатели начали молиться у его одра о выздоровлении. Услышав, о чем они молят Бога, старец сказал им:
«Молитесь, да не заболеет мой внутренний человек, а от тела сего я не видел прибытка, пока оно было здраво, и теперь, когда оно больно, не ощущаю убытка» (Алфавитный патерик).

     Если ум чист, все чисто в душе человеческой, и весь человек тогда чист. Чистому же человеку все чисто (Тит. 1:15). Несомненно, что во всяком человеке, даже при величайшей чистоте ума, существует и нечистота; но человек с чистым умом не хочет видеть нечистоты. Он управляет свой ум, а ум – всю душу только к тому, что чисто, как внутри человека, так и во внешнем мире. И, устремляясь умом только к тому, что чисто, человек все более обогащается чистотою. Чем более ум наш задерживается на Господе нашем Иисусе Христе как совершенной Чистоте и Свете, тем он, а чрез него и сердце, и душа становятся чище, светлее, лучезарнее и прозорливее.

     Отвратится ли ум от Бога, откажется от Бога и похулит Его – и светильник души угашен; окно в горнице замуровано; путеводитель души поскользнулся и упал в яму.

«Как тучи не собираются без дуновения ветра, так и страсть не рождается без помыслов, – говорит Марк Подвижник (Добротолюбие). – Помыслы же подобны ветрам, кои дуют из поколебленного ума и возбуждают раздражительную и вожделевательную природу человеческую».

     Какою же тьмою становится тогда наша душа! Она приходит в смятение и, как слепая, бредет на ощупь то одним, то другим путем. Вспыхнет мгновенная мысль у путеводителя души, словно электрическая искра, но тут же погаснет и уступит водительство минутному чувству, которое сменяется другим чувством или другою мыслью, или же тем или иным устремлением, пока, наконец, человек не погружается во тьму отчаяния. И полностью предается изнемогшая и помраченная душа водительству тела, кое без света душевного есть тьма и слепота. И тело становится вождем. И слепой начинает вести слепого, пока оба неизбежно не упадут в яму.

     И еще приведенные слова Христовы относятся к родителям и учителям, вождям народным и священникам Церкви Божией.
Родители суть очи для своих чад,
учителя – для своих учеников,
вожди – для своего народа.
Если идущие впереди не видят, куда идут, то тем паче – следующие за ними.
Если родители блуждают без пути, то как детям найти правильный путь?
Если учителя лгут, как ученикам узнать истину?
Если вожди народные – безбожники, то как народу быть набожным?
Если священники Божии нечисты, то как верующим быть чистыми?
Тогда на всех них сбудутся слова пророческие, которые великое множество раз сбывались на народе израильском:
«слухом услышите – и не уразумеете, и глазами смотреть будете – и не увидите» (Мф. 13:14); (Ин.9:39)
     То есть: смотря телесными глазами на духовные вещи и события, вы их не увидите; ибо телесный глаз видит телесное, а духовное око видит духовное. Но поскольку их духовное зрение помрачилось, все духовное на небе и на земле остается для них невидимым и непознанным, ибо они смотрят только глазами телесными. Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; «и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно» (1Кор. 2:14).

     Послушайте, что еще говорит апостол Павел:
«А мы имеем ум Христов» (1Кор. 2:16)
     Блажен тот из нас, кто может сказать о себе, что имеет ум Христов! Блажен тот, кто свой смертный, колеблющийся, земной ум отверг и заменил его крепким умом Христовым! Тот будет весь исполнен света неизреченного и весь мир сей узрит погруженным в единый великий свет, как Моисей – купину в пламени. Он с легкостью минует ущелье этой жизни, ибо путь его будет освещен самым лучшим светильником, самым зорким оком, самым чистым умом. Ибо Господь говорит:
«Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме» (Ин.8:12)
     Христоссвет наш, Христосоко жизни нашей. Кто хочет познать жизнь и увидеть путь жизни истинной, тот должен смотреть оком сим. Всякое другое око в большей или меньшей степени испорчено, затемнено и засорено и, словно очки, увеличивает или уменьшает, приближает или удаляет предметы. Лишь чрез око Христово все видно, как есть, и на небе, и на земле, и в человеке, и в вещах. Потому и будет тяжелее всего отвечать пред Богом тем, коим дано взирать на все чрез око Христово – они же не взирают.

     Тело, когда око лукаво, делается темным, не по вине Создателя, — потому что вся, елика сотвори Бог, добра зело (Быт. 1:31), — но по развращенному и злонамеренному нраву того, кому принадлежит око. И ты, благоразумный читатель, слыша о лукавом оке, разумей не око в главе, но лукавый помысл в непросвещенном сердце. А если случится, что телесное око омрачено будет от сильного гноетечения и от головной боли; то телесная слепота не делает еще человека чуждым благ будущих и вечных.

     «Аще ли око твое лукаво будет, – говорится, – т.е. внутренний твой помысл, – все тело твое темно будет» (Мф. 6:23); Господь сказал «око» в единственном числе, чтобы показать, что таким образом Он называет «ум»; потому что у тебя не один глаз. Это и чрез заключение Он явил, говоря: «все тело твое темно будет»: потому что когда из двух телесных глаз один не видит, не значит, что все тело пребывает слепым. И из того, что Он не сказал, что «если оно находится в дурном состоянии», а сказал: «если оно само дурно»; тем Он ясно показал, что ведет речь о болезненном состоянии, которое бывает в душе одержимой греховными страстями; посему и прибавляет, говоря еще: – «Аще свет иже в тебе (т.е. ум и рассудительность)тьма есть, то тьма (именно: тело и чувство ощущения) кольми?!» (Мф. 6:23).

     Показывая в чем состоит излечение от такового тайного болезненного состояния души, Он призывает молиться втайне Отцу и творить милостыню втайне и очищать скорее внутренность чаши, т.е. внутреннего нашего человека: тогда и исходящее из наших уст не будет ни скверным ни судящим человека; но всякое его слово послужит для его собственного освящения и в назидание слушающих; не только это, но и в подтверждение для сомневающихся это слово будет иметь удостоверение в самых делах, что в ином месте являя, Господь сказал:

«Буди же слово ваше: ей, ей: ни, ни: сущее же сверх «ей» и «ни» – это от лукаваго» (Мф. 5:37)

     Итак, братие,
пусть никто из вас не воскармливает в себе дурные помыслы, больше следуя извращенности, ненависти и злопамятству, чем праведности, любви и истине;
пусть никто не вливает в светильник своего сердца вместо елея, грязь – постыдные помыслы;
пусть никто не собирает себе сокровищ на земле, зарывая и погребая в них свой ум.
Пусть никто не выносит наружу, чрез уста, то, что происходит от лукавого, будучи готов на клятвы; потому что носящий таковое в душе и чрез уста выносящий наружу, делает себя жилищем и орудием и слугой лукавого, и не может быть рабом Божиим, а тем более – сыном и наследником обетованного небесного и вечного Его царства. Как может получить его тот, кто мыслит и говорит и делает не то, что – свойственно благому Владыке, но – лукавому отступнику? Поэтому избегающий того, чтобы клясться, пусть не просто говорит «да» или «нет», но говорит это при соблюдении полной истины, так чтобы дела явить соответствующими словам: потому что таким образом «да» будет «да» и «нет» будет «нет», согласно смыслу евангельской заповеди. Если же слово не держится правды, но слово нарушается делами, то тогда «да» окажется «нет», и «нет» – «да», и опять же будет, сущая от лукавого, ложь: потому что ложь происходит от диавола, и он является отцем ее, и говорящий ложь сближается с ним и усыновляется ему, и не имеет участия с Духом Истины и не может быть членом Тела Христова; почему Апостол и говорит в Послании к Ефессянам:

«Обновляйтеся духом ума вашего, и облецытеся в новаго человека, созданнаго по Богу в правде и в преподобии истины; отложите лжу, глаголите истину кийждо ко искреннему своему: зане есмы друг другу удове» (Еф. 4:24-25)

     Итак если очи твои, свет сущие твоего тела, будут темны: то колико темнее и несовершеннее будут движения тела по свойству темнаго? Но какую цель имеют сии Спасителя нашего слова? Какой прикрывают смысл сии имена?

Светильник значит наставника, по сему: "светильник ногама моима закон твой", (Пс. 118:105), то есть, наставник мой закон Твой.
Око же значит разум: понеже разум и видит, и слышит.
Тело же означает расположения и производимыя посредством тела дела, из коих добрыя суть светлыя, а худыя и непотребныя - темныя.

     Итак, весь иносказуемый смысл в сей притче есть таковый: наставник каждаго телеснаго расположения и действия есть разум.
Если разум твой есть прост и непорочен, то и расположения и дела тела твоего бывают благия и Богоугодныя;
если же разум твой лукав, то и всякое расположение и действие твоего тела бывает лукаво и развращенно.

     Поелику, если твой разум, данный тебе от Бога для просвещения и руководства твоего, помрачится лукавыми помыслами, то кольми паче будут темны и развращенны расположения и пожелания тела твоего, сущыя тьма, поелику стремятся и клонятся всегда ко греху.
Если военачальника око лишится света, то под его начальством водимые воины коликое потемнение и смущение претерпят!
Если кормчий ослепнет, то колико возслепотствуют управляемые им мореплаватели!
Если разум непрестанно помышляет о лукавых делах, то и деяния мои без сомнения должны быть гнусны и лукавы: ибо разум наставляет, разум управляет, дело за разумом последует. Каковыя суть в разуме помышления, таковыя и человеческия действия. Почему необходимо нужно присное, безпрерывное иметь внимание на охранение чистоты, непорочности ума нашего.

Стих 6:24

Никтóже мóжетъ двѣмá господи́нома рабóтати: лю́бо еди́наго возлю́битъ, а другáго возненави́дитъ: или́ еди́наго держи́тся, о друзѣ́мъ же неради́ти нáчнетъ. Не мóжете Бóгу рабóтати и мамóнѣ.
Никто1же мо1жетъ двэмA господи1нома рабо1тати: лю1бо є3ди1наго возлю1битъ, ґ другaго возненави1дитъ: и3ли2 є3ди1нагw держи1тсz, њ друзёмъ же неради1ти нaчнетъ. Не мо1жете бг7у рабо1тати и3 мамHнэ.
Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне*. //*Богатству.

Видишь ли, как Христос мало-помалу удаляет пристрастие к настоящим благам, и, предлагая обширное слово о презрении богатств, ниспровергает владычество сребролюбия? Он не удовлетворился тем, что сказал прежде, хотя говорил много и сильно; но присоединяет и другие побуждения, более грозные.

Что может быть поразительнее теперь произнесенных слов, если богатство в самом деле может отлучить нас от работания Христу? И что вместе вожделеннее, если, презирая богатство, можем иметь истинное расположение и любовь ко Христу? Что всегда говорил, то и ныне скажу: именно, подобно искусному врачу, показывающему, что от невнимания его советам происходит болезнь, а от повиновения здравие, Христос тем и другим, т. е., пользою и вредом, побуждает слушателей к повиновению словам Своим. Итак, смотри, как Христос, уничтожая препятствие, указывает и устрояет нашу пользу. Не потому только, говорит Он, вредно для вас богатство, что оно вооружает против вас разбойников и совершенно помрачает ум ваш; но преимущественно потому, что оно, делая вас пленниками бездушного богатства, удаляет вас от служения Богу, и таким образом вредит вам и тем, что делает вас рабами вещей, над которыми вы должны господствовать, и тем, что не позволяет служить Богу, которому всего более вы должны служить.

Как прежде показал Он двоякий вред для собирающих богатство на земле - и тот, что собирают богатство там, где тля тлит, и тот, что не собирают его там, где стража самая безопасная, так и теперь показывает двоякий вред - и тот, что богатство удаляет нас от Бога, и тот, что оно порабощает мамоне. Впрочем, не тотчас выставляет это на вид, но наперед высказывает общие мысли, говоря таким образом: никтоже может двема господинома работати. Здесь под двумя господами разумеет Он господ, приказывающих совсем противное один другому: иначе они не были бы и двоими. Ведь множеству веровавших бе сердце и душа едина (Деян. 4:32). Хотя верные были разделены телом, но помыслом были одно.

Потом, усиливая сказанное, Спаситель говорит: тот не только служить не будет, но еще возненавидит и отвратится. Либо единаго возненавидит, говорит Он, а другаго возлюбит, или единаго держится, о друзем же нерадити начнет. В двух этих изречениях Спаситель, кажется, выражает одну и ту же мысль; но не без причины говорит Он так, а с тем намерением, чтобы показать, как удобно перемениться на лучшее. Чтобы ты не говорил: я однажды навсегда порабощен богатством, угнетен им, Он - показывает, что возможно и перемениться, возможно перейти как на ту, так и на другую сторону. Итак, высказав общую мысль, чтобы заставить самого слушателя быть беспристрастным судиею слов Его и произнести суд на основании самого дела, Христос как скоро увидел, что слушатель соглашается с Его словами, тотчас открывает Свою мысль: не можете, говорит, Богу работати и мамоне. Помыслим и ужаснемся, что заставили мы сказать Христа, - сравнить богатство с Богом! Если же и представить это ужасно, то не гораздо ли ужаснее на самом деле работать богатству, и его самовластное владычество предпочитать страху Божию?

Итак, что же - скажет кто-нибудь - ужели не могло быть этого у древних? Нисколько. Как же Авраам и Иов угодили Богу, спросишь ты? Не о богатых упоминай мне, но о тех, которые раболепствовали богатству. Иов был богат, но не служил мамоне; имел богатство и обладал им, был господином его, а не рабом. Он пользовался им как управитель чужого имения, не только не похищая чужого, но и собственное отдавая неимущим; и что всего более, он не услаждался тем, что имел у себя, как сам свидетельствовал об этом, говоря: "аще и возвеселихся многу ми богатству бывшу" (Иов. 31:25)? Потому-то, и когда лишился богатства, не скорбел. Но ныне не таковы богатые; они, будучи несчастнее всякого пленника, платят дань мамоне, как некоему жестокому тирану. Любовь к богатству, овладев их сердцем, как бы некоторою крепостью, непрестанно дает им оттуда свои повеления, дышащие беззаконием, и ни один из них не противится этим повелениям.

Итак, не мудрствуй излишне! Бог однажды навсегда сказал, что служение Богу и мамоне не может быть соединено вместе. А потому ты не говори, что может быть соединено.
Когда мамона велит похищать чужое, а Бог повелевает отдавать и собственное имущество;
когда Бог повелевает вести жизнь целомудренную, а мамона - жить блудно;
когда мамона повелевает упиваться и пресыщаться, а Бог, напротив, - обуздывать чрево;
когда Бог повелевает презирать настоящие мирские блага, а мамона - прилепляться к ним;
когда мамона заставляет удивляться мраморам, стенам и крышам, а Бог - все это презирать и почитать истинную мудрость:
как же ты говоришь, что служение Богу и мамоне может быть соединено вместе?

Далее, Христос назвал мамону госпожою, не потому, чтобы мамона по свойству своему была госпожою, но по причине жалкого состояния тех, кто раболепствует ей. Равным образом, и чрево называется богом не по достоинству, но по причине бедственного положения служащих ему, - что хуже всякого наказания и прежде муки может мучить плененного. В самом деле, каких осужденных не будут несчастнее те, которые, имея Господом Бога, свергают с себя Его кроткую власть, и добровольно покоряются жесточайшему мучительству, не смотря даже на то, что отсюда и в настоящей жизни происходит величайший вред? Отсюда вред несказанный, отсюда ссоры, обиды, распри, труды, слепота душевная; и, что всего несноснее, служение мамоне совершенно лишает небесных благ.

Вместо «одному усердствовать» лучше — «одного предпочитать и другим пренебрегать» (слав. «…или единого держится, о друзем же нерадети начнет»). Обращает на себя прежде всего реальный смысл выражения: бывает ли действительно так, что человек не может служить двум господам? На это можно сказать, что нет правила без исключений. Но обыкновенно бывает так, что когда «много хозяев», то рабская служба бывает не только трудна, но и невозможна. Даже в практических целях производится, поэтому, сосредоточение одной власти в одних руках.

Затем обращает внимание еще конструкция речи. Не сказано: одного (ton ena) будет ненавидеть и одного презирать, потому что в этом случае получилась бы ненужная тавтология. Но одного будет ненавидеть, одного будет предпочитать, другого будет любить, другого ненавидеть. Указываются два господина, резко отличные по характеру, что, по-видимому, выражено словом eteroj, которое (в отличие от alloj) вообще означает родовое различие. Они совершенно разнородны и разнохарактерны. Поэтому «или»–«или» не повторения, но предложения, обратные одно другому. Мейер выражает это так: «будет ненавидеть А и любить Б, или будет предпочитать А и презирать Б». Указываются на разные отношения людей к двум господам, начиная с полной преданности и любви с одной стороны и ненависти с другой, и кончая простым, хотя бы даже и лицемерным, предпочтением или презрением. В промежутке между этими крайними состояниями можно подразумевать различные отношения большей или меньшей силы и напряженности.

Опять чрезвычайное тонкое и психологическое изображение людских отношений. Из этого делается вывод, оправдываемый взятыми образами, хотя и без oun: «не можете служить Богу и мамоне», — не просто «служить» (diakonein), но быть рабами (douleuein), находиться в полной власти. Очень хорошо объясняет это место Иероним:

«ибо кто раб богатства, оберегает богатства, как раб; а кто сверг с себя рабское иго, тот распоряжается ими (богатствами), как господин»

Слово мамона (не маммона и не маммонас, — удвоение м в этом слове доказано очень слабо, Блясс) — означает всякие роды обладания, наследия и приобретения, вообще всякое имущество и деньги. Находилось ли это, позднее образовавшееся, слово в еврейском, или оно может быть сведено к араб. слову, сомнительно, хотя Августин и утверждает, что mammona у евреев называются богатства, и что с этим согласуется пуническое название, потому что lucrum на пуническом языке выражается словом mammon. У сирийцев в Антиохии слово было обычно, так что Златоуст не счел нужным объяснить его, подставив вместо него crusoj (золотая монета — Цан). Тертуллиан переводит мамона словом nummus.

Что мамона есть название языческого бога, — это средневековая басня. Но маркиониты объясняли его преимущественно об иудейском боге, а Григорий Нисский считал его именем диавола Веельзевула.

 "Не можете Богу работати и мамоне", сказал Спаситель падшим человекам, обнаружив пред человеками то состояние в которое они приведены падением. Так врач поведает больному состояние, в которое он приведен болезнью и которого сам больной понять не может. По причине душевного расстройства нашего, нам необходимо для спасения благовременное самоотвержение и отречение от мира. Никто же может двема господинома работати: любо единаго возлюбит, а другаго возненавидит: или единаго держится, о друзем же нерадити начнет. Опыты постоянно утверждают справедливость того воззрения на нравственную болезненность человеков, которое выразил всесвятый Врач в приведенных нами словах, сказанных с решительною определенностью: за удовлетворением суетных и греховных пожеланий всегда следует увлечение ими; за увлечением следует плен, умерщвление для всего духовного. Допустившие себе последование своим пожеланиям и плотскому мудрованию увлеклись ими, поработились им, забыли Бога и вечность, истратили земную жизнь напрасно, погибли погибелию вечною.

Нет возможности исполнять вместе волю свою и волю Божию: от исполнения первой исполнение второй оскверняется, соделывается непотребным. Так благовонное, драгоценное миро утрачивает достоинство свое от ничтожной примеси смрада. Тогда только, возвещает Бог чрез великого Пророка, "благая земли снесте", когда произвольно послушаете Мене.

"Аще же не хощете, ниже послушаете Мене, меч вы пояст: уста Господня глаголаша сия" (Ис. 1:19, 20)
"Аскетические опыты". Т. 1 О последовании Господу нашему Иисусу Христу.

     "Не можете служить Богу и маммоне." Могут ли два колеса телеги ехать вперед, а два – назад? Может ли человек одним глазом смотреть на восток, а другим – на запад?

«Как одно око не может смотреть на небо, а другое – на землю, так и ум не может соединить заботу о Божественном и о мирском» (Авва Исаия)

     Может ли человек одною ногой шагать направо, а другою – налево? Не может. Точно так же он не может идти в сретение Богу, оставаясь в объятиях мира. Не может человек служить Богу и греху, но или Бога будет ненавидеть, а грех любить, или наоборот: Бога любить, а грех ненавидеть. Чтобы еще сильнее подчеркнуть истину сию, Господь повторяет ее, но только другими словами: или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Если человек усердствует Богу, то он не может усердствовать и врагу Божию. А любовь к миру сему есть вражда против Бога. Бог требует все наше сердце, и потому предлагает нам всю Свою помощь и все дары Свои.

«Ибо очи Господа обозревают всю землю, чтобы поддерживать тех, чье сердце вполне предано Ему» (2Пар. 16:9)

     Предано – то есть чисто и освобождено от веры в мир, надежды на мир, любви к миру и наполнено верою, надеждою и любовью исключительно к Богу Живому и Бессмертному. Кто усердствует Господу, тот воистину не должен радеть о всяческой смертной, обманчивой и тленной сласти и прелести мира сего. И напротив, тот, кто всецело предался в объятия обманчивых надежд и обещаний мира сего, будет всецело пренебрегать Богом и не радеть о Нем.

«Но не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает» (Гал. 6:7)

     Ибо от того, кто отречется от Бога, отречется и Бог, и Бог останется Богом, а человек этот будет изглажен из Книги Жизни в обоих мирах. Потому будь постоянен в преданности Богу и не разделяй сердце свое, но, возложив руку свою на плуг на ниве Господней, не озирайся назад. И если ты однажды начал убегать от содомской развращенности мира сего, не оборачивайся, чтобы не окаменеть, подобно жене Лотовой, – тогда уж не сможешь двинуться ни вперед, ни назад. И если тебе однажды удалось спастись от черного фараона египетского, не возжелай снова вернуться к нему в рабство, даже если на твоем пути ко спасению стоят и такие препятствия, как моря, пустыни, голод, жажда и бесчисленные враги. Господь всегда идет пред теми, кои спасаются от пожара пламени греховного, и Сам прокладывает им путь и чрез моря, и чрез песчаные пустыни, и чрез войска вражеские.

     "Не можете служить Богу и маммоне." Снова Господь хочет подчеркнуть ту, первую мысль: "Никто не может служить двум господам." То есть двум господам, кои мыслят противоположно, противоположного желают. Праведный Авраам послужил и трем господам (Быт. 18:2), но сии три господина были по сути и по духу одним. И мы можем служить тридцати ангелам Божиим или тремстам угодникам Божиим, но сие не тридцать и не триста господ, и даже не двое, а один-единственный: Божие войско света, истины и правды под началом одного-единственного Господина, Бога. Таким образом, дабы мы не подумали, будто мы не можем служить двум добрым и святым людям, Господь объясняет первую Свою мысль, показывая, что Он имеет в виду двух противоположных господ, не имеющих между собою ничего общего, словно полдень и полночь. Бог и маммона суть два противоположных господина, которым мы можем определить себя на службу: Богу – для спасения и жизни, а маммоне – для погибели и смерти.

     Маммона означает богатство. Это слово финикийское. Говорят, что такое имя носил и идол, которому язычники-финикийцы покланялись как божеству богатства. Почему Господь употребил иностранное слово для обозначения того, что противно Богу? Чтобы выразить Свое глубокое презрение к обожествлению богатства, к служению и рабству богатству.

«Ибо корень всех зол есть сребролюбие» (1Тим. 6:10)

     Сребролюбие означает не только страстную любовь к серебру, но и ко всякому излишнему и душетленному богатству. Господь мог сказать:
не можете служить Богу и лжи, ибо Бог есть истина.
Точно так же Он мог сказать:
не можете служить Богу и грабительству, ибо Бог есть милость;
Богу и блуду, ибо Бог есть чистота;
Богу и зависти, ибо Бог есть истинная любовь;
Богу и какому бы то ни было греху, ибо Бог безгрешен и противник греха.

     Почему же Господь наш Иисус Христос противопоставил служению Богу именно служение богатству? Потому что служение богатству вызывает, возбуждает и делает возможными все остальные грехи и пороки. Кто прилепится всем сердцем к земному богатству, тот не сможет удержаться ни от лжи, ни от кражи, ни от грабежа, ни от клятвопреступления, ни даже от убийства, лишь бы свое богатство сберечь и увеличить. Не сможет он воздержаться и от зависти и ненависти к тем, кто богаче его. Кроме того, богатство без труда распахнет пред ним врата всех прочих грехов и пороков: пьянства, азартных игр, блуда, прелюбодеяния и всех бесчинств. А когда он увидит, что люди из-за богатства боятся и чтят его, он перестанет бояться и чтить Бога, будет с презрением смотреть на закон Божий и Церковь Божию и вскоре станет законченным богохульником и богоотступником. Вот почему Господь избрал именно службу богатству – или маммоне, демону богатства – как служение, наиболее противоположное служению Богу. Служение богатству приводит человека к рабству и полностью умерщвляет душу в человеке. Святитель Василий Великий писал:

«Жалок тот, кто имеет потребность во многом; потребность же во многом порождает в жизни ненасытность желаний. Разгоревшийся огонь поглощает все топливо, и никто не может его остановить, пока он не сожжет всего. Так и сребролюбца – может ли кто остановить?» (О сребролюбии)

     В другом случае Господь сказал:

«какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит»? (Мф. 16:26)

     Мир – Божий, Божиим и останется, а богач, когда умрет, останется и без мира, и без души, и будет на суде Божием беднее, чем самые бедные из батраков и наемников его в этой жизни.

     Приводит еще и другое соображение, более устрашающее, чтобы сильнее еще отклонить нас от любостяжания, показывая, что оно изгоняет нас от рабства Богу и приводит в рабство богатству. Сначала говорит о двух господах просто, без имени, чтобы заставить слушателей согласиться в истине сказанного. Затем и по имени называет тех, о которых была речь. Говорит о двух господах, представляющих противоположные требования. Усердствовать, т.е. повинуется.

     "Не можете служить Богу и маммоне." Вот открыл и имена двух упомянутых господ. Мамоною у евреев называется богатство, которое Он назвал господином по причине слабости тех, над которыми оно господствует. Что же? Разве Авраам не был богат? Или Иов и другие (праведники)? Да, они были богаты, но не раболепствовали богатству, а были господами его и раздавали его неимущим. Не можете Богу работати и мамоне, потому что Бог повелевает не только воздерживаться от чужого, но и свое дарить, мамона же наоборот: не только своего не давать, но не воздерживаться и от чужого. Бог повелевает обуздывать чрево, а мамонауступать ему; Бог повелевает быть целомудренным, а мамонаблудодействовать и т. п.

     Опыты постоянно утверждают справедливость того воззрения на нравственную болезненность человеков, которое выразил всесвятый Врач в приведенных нами словах, сказанных с решительною определенностью: за удовлетворением суетных и греховных пожеланий всегда следует увлечение ими; за увлечением следует плен, умерщвление для всего духовного. Допустившие себе последование своим пожеланиям и плотскому мудрованию увлеклись ими, поработились им, забыли Бога и вечность, истратили земную жизнь напрасно, погибли погибелию вечною.

     Нет возможности исполнять вместе волю свою и волю Божию: от исполнения первой исполнение второй оскверняется, соделывается непотребным. Так благовонное, драгоценное миро утрачивает достоинство свое от ничтожной примеси смрада. Тогда только, возвещает Бог чрез великого Пророка, "благая земли снесте", когда произвольно послушаете Мене. "Аще же не хощете, ниже послушаете Мене, меч вы пояст: уста Господня глаголаша сия" (Ис. 1:19-20).

     На сирском [Арамейском. - Ред.] языке маммоной называется богатство. Не можете служить Богу и богатству! Пусть это слушает скупец, пусть слушает тот, кто носит имя христианина, что он не может одновременно служить богатству и Христу. Впрочем, Он не сказал о том, кто имеет богатство, а о том, кто является рабом (servit) богатства. Действительно, кто является рабом богатства, тот как раб сохраняет богатство, а кто сбросил с себя ярмо богатства, тот раздает его как господин.

Стих 6:25

Сегó рáди глагóлю вáмъ: не пецы́теся душéю вáшею, чтó я́сте, или́ чтó пiéте: ни тѣ́ломъ вáшимъ, во чтó облечéтеся. Не душá ли бóлши éсть пи́щи, и тѣ́ло одéжди?
Сегw2 рaди гlю вaмъ: не пецы1тесz душе1ю вaшею, что2 ћсте, и3ли2 что2 піе1те: ни тёломъ вaшимъ, во что2 њблече1тесz. Не душa ли бо1льши є4сть пи1щи, и3 тёло nде1жди;
Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды?

Спаситель, доказав выше, что презрение богатств имеет свои выгоды, и именно, сохраняет самые богатства и доставляет душевную радость, способствует приобретению любомудрия и ограждает благочестие, - теперь доказывает, что заповедь Его и исполнить можно. Дело лучшего законодательства не в том только состоит, чтобы предписывать полезное, но особенно в том, чтобы сделать его удобоисполнимым. Поэтому Спаситель и присовокупляет: не заботьтесь для души вашей, что вам есть. Но, может быть, сказали бы: что же, неужели все бросать? Тогда как же будем жить? На эти возражения Спаситель отвечает заранее. Если бы Он с самого начала сказал: не пецытеся, то Его заповедь показалась бы тяжкою; но как скоро Он показал вред от сребролюбия, то тем самым уже сделал настоящее увещание Свое удобоприемлемым. Потому теперь не просто сказал: не пецытеся, но присоединил к заповеди и причину. После того, как сказал: не можете Богу работати и мамоне, - говорит: сего ради глаголю вам, не пецытеся, - т. е. по причине великого вреда.

Не только попечение о снискании богатств для вас вредно, но даже вредна излишняя заботливость о самонужнейших вещах, поскольку ею подрывается ваше спасение; она удаляет вас от сотворившего, промышляющего и любящего вас Бога. Сего ради глаголю вам, не пецытеся! Показав величайший вред от пристрастия к богатству, Христос простирает далее Свое повеление. Он не только повелевает презирать богатство, но запрещает пещись и о нужной пище, говоря: "не пецытеся душею вашею, что ясте". Христос не потому сказал так, будто душа имеет нужду в пище, - она бестелесна, - а применительно к обычному способу выражения у людей. Ведь, хотя душа и не имеет нужды в пище, но не может пребывать в теле, если оно не питается. И это наставление Христос не оставляет так, а опять приводит и здесь [т. е. как и при учении о нестяжании] доказательства, заимствуя их из нашей природы и из других примеров.

Из нашей природы: не больши ли есть душа пищи, и тело одежды?
Т. е. Тот, Кто дал большее, не даст ли и меньшее?
Тот, Кто образовал плоть, имеющую нужду в пище, не даст ли ей пищи?

Потому не просто сказал: не пецытеся, что ясте и во что облечетеся, но присоединил: телом и душею, - так как отсюда хотел заимствовать Свои доказательства чрез сравнение.

Душа превосходнее пищи, поколику она есть жизненный дух, а пища — нечто земное и УДОБОРАЗЛАГАЕМОЕ. И тело превосходнее одежды, потому что оно есть дело рук Божиих, а одежда — вóлна с бессловесного животного.

Многие удивляются необычным словам, когда слышат, что душа вкушает, и видят, что рука подносит пищу к устам. Но ты, возлюбленный, не удивляйся, когда слышишь, что душа вкушает; ибо так и есть в действительности, а не как-либо иначе. Съедает же душа подносимое к устам, так как по природе своей она горяча, по слову Премудрости:

"душа тепла, яко огнь горящ (Сир. 23:21)

Следовательно, как огонь варит ввергаемое в котел, так и огневидная душа мельчит и потребляет пищу, вводимую в желудок. И хотя она называется ψυχή, однако-же называется так не потому, что холодна (ψυχρά) по своей природе, как думали некоторые из необразованных, но потому, что при большой горячности она изсушает влажное (τὰ ὑγρὰ), как можно убедиться в том и из действия солнца: будучи горячим и огневидным, оно изсушает болото и разрешает в пар все влажное. А что душа по природе своей горяча, в этом, брат, ты должен убедиться и из примера умирающих. Ибо, когда душа отделяется от тела, все члены оказываются окоченевшими и холодными не менее зимняго льда или снега. Можно убедиться в сказанном и из того, что случается во время голода: пока душа имеет пищу в изобилии, тело цветет и крепнет, — когда же явится недостаток в пище, тело истощается и разрушается; ибо тело без пищи не может устоять против горячности души, как и медный сосуд, поставленный на жаровне, не может без воды выдержать силу огня, но раскаляется и разрушается совершенно. Так и сосуд телесный, не получая пищи, совершенно разрушается, сжигаемый огневидною душею.

А самое главное во всем этом то, чтó сказано Господом: «не заботьтесь для души вашей, чтó вам есть, ни для тела вашего, во что одеться», ибо душа больше пищи, и тело — одежды. Поэтому, если, по милости Всеблагого, сподобились мы иметь лучшее и важнейшее, то тем паче будем изобиловать менее важным и низшим.

И были такие избранники Божий, которые буквально исполняли эти слова Христовы; не думали сегодня о том, что будут есть завтра, где преклонят голову свою; питались чем Бог послал, обитали, где пришлось, и Бог видимо являл над ними Свой дивный Промысл: многим посылал пищу даже через Ангела.

Таков был преподобный Александр, основатель обители неусыпающих; таков был Виссарион, проводивший, по выражению песни церковной, "птичее житие": всю жизнь он скитался по песчаной пустыне, не имея ни кельи, ни лишней одежды; такова же была преподобная Мария Египетская, много лет не видевшая лица человеческого...

Но это подвиг, на который не всякий имеет право самонадеянно вступить; это путь особых избранников благодати Божией. И между святыми не все были способны к такому великому подвигу. Иной просто по лености не захочет трудиться и станет прикрывать эту леность якобы надеждой на Промысл Божий. Нет, не безпечности учит Господь наш; Он не запрещает трудиться: труд - дело, Богом благословенное. И в раю Бог заповедал Адаму труд, а по изгнании из рая тем более повелел ему в поте лица доставать и снедать хлеб свой. Трудились все святые Божий; так, апостол Павел своими трудами доставал себе пропитание и другим дал строгую заповедь: "если кто не хочет трудиться, тот и не ешь!" (2 Фес. 3:10). Спаситель запрещает только такие заботы, которые заставляют человека забывать о Боге, заботы о том, что для нас излишне, ненужно, что составляет прихоть и, во всяком случае, находится не в нашей власти, а в руках Божиих.

Поэтому-то не сказал Господь просто: не заботьтесь, а прибавил: "для души вашей", т.е. не предавайтесь всей душой вашей таким попечениям. Господь не сказал - сложи руки и сиди без дела: Я подам тебе пищу и одежду; но не будь, говорит, раб чрева твоего, не предавай всего ума твоего на попечение о плоти.

Так толкуют слова Христовы и святые отцы:
"Что же, - вопрошает святитель Златоуст, - неужели все бросать? Тогда как же будет жить? Ужели не должно сеять? Нет, Он не сказал, что не должно сеять, не нужно работать, но что не должно быть малодушным и изнурять себя заботами. Он велел и кормиться, но не заботиться чрезмерно о пище." По крайней мере, помыслив о безполезности такой заботы, оставь ее. Христос сказал: не заботьтесь для души вашей - не потому, будто душа имеет нужду в пище - она безтелесна, но потому, что она не может пребывать в теле, если оно не питается. ДУША НЕ БОЛЬШЕ ЛИ ПИЩИ, - говорит Господь, - И ТЕЛО ОДЕЖДЫ? Итак, Кто создал плоть, имеющую нужду в пище, Тот не даст ли ей и пищи?
"Сей, но не мучь себя заботами безполезными. Хотя бы ты прилагал в тысячу раз больше забот, однако, не дашь дождя, ни солнца, ни ветра, от чего семя приносит плод. Это дает один только Бог".
"По благости Своей, - говорит блаженный Августин, - Бог дал тебе жизнь, сотворил Он чудный состав телесный; неужели не достанет у Него могущества и благости, чтобы давать тебе и все то, что нужно для жизни: пищу, одежду, жилище? Ведь все это малоценнее твоей жизни: к чему же безпокойство и тревожные заботы обо всем этом?"
Ты не вечно будешь жить на земле: зачем же так много суетиться, так много заботиться об удобствах этой жизни, забывая вовсе о жизни вечной?

Довольно с тебя заботы о хлебе насущном, о том, что необходимо; остальное оставь на волю Бога Промыслителя:
даст Бог - благодари и во славу Его употребляй;
не даст - буди Его святая воля, смирись, скажи: "не стою я, Господи", и опять благодари, что не дал; кто знает, если бы Бог дал, чего тебе хотелось, то ты употребил бы это себе на погибель.

 Бог лучше тебя знает, что тебе полезно, а что вредно.

     "Посему говорю вам..." Почему? Потому что богатство так опасно для души. Потому что служение маммоне не дает вам служить Богу. Потому что Мне угодно, чтобы вы были господами всего мира и всех вещей, к чему Бог и предопределил человека при творении, а не слугами слуг своих и рабами рабов своих. И потому пусть не гнетет вас тяжкая забота о пище, питии и одежде. Труднее создать тело, чем снабдить его пищею и одеждой. И Бог, сотворив более трудное, сотворит и более легкое. Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Око Его непрестанно бдит над вами, и Его щедрые руки непрестанно простерты к вам. Не видим ли мы вокруг, куда бы мы ни взглянули, как Творец питает, поит и одевает все творения Свои?
Он насыщает муравьев в пыли,
Он насыщает зверей в горах,
Он насыщает рыб в водах.
Когда приближается стужа, Он отправляет ласточек и журавлей в теплые края, где дает им пищу на зимнее время.
Он находит берлогу для медведя, чтобы тот в ней перезимовал.
Он напаяет деревья и травы,
Он поливает леса и луга,
Он омывает всю зелень и цветы.

     Да есть ли на земле хоть одно творение, которое Бог, сотворив, оставил бы неодетым и обнаженным?
Кто одел льва и тигра, волка и лису, если не Он?
Кто сшил одеяние для павлина и ворона,
кто смастерил панцирь для черепахи и чешую для рыбы, если не Он?
Кто дал руно овце, шерсть – козе, щетину – свинье, шкуру – волу, гриву – коню, если не Он?
Кто вышил крылья бабочке, плащ – шершню и рубашку – всякой букашке, прячущейся в траве и листве, если не Он?
Кто обернул всякое дерево корою, и кто так украсил кукурузный початок?
Кто выпрял и выткал одеяние цветку полевому, одеяние, коего никогда не носили земные цари?

     Господь, Который и сотворил их. И разве после этого Господь будет смотреть на человека как на пасынка среди Своих творений? Разве Он, питающий, поящий и одевающий диких зверей в лесах, траву в поле и букашек в траве – разве Он может оставить славнейшее Свое творение – человека – алчущим, жаждущим и нагим?

     Отклонив собирание сокровищ на земле и убедив лишнее раздавать нищим, научает далее не заботиться и о существенной необходимости. Не пецытеся душею вашею, т.е. для души вашей, что ясте, или что пиете. Хотя душа не ест и не пьет, но люди пьют и едят ради души, потому что она не может обитать в теле, которое не кушает и не пьет, до тех пор, пока оно станет нетленным... Это и другим способом может быть истолковано. Так как люди иногда беспокоятся в душе, именно: когда заботятся об одном только уме, а иногда – в теле, именно когда делают усилия к приобретению желаемого, – то Господь, удерживая их от той и от другой заботы, сказал: не пецытеся ни душою вашею, ни телом о пище, питии и одежде.

     Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Сказал это, показывая, что Давший нам большее, даст и меньшее. Болшее, т.е. дороже.

     В некоторых священных списках прибавлено: И что будете пить. - Итак, мы почти совершенно освобождаемся от заботы о том, что природа дала всем и что есть общее у животных, диких зверей и людей. Но нам повелевается, чтобы мы не были озабочены тем, что будем есть, ибо в поте лица своего мы приготовляем себе хлеб: мы должны трудиться, но должны оставить озабоченность. Слова Господа мы должны понимать в отношении к телесной пище и одежде. Наоборот, о пище и одежде духовной мы всегда должны заботливо беспокоиться.

     Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Эти слова имеют смысл такого рода: Тот, кто имеет попечение о большем, будет заботиться, конечно, и о меньшем.

     Бог, создав человека, тогда же назначил ему дело и служение:

"И взя Господь Бог человека, егоже созда, и введе его в рай сладости, делати его и хранити" (Быт. 2:15)

     Подобно и тогда, когда его изгнал из рая, паки заповедал ему, говоря:

"в поте лица твоего снеси хлеб твой" (Быт. 3:19)

     Видим мы и небошественника Апостола, труждающагося и работающа своими руками, и своим рукоделием пособляющаго нуждам своим, и с ним сущих питающаго (1Кор. 4:12); (Деян. 20:34). Еще же слышим, что он не токмо повелевал именем Иисуса Христа питатися трудом нашим, но и наказывал празднолюбца лишением пищи:

"аще кто не хощет делати, ниже да яст" (2Фес. 3:10)

     Так почему же Господь наш повелевает: "не пецытеся"? Запрещает Он излишество и неумеренность, а не труд и рукоделие. Иное есть привязанность духа нашего к заботе о пище и одеянии, а иное — работа и труд, предприемлемый для снискания пищи и одеяния. Посему-то не сказал Господь просто: "не пецытеся о пище, питии и одеянии"; но: "не пецытеся душею вашею, то есть, не привязывайте всю душу вашу к попечениям о том, что ясте, и что пиете, и во что оденетеся. Речение «что» значит попечение и заботу о количестве и качестве яств и одеяний.

     Воздержный человек довольствуется пищею, какова нужна есть для подкрепления жизни, и одеянием, которое способно прикрыть наготу его. Почему или никакого, или весьма малое имеет о сем попечение.

     Невоздержный и роскошный ищет многих, разных и многообразных явств, многих светлых и разнообразных одежд; почему и можешь видеть, что все его сердце привязано к заботам о том.

     Господь наш не сказал: "прижми руки твои, и сиди празден чрез весь день, и Я подам тебе пищу, питие и одеяние"; но "не будь, говорит, раб чрева твоего, не предавай всего ума твоего на службу плоти твоей". Сего ради глаголю вам. Сего ради: поколику никто не может двум разномысленным господинам работать; ты не буди раб чреву и плотской твоей прихоти, да соделаешься рабом Бога и Господа твоего. Спаситель наш многия доказательства приводит, да убедит нас принять сие спасительное учение. Первое есть от Божия всемогущества. Душа твоя, говорит, есть честнейшая пищи, тело твое лучше одеяния. Бог создал душу твою, и сотворил тело твое: так неужели сей Бог, давый тебе честнейшая и большая, не может ниспослать тебе меньшаго и худшаго, то есть, пищи и одеяния? За сим же убеждением приводит вскоре и другое, взимая оное от сокровищ Божественнаго Своего промысла: cм. ст. 28

     Связь с предыдущим стихом выражена через dia touto, поэтому, посему, по этой причине. Спаситель говорит здесь как бы так: «так как вы не можете собирать сокровищ одновременно и на земле и на небе, потому что это значило бы служить двум господам, то оставляйте, поэтому, мысли о земных сокровищах, и даже о самом необходимом для вашей жизни».

     По Феофилакту Спаситель «есть здесь не препятствует, а препятствует говорить: что будем есть? Так говорят богачи с вечера: что будем есть завтра? Видишь, что Спаситель здесь запрещает изнеженность и роскошь».

     Иероним замечает, что слово «пить» добавлено только в некоторых кодексах. Слова «и что пить» опущены у Тиш., Вест. Хорта, Вульгата и мн. др. Смысл почти не изменяется. Слова «для души» противополагаются дальнейшим «для тела», но их нельзя принимать в значении только души, а, как правильно замечает об этом Августин, для жизни. Златоуст говорит, что «для души» сказано не потому, чтобы она нуждалась в пище, и что здесь просто Спаситель обличает дурной обычай. Дальнейшего слова нельзя перевести через «жизнь»; не больше ли жизнь пищи и тело одежды? Стало быть yuch имеет здесь какое-нибудь другое значение. Нужно думать, что здесь разумеется нечто близкое к swma, живой организм, и что yuch употреблено в каком-нибудь простонародном смысле, вроде того, как у нас выражаются: "душа не принимает" и проч.

Стих 6:26

Воззри́те на пти́цы небéсныя, я́ко не сѣ́ютъ, ни жнýтъ, ни собирáютъ въ жи́тницы, и Отéцъ вáшъ небéсный питáетъ и́хъ. Не вы́ ли пáче лýчши и́хъ естé?
Воззри1те на пти6цы небє1сныz, ћкw не сёютъ, ни жнyтъ, ни собирaютъ въ жи6тницы, и3 nц7ъ вaшъ нбcный питaетъ и5хъ. Не вы1 ли пaче лyчши и4хъ є3сте2;
Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?

 Бог однажды даровал душу, и она пребывает всегда одинаковою, а тело возрастает каждодневно. Это-то самое желая показать, т. е. бессмертие души и тленность тела, Спаситель присовокупил далее: "кто может от вас приложити, возрасту своему лакоть един" (Мф. 6:27)? Умолчав о душе, как не получающей приращения, Он сказал только о теле, показывая тем, что и тело возращает не пища, но Божий промысел.

Павел, объясняя это другими словами, сказал:

"темже ни насаждаяй, ни напаяяй есть что, но возращаяй Бог" (1Кор. 3:7)

Вот как Спаситель убеждал доказательствами, заимствованными из нашей природы! Другими же примерами Он так поучал: Взгляните на птиц небесных. Чтобы не сказал кто-либо, что заботы нам необходимы, Он отклоняет от этого сравнениями - как говорят - и от большего, и от меньшего, от большего - примером души и тела, от меньшего - примером птиц. То есть: если Бог так печется о самых низших тварях, то ужели вам не даст того, в чем вы имеете нужду? Так Он говорит к простому народу, но дьяволу не так отвечал. Как же? "Не о хлебе едином жив будет человек, но о всяком глаголе, исходящем из уст Божиих" (Мф. 4:4).

Здесь говорит Он о птицах, и очень убедительно; пример их имеет великую силу. Впрочем некоторые нечестивцы дошли до такого безумия, что порицают и этот пример. Кто хочет действовать на свободную волю, говорят они, не должен для этого заимствовать примеры из природы физической, потому что здесь действует необходимость. Что же нам сказать на это? Хотя здесь, точно, действует необходимость, но мы можем то же делать и по своей воле.
Спаситель не сказал: смотрите на птиц - они летают; это человеку невозможно; но сказал: смотрите - они питаются без заботы. А это и нам, если захочем, легко исполнить. И это доказали те, которые самым делом то исполнили. Потому-то особенно и должно удивляться благоразумию Законодателя, что Он, хотя и мог представить в пример людей и указать на Илию, Моисея, Иоанна и других подобных, не заботившихся о пище, но чтобы сильнее поразить слушателей, упомянул о бессловесных. Если бы Он указал на тех праведников, то слушатели могли бы сказать Ему, что мы еще не сделались подобными им. А теперь, умолчав о них и приведши в пример птиц небесных, пресек всякий повод к извинению, подражая и в этом случае древнему закону. И ветхий завет посылает то к пчеле, то к муравью, то к горлице, то к ласточке. Не малую честь приносит нам, когда мы силою воли совершаем то, что они имеют от природы.

Итак, если Бог имеет такое попечение о вещах сотворенных для нас, то тем более о нас; если печется о рабах, то тем более о господине. Вот почему Спаситель сказал: воззрите на птицы; и не прибавил, что они ни корчемствуют, ни торгуют (так как это относилось у иудеев к делам презренным), а прибавил: не сеют, ни жнут. Итак, ужели не должно сеять, скажет кто-либо? Нет, Он не сказал, что не должно сеять, но что не должно заботиться; и не сказал, что не должно работать, но что не должно быть малодушным, и изнурять себя заботами. Он велел и кормиться, но не заботиться о пище.

На эту мысль намекает и Давид, когда говорит:
"отверзаеши Ты руку Твою, и исполняеши всяко животно благоволения" (Пс. 144:16);
и в другом месте:
"дающему скотом пищу их и птенцем врановым, призывающим Его" (Пс. 146:9).

Кто же, скажешь ты, не заботился? Ужели не слыхал ты, сколь многих праведников я представил тебе в пример? Не видишь ли между ними и Иакова, который вышел из отеческого дома без всего? Не слышишь ли его молитвы? "Аще даст ми Господь хлеб ясти и ризу облещися" (Быт. 28:20), говорил он. Это означало, что он ни о чем не заботился, но просил всего от Бога. Тоже исполнили и апостолы, которые, отвергши все, ни о чем не заботились; то же самое показали и те пять тысяч, и три тысячи веровавших. Если же, слыша такие слова, не хочешь освободиться от тяжких житейских уз, то, по крайней мере, помыслив о бесполезности своей заботы, оставь ее.

Можно ли человеку жить, как птицы небесные? Невозможность этого заставила древних толкователей объяснять стих в аллегорическом смысле.

  «И так что же?» спрашивает Златоуст; «не нужно и сеять? Но Спаситель не сказал: не должно сеять и совершать полезный труд, но что не должно быть малодушным и бесполезно предаваться заботам».

Позднейшие писатели (между ними — Ренан) позволяли себе даже глумиться над этим изречением и говорили, что Христу можно было проповедовать так в стране, где насущный хлеб добывается без особенных забот, но что слова Его совершенно неприложимы к людям, живущим в более суровых климатах, где забота об одежде и пище необходима и сопряжена иногда с большими трудностями. В народном употреблении сделавшееся почти пословицей выражение «жить, как птицы небесные» стало обозначать легкомысленную, бездомную и беззаботную жизнь, которая, конечно, предосудительна.

Истинное значение этих выражений заключается в том, что Спаситель только сравнивает людскую жизнь с жизнью птиц небесных, но вовсе не учит тому, что люди должны жить так же, как они. Мысль сама по себе правильна и выражена ярко. В самом деле, если Бог заботится о птицах, то почему же люди должны поставлять себя вне Его заботы? Если они уверены, что Промысл Божий заботится о них не менее, чем о птицах, то этою уверенностью определяется вся их деятельность относительно пищи и одежды. Заботиться о них нужно, но при этом нужно и помнить, что пища и одежда для людей есть в то же время и предмет заботы и попечения Божия. Это должно отклонять от отчаяния бедняка и в то же время сдерживать богача. Между полным отсутствием заботы и излишним, скажем даже, болезненным, попечением существует множество промежуточных стадий, и во всех один и тот же принцип — надежда на Бога — должен действовать одинаково.

Для примера избраны птицы небесные, чтобы яснее выразить, кому человек должен подражать. Слово «небесные» не излишне, и указывает на свободу и приволье жизни птиц. Под птицами не разумеются хищные, потому что для характеристики избраны выражения, указывающие на таких птиц, которые питаются зернами. Это самые незлобивые и чистые из птиц. Выражение «птицы небесные» встречается у LXX — они передают так еврейское выражение йоф га-шамаим.

     Не сказано: «Отец их», но "Отец ваш". Бог для них только Творец, но для вас Он больше, чем Творец – Он Отец ваш. Ибо вы гораздо лучше их. Христос этими словами указывает на высокое достоинство человека, несравнимое с достоинством других творений. Вы не гораздо ли лучше птиц небесных? А раз вы лучше, разве премудрый Господь, напитав Свои менее ценные и менее важные создания, забудет напитать самые драгоценные и самые важные творения в мире – сынов Своих? В остальном же, вся ваша забота о пище и питии не принесет вам никакой пользы, если Бог не даст Своей жизненной силы тому, чем вы питаетесь и утоляете жажду.
Ибо не хлеб вас насыщает, но Божия сила чрез хлеб;
и не вода утоляет вашу жажду, но Божия сила чрез воду.

     Чтобы кто-либо не сказал: каким же образом мы можем жить, не заботясь о нуждах своих, – разрешает это возражение примером птиц, которых питает Бог, между тем как они ни о чем не заботятся. Мог Он привести в пример и людей и сказать, что Илия и Иоанн, и подобные им ни о чем таком не заботились. Но этого Он не сделал, а предпочел уничтожить указанное возражение примером птиц, сославшись на то, что могло более пристыдить и устранить все отговорки. И древнее Писание, желая сильнее побудить людей, посылает их к пчеле, к муравью и другим животным. Итак, птицы, оставаясь в том состоянии, в котором были от начала, имеют в изобилии пищу, свойственную их природе, а человек, отвернувшийся от Бога, лишен ее. Но чего лишило отчуждение от Бога, то опять возвращает обращение к Нему. Поэтому Он повелел заботиться не о пище, а о возвращении к Богу.

     Вы не гораздо ли лучше птиц? И если Бог питает худших, то тем более – лучших. Сотворивший тело, нуждающееся в пище, доставит, конечно, и пищу для него. Итак, ужели не должно сеять? Он не сказал: не сейте, но не пецытеся. Совершенным свойственно не сеять, но трудиться только над пищею непогибающею, т.е. над добродетелями, как (это делали) апостолы и подражатели их жизни, – и просить от Бога пищи. Хлеб наш насущный, говорит, даждь нам днесь; не совершенным же еще свойственно сеять, но не заботиться о том, как произрастет семя, и (не) предаваться совершенно такого рода заботам, чтобы по причине их оставить в пренебрежении душу. Поэтому Он ни заповедал, ни запретил сеять, но предоставил это воле каждого. И если сказал о птицах, что они не сеют, то сказал это не для того, чтобы запретить сеять, но хотел только показать, что Бог питает их. И что за польза будет тебе, если ты удручишь себя такими заботами? Хотя бы ты прилагал их в тысячу раз больше, не дашь, однако, ни дождя, ни солнца, ни дуновения ветров, от чего семя приносит плод. Это дает один только Бог. Так точно и относительно питья, одежды и т. п. И как может кто-либо жить, не заботясь об этом! Как? Так, как жили упомянутые святые. Собственной слабости мы не должны считать невозможностью заповеди. Бог не повелел ничего невозможного, потому что Он знает меру человеческой силы не только как Творец ее, но и как Воспринявший ее на Себя. Но им эта заповедь была легка, как отрешенным от мира и от всякого обычного телесного образа жизни; но нам она кажется невозможною, потому что мы не отрешены от него. Птиц Бог питает, вложив в них инстинкт, где собирать пищу.

     Приводит в пример не Израильский народ, которому промысл Божий манну и крастели в пищу ниспослал, ни Илию, котораго чрез врана насыщал, но птицы небесныя, то есть, летающия по поднебесному воздуху, о коих пророк Давид пишет:

"отверзаеши Ты руку Твою, и исполняеши всякое животно во благоволение" (Пс. 144:16)
"Дающему скотом пищу их, и птенцем врановым призывающим Его" (Пс. 146:9)

     Упомянул же о сем во первых, да от меньшаго дойдет к большему доказательству, и изобличит неразумие маловерных человеков. Посмотри, говорит, на воздушныя птицы: сии ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, как творят многозаботливые человеки: однако Отец небесный питает их. Ты же их гораздо превосходнее:
ты словесен, они безсловесны;
ты безсмертен, они смертны;
ты господин, они рабы;
те для тебя, а не ты для них стал быть.
Если убо Бог тех питает: то не лучше ли паче тебя, владыку оных, препитает? По сем доказательстве и другое еще представляет, почерпнутое от немощи человеческой и от тщетности его попечений.

Стих 6:27

Ктó же от вáсъ пекíйся мóжетъ приложи́ти вóзрасту своемý лáкоть еди́нъ?
Кто1 же t вaсъ пекjйсz мо1жетъ приложи1ти во1зрасту своемY лaкоть є3ди1нъ;
Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть?

Греческое слово hlikia означает и рост, и возраст. Многое комментаторы предпочитают переводить его словом возраст, т. е. продолжение жизни. В сходном смысле употреблено подобное же выражение в (Пс. 38:6): «вот Ты дал мне дни, как пяди», т. е. очень короткие дни. Но против такого толкования возражают, что если бы Спаситель разумел продолжение жизни, то Ему было бы весьма удобно употребить вместо «локоть» (phcuj) какое-нибудь другое слово, обозначающее время, напр., мгновение, час, день, год. Далее, если бы Он говорил о продолжении жизни, то Его мысль была бы не только не совсем понятна, но и не верна, потому что при помощи забот и попечения, мы, по крайней мере, большею частью, можем прибавить к своей жизни не только дни, но и целые годы. Если согласиться с таким толкованием, то «вся медицинская профессия показалась бы нам ошибкой и нелепостью». Значит, под словом hlikia нужно понимать не возраст, а рост.

Но при таком толковании мы встречаемся с неменьшими трудностями. Локоть есть мера длины, может быть и мерою роста; она равняется приблизительно 1 1/2 нашим футам. Едва ли Спаситель хотел сказать: кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя бы на один локоть и сделаться таким образом исполином или великаном? Сюда присоединяется и еще одно обстоятельство. В параллельном рассматриваемому месту у Луки (Лк. 12:25, 26), говорится: «да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе роста хотя на один локоть? И так, если малейшего сделать не можете; что заботитесь о прочем?» Прибавка роста на один локоть здесь считается делом малейшим. Для решения вопроса о том, какое из двух приведенных толкований верно, мало можно заимствовать из филологического разбора обоих слов: возраст (hlikia) и локоть (phcuj). Первоначальное значение первого, несомненно, продолжение жизни, возраст, и только в позднейшем новозаветном оно получило значение и роста. В Новом Завете употребляется в обоих смыслах (Евр. 11:11); (Лк. 2:52); (Лк. 19:3); (Ин. 9:21, 23); (Еф. 4:13). Таким образом, выражение представляется одним из трудных.

Для правильного истолкования его нужно, прежде всего, обратить внимание на то, что стих 27 несомненно имеет ближайшее отношение к предшествующему стиху, а не к последующему. Эта связь в настоящем случае выражена частицею de. По словам Морисона экзегеты мало обращали внимания на эту частицу. Связь речи такова. Отец ваш небесный питает птиц небесных. Вы гораздо лучше их (mallon нет надобности переводить словом больше); следовательно, вы можете вполне надеяться, что Отец небесный будет питать и вас, и притом без особенных забот и попечения с вашей стороны. Но если вы оставите надежду на Отца небесного и сами будете прилагать много забот о пище, то это совершенно бесполезно, потому что сами, своими заботами, не можете прибавить своим питанием роста человеку даже и на один локоть. Правильность этого толкования можно подтвердить тем, что в 26 ст. говорится о телесном питании, которое, конечно, прежде всего способствует росту. Рост совершается естественно. Какое-нибудь усиленное питание не может прибавить к росту младенца даже одного локтя. Поэтому нет никакой надобности предполагать, что Спаситель говорит здесь о гигантах или великанах. Прибавление роста на локоть — это незначительная величина в человеческом росте. При таком объяснении, с Лукою устраняется всякое противоречие.

Смотри, как Он, представив уже очевидный пример, сделал ясным то, что могло показаться тебе непонятным. Как телу, говорит Он, при всем попечении твоем, нисколько не можешь прибавить роста, так точно не можешь снискать пищи, хотя считаешь это возможным. Из этого ясно, что не наше старание, но Божий промысел приводит все то в исполнение, что, по-видимому, совершаем мы сами, так что если Бог оставит нас, то ни попечение, ни заботливость, ни труд, словом - ничто не поможет нам, но все будет тщетно.

Итак, не будем думать, что заповедей (Божиих) невозможно исполнить; и ныне многие исполняют их. Если же ты этого не знаешь, то ничего нет удивительного. И Илия думал, что остался только он один, но услышал от Господа, яко оставих себе седмь тысящ мужей (3Цар. 19:18). Отсюда видно, что и ныне есть много таких, которые ведут жизнь апостольскую, подобно как и тогда три тысячи и пять тысяч веровавших. Если же мы не верим этому, то не оттого, что нет добродетельных, но оттого, что мы сами слишком мало делаем.

Предавшийся пьянству не легко может поверить тому, что есть какой-либо человек, который не пьет даже воды, хотя и это многие из монахов исполняют на наших глазах.

Похотливый не вдруг поверит, что легко можно сохранять девство;
хищник не скоро поверит, что есть такие, которые охотно отдают и свое;
так и те люди, которые каждодневно изнуряют себя бесчисленными заботами, не скоро примут учение о том, что можно быть свободным от житейских забот.

А что многие исполнили это учение, мы можем доказать примером тех, которые так любомудрствуют и в наше время. Но на первый раз для нас достаточно будет, если вы научитесь не лихоимствовать, почитать добром милостыню, и узнаете, что должно уделять от своих имуществ неимущим. Если, возлюбленный, ты исполнишь это, то скоро будешь в состоянии исполнить и то.

Итак, прежде оставим ненужную пышность, станем держаться умеренности, и все, что думаем получать, научимся приобретать праведными трудами. Так и блаженный Иоанн, когда беседовал с собирающими пошлины и воинами, заповедовал довольствоваться жалованьем. Он, хотя желал возвести их к другой, гораздо высшей мудрости, но поелику они к тому были еще неспособны, то предлагает низшую заповедь. Если бы он стал внушать высшие заповеди, то они не только не стали бы внимать им, но не исполнили бы и низших. Поэтому и мы занимаем вас истинами низшими; мы ведь знаем, что бремя нелюбостяжания превосходит силы ваши, и сколько отстоит небо от земли, столько от вас - такое любомудрие. Итак, по крайней мере, сохраним последние заповеди. Не малый и это урок.

Правда, некоторые из эллинов исполнили и ту заповедь, о которой мы рассуждаем, и оставили всякое имущество, хотя и не с таким расположением, с каким должно; впрочем, для вас довольно будет и того, если вы станете щедрою рукою раздавать милостыню, потому что когда мы будем таким образом вести себя, то скоро станем исполнять и ту заповедь. Если же и этого не станем исполнять, то какого мы достойны будем прощения, - мы, которые обязаны превзойти ветхозаветных, а между тем оказываемся хуже и эллинских мудрецов? Что скажем мы, когда, обязанные быть ангелами и сынами Божиими, не соблюдем и человеческих обязанностей? Похищать и желать чужого свойственно свирепым зверям, а не кротким людям; даже похищающие чужое несравненно хуже и самых зверей. Зверям это свойственно от природы; а мы, будучи украшены разумом, но унижаясь до неестественного неблагородства, какое получим прощение?

Итак, представляя степени любомудрия, нам указываемого, по крайней мере, будем достигать средины, чтобы и от будущего наказания освободиться, и, преуспевая таким образом, достигнуть и высших благ, которых все мы да сподобимся благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

     Вы сами по себе ничего не можете сделать: Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? То есть кто из вас может чрез тысячи забот сделать так, чтобы тело его выросло на одну пядь? И кто из вас может продолжить свою жизнь на земле хоть на одну пядь времени?

«Се пяди положил еси дни моя», – говорит царь Давид (Пс.38:6)

     Не умирает ли тот, кто ест и пьет много, как и тот, кто ест и пьет мало? И не умирают ли чревоугодники раньше постников? И разве тот, кто ест и пьет много, растет в вышину хотя на один локоть больше, чем другие люди? И если ты не можешь, заботясь о пище и питии, ни прибавить себе хоть одну пядь роста, ни продлить жизнь своего тела на одну пядь земного времени, оставь излишние заботы о теле и предайся заботе о душе, с которой ты, после распада тела, предстанешь пред Богом.

Стих 6:28

И о одéжди чтó печéтеся? Смотри́те кри́нъ сéлныхъ, кáко растýтъ: не труждáются, ни прядýтъ:
И# њ nде1жди что2 пече1тесz; Смотри1те кр‡нъ се1льныхъ, кaкw растyтъ: не труждaютсz, ни прzдyтъ:
И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут;

Спаситель, сказав о необходимой пище, и показав, что и об ней не нужно заботиться, переходит далее к тому, о чем еще менее надобно заботиться, потому что одежда не так необходима, как пища. Почему же Он, говоря об одежде, не употребил того же самого сравнения, заимствованного от птиц и не упоминает нам о павлине, лебеде и овце? Ведь и отсюда можно было бы заимствовать много примеров? Это потому, что Христос хочет с двух сторон показать важность предложенной Им заповеди - и со стороны ничтожества того, что облечено в такую красоту, и со стороны самой красоты, данной лилиям. Вот почему, описав красоту лилий, Он уже после и не называет их лилиями, но сеном сельным (ст. 30). Даже не довольствуется и этим названием, но еще с другой стороны представляет их ничтожность, говоря: днесь суще, и не говорит: этого сена на другой день уже нет, но еще более унижает, говоря: в пещь вметаемо.

Сказав: Посмотрите на полевые лилии. Он присовокупил: не труждаются. Значит, этою заповедью Он хочет освободить нас от трудов. Итак, не то составляет труд, когда мы не заботимся об одежде, но то, когда заботимся. И как тогда, когда Христос сказал: не сеют, возбранил не сеяние, но излишнюю заботу о пище, так и этими словами: не труждаются, ни прядут, запрещает не самое занятие, но излишнее попечение об одежде.

Если человек не должен чрезмерно заботиться о питании, то излишни для него также большие заботы и об одежде. Вместо «посмотрите» в подлиннике «научитесь» или «поучитесь» (katamaqete) — глагол, подразумевающий больше внимания, чем «взгляните» (emblefate). Полевые лилии не летают по воздуху, а растут на земле, людям можно с большею легкостью наблюдать и изучать их рост (теперь — auxanousin).

Что касается самых полевых лилий, то одни разумеют здесь «императорскую корону» (tritillaria imperialis, krinon basilikon), дико растущую в Палестине, другие amaryliis lutea, которая с своими золотисто-лиловыми цветками покрывает поля Леванта, третьи так называемую Гулееву лилию, которая очень велика, имеет пышную корону и неподражаема по своей красоте. Она встречается, хотя, кажется, и редко, на северных склонах Фавора и холмах Назарета.

«Сказав о необходимой пище и показав, что о ней не нужно заботиться, Он переходит далее к тому, о чем еще менее надобно заботиться, потому что одежда не так необходима, как пища»
Златоуст

Стих 6:29

глагóлю же вáмъ, я́ко ни соломóнъ во всéй слáвѣ своéй облечéся, я́ко еди́нъ от си́хъ:
гlю же вaмъ, ћкw ни соломHнъ во все1й слaвэ свое1й њблече1сz, ћкw є3ди1нъ t си1хъ:
но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, кáк всякая из них;

Соломон во всем величии своем не мог сравниться с красотою цветов, и притом не какой-нибудь один раз, но во все время своего царствования (никто не может сказать, что Соломон ныне так одевался, а в другое время иначе; нет, не было ни одного дня, когда бы он украшался так великолепно, как цветы, - на что Христос и указывает словами: во всей славе своей). Притом, Соломон красотою одежд своих не мог сравниться не только с одним, или с другим цветом, но со всеми без исключения (почему Спаситель и сказал: "яко един от сих", - а такое же различие находится между одеждами и цветами, какое между истиною и ложью).

Итак, если и этот царь, знаменитейший из всех когда-либо бывших на земли, не мог сравняться с полевыми цветами, то можешь ли ты когда-либо превзойти красоту цветов, или хотя несколько приблизиться к ней? Отсюда Спаситель научает нас, чтобы мы совершенно и не помышляли о таком украшении.

О славе Соломона (2Пар. 9:15) и след. Человеческие украшения все несовершенны сравнительно с природными. Человек до настоящего времени не мог превзойти природы в устройстве различных красот. Способы делать украшения совершенно естественными до настоящего времени еще не найдены.

Как бы искусно ни были раскрашены одежды, все же это - только мертвая подделка человеческого искусства под природу, а не сама живая природа - дело рук премудрого Творца.

  "Разве у царя Соломона не было златотканых одежд, драгоценными жемчугами и самоцветными камнями украшенных? - размышляет святитель Димитрий Ростовский. - Кажется, как можно сравнить бедный полевой цветок с богатым царем Соломоном? Соломон - в царской порфире, а цветок - в своих листочках; Соломон - в царских палатах, а цветок - на поле, ветром колеблемый; Соломон - на престоле, а цветок - низко на земле; к Соломону никто не смеет подойти, а цветок всякий топчет ногами; Соломон царствует во славе своей много лет, а цветок - день, два, иногда неделю цветет"

Почему же Господь наш поставляет цветок полевой выше всей славы Соломоновой? Да потому, что Соломон, хотя имел и много всяких богатств, златотканых одежд, драгоценных царских украшений, однако же, все это имел не от природы своей, а приобрел со стороны; он родился таким же нагим, как и прочие люди; а цветок ни от кого своей красоты не заимствует, ни у кого ничего не берет, но все, что имеет, у него - собственное, природное, Богом ему данное, а потому он богаче, и прекраснее, и славнее самого царя Соломона.

     Сначала Господь указал на птиц, дабы устыдить тех, кто излишне заботится о пище. А теперь указывает на еще более низкие Божии творения, на полевые цветы, дабы устыдить тех, кто излишне заботится об одежде. Но почему Господь указывает именно на лилии, а не на какие-либо иные цветы, кои Бог облек не в меньшую красоту?
Во-первых, потому что лилии выделяются среди всех прочих полевых цветов своею белизной, символизирующей чистоту. Тайновидец Иоанн видел на небесах Сына Божия как белого Агнца и великое множество людей, праведников, стоящих пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах (Откр. 7:9-15)
И во-вторых, потому что желал Господь сравнить красоту цветка сего с царем Соломоном, о котором говорится, что он охотнее всего облекался в белые одеяния. С Соломоном же Господь сравнивает лилии потому, что Соломон был богатейшим и славнейшим царем древности. И этот премудрый и богатый царь, несмотря на все свои заботы и труды одеться как можно красивее, не мог одеться так, как Господь может одеть и бессловесную траву в поле.

     Ибо в какой мере сподобляется каждый за веру и рачительность стать причастником Святого Духа, в такой же мере прославлено будет в оный день и тело его. Что ныне душа собрала во внутреннюю свою сокровищницу, то и тогда откроется и явится вне тела; как и деревья, когда, по прошествии зимы, согреет их невидимая сила солнца и ветров, подобно одеянию, производят и откидывают из себя наружу листья, цветы и плоды, а также в это время выходят из внутренних недр земли и полевые цветы, и ими покрываются и облекаются земля и трава, подобно кринам, о которых сказал Господь: «ни Соломон во всей славе своей облечеся, яко един от сих». Ибо все сие служит примером, образом и подобием христианина в день воскресения.

     Что такое одежда?

В порядке естественном – средство для защищения человеческого тела от разрушительного действия стихий;
в порядке нравственности – защита стыдливости:
в порядке гражданском – искусственное прикрытие членов тела, приспособленное к отправлению того или другого звания общественного, и вместе отличительный знак званий и степеней в них поставленных.
Из сих понятий тотчас можно усмотреть, что попечениями об одежде должны управлять необходимость, скромность, постоянство.

     Бог некоторым образом освятил то, что есть в одежде простейшего и вместе необходимейшего:

"И сотвори Господь Бог Адаму и жене его ризы кожаны: и облече их" (Быт. 3:21)

     Но чрез сие самое осуждается безрассудная заботливость об украшении тела. Если вещество по наставлению Самого Бога, употребленное для составлена одеяния, была кожа, то для чего некоторые или несчастными, или презренными представляют себе тех, которые носят простой лен и грубую волну? Для чего нам неприятно, если не на нас прядет шелковичный червь, не для нас земля рождает злато и море – перлы? К чему столь детские прихоти? Чего вам лучше и благолепнее той одежды, которую для нас готовить Сам Бог! Ибо молено сказать, что Он и для каждого из нас, как для Адама и его жены, творит потребные ризы. В какой стране мира Он предопределяет нам произойти на свет, в той же и производит все, что, по качеству сея страны, потребно для нашего тела; и для снискания того, что необходимо потребно, почти всегда довольно средств влагает в руки наши Его премудрый Промысл. Для чего же мы еще нередко желаем, чтобы одежда наша превышала не только требование необходимости, но и приличие нашего состояния? Для чего мы иногда недовольны нашими украшениями потому только, что оные не похищены у отдаленнейших братии наших? Посмотрите – так премудрость Божия постыжает не только суетные попечения о излишнем, но и о потребном излишнего; посмотрите на полевые цветы, как они растут; не прядут и не трудятся; а вы, маловеры, мучите себя по произволу изыскиваемыми заботами о вашем одеянии, как будто Провидение меньше занимается вами, нежели былием, ныне цветущим, а завтра увядающим; и будто оно забыло произвести близ вас потребное для вас!

     Если вы, смотря на полевые цветы, не обретаете в себе мудрости пчел, дабы собрать с них тонкий, духовный мед; если зрелище природы не приносит вам наставления, которое бы обратилось в вас в силу и жизнь, – изберите себе другое, высшее зрелище; возвысьте дух ваш, и воззрите не на образ и тень истины, но на самое лице ее, на красоту несозданную, на цвет совершенства – воззрите, члены тела Христова, на Главу свою, – и всмотритесь пристально, пристанут ли ей любимые ваши украшения. Какая несообразность!
Глава в яслях, на соломе, а члены хотят почивать на своих седалищах и утопать в одрах своих!
Глава в уничижений в нищете, а члены только и помышляют о богатстве и великолепии!
Глава орошается кровавым потом, а члены умащаются и обливаются благовониями!
Со Главы падают слезы, а члены жемчуг осеняет!
Глава в тернии, а члены в розах!
Глава багреет от истекшей крови и смертною объемлется бледностью, а члены лукавым искусством дополняют у себя недостаток естественной живости и, думая сами себе дать красоту, в которой природа им отказала, превращают живой образ человеческий в изображение художественное!
Глава то в наготе, то в одежде поругания, а члены любят покоиться под серебряным виссоном, под златым руном, или, вместо наготы Распятого, с презрением стыда и скромности, вымышляют себе одежду которая бы не столько покрывала, как обнажала!

     Но неужели все должны отвергнуть всякое благолепие и облечься в рубища! Нет, совопросники, мудрые еже творити злая, благо же творити не познавшие (Иер. 4:22)! Никто сего не требует. Божественный Учитель наш обличает только попечения об одежде, и особенно излишние, суетные, пристрастные. О одежди что печетеся? Впрочем известно, что и Сам Он (без сомнения, дабы не лишить утешения и награды людей, служивших Его телесным потребностям) носил драгоценный нешвейный хитон, который пожалели раздрать разделявшие ризы Его. Есть род и степень благодеяния и даже великолепия в одежде, который назначает
не пристрастие, но благоприличие,
не суетность, но состояние,
не тщеславие, но долг и обязанность.
Но
попечения без конца,
пышность без меры,
расточение без цели,
ежедневные перемены уборов
потому только, что есть люди, которые имеют низость заниматься изобретениями сего рода, и что слишком много таких, которые имеют рабскую низость подражать сим детским изобретениям – невероятная безрассудность! Безрассудность тем более нелепая, что, без сомнения, многие виновные в ней признают ее, и однако не престают вновь делаться виновными в ней! И пусть бы оставалась она безрассудностью: бедственно то, что ею порождаются и питаются беззакония. Посмотрим, например, как иногда на торжище без внимания проходят мимо нищего, просящего мелкой монеты на хлеб насущный, и тысячи отдают за ненужное украшение. Кто дерзнет сказать, что тут не нарушена любовь к ближнему? Кто же не видит из этого и многих других примеров, как легко извиняемая миром суетность может сделать человека повинным пред обеими скрижалями закона Божия?

Стих 6:30

áще же сѣ́но сéлное, днéсь сýще и ýтрѣ въ пéщь вметáемо, Бóгъ тáко одѣвáетъ, не мнóго ли пáче вáсъ, маловѣ́ри?
ѓще же сёно се1льное, дне1сь сyще и3 ќтрэ въ пе1щь вметaемо, бг7ъ тaкw њдэвaетъ, не мно1гw ли пaче вaсъ, маловёри;
если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры!

Спаситель, после того как восхвалил так красоту лилий, говорит: "в пещь вметается". Итак, если Бог столь промышляет о вещах, ничего нестоящих, и доставляющих самую малую пользу, то ужели Он не будет пещись о тебе - существе лучшем из всех существ? Для чего же Бог, спросишь ты, сотворил цветы столь прекрасными? Для того, чтобы показать Свою премудрость и великое Свое могущество, чтобы мы отвсюду познали славу Его. Не одни небеса поведают славу Божию (Пс. 18:1), но и земля. И Давид свидетельствуя об этом сказал: "хвалите Господа, древа плодоносна и вси кедри" (Пс. 148:1, 9). Одно прославляет Творца своего плодоносностью, другое величием, иное красотою. И это есть знак великой мудрости и могущества Божия, когда Он облекает в такую красоту самое последнее Свое творение. (В самом деле, что может быть еще ниже того, что сегодня существует, а завтра нет)?

Итак, если Бог и сену дает то, что вовсе ему не нужно (нужна ли напр. его красота огню?), то как Он тебе не даст того, в чем ты имеешь нужду? Если и самое последнее Свое творение Он украсил с избытком, и это не по нужде какой-либо, но ради великолепия, то тем более украсит всем нужным тебя - существо драгоценнейшее из всех.

Он сказал не просто: одевает, но: "тако одевает". Видишь ли, как Спаситель постепенно более и более усиливает Свою мысль? И это Он делает для того, чтобы сильнее подействовать на Своих слушателей. Для того же Он прибавил и слова: "не много ли паче вас"? Это сказано с особенною выразительностью и силою. Словом: вас Он показывает не что иное, как то, что род человеческий удостоен от Бога великой чести и особенного попечения. Христос как бы так говорил: вас, которых Бог одарил душою, для которых образовал тело, для которых создал все видимое, для которых послал пророков, которым дал закон и соделал бесчисленные блага, для которых предал Единородного Сына (и чрез Него сообщил бесчисленные дары). После этого, Спаситель упрекает слушателей, говоря: маловери! Таково свойство советующего. Он не только убеждает, но и обличает, чтобы еще более побудить к повиновению словам Своим. Так Христос запрещает нам не только заботиться о красивых одеждах, но и удивляться, когда видим их на других. Убранство цветов, красота трав и даже самое сено более достойно удивления, чем наши дорогие одежды.

Итак, для чего ты гордишься тем, в чем тебя несравненно превосходит трава? Заметь, как Спаситель с самого начала показывает, что Его заповедь легка, удаляя (всякую мысль об излишних заботах, точно так же, как и прежде, когда говорил Он о пище, то есть, удаляя) от того, чего слушатели боялись.

Так как Спаситель доказал уже промысел Божий о человеке, то Ему оставалось только теперь обличить слушателей. И здесь обличение Его соединено с кротостью. Он обличает Своих слушателей не в неверии, но в маловерии: если же траву полевую Бог так одевает, говорит Он, кольми паче вас, маловеры! Хотя все это Он сам совершает, потому что вся Тем быша и без Него ничтоже бысть (Ин. 1:3), однако Он еще нигде не упомянул о самом Себе. Для доказательства Его власти пока достаточно было и того, что Он при каждой заповеди говорил: "слышите, яко речено бысть древним; Аз же глаголю вам" (Мф. 5:21,22) и т.д.

Итак, не удивляйся, если и в последующих словах Христос или вовсе не говорит о Себе, или со смирением: прежде всего Он заботился только о том, чтобы слово его было принято слушателями охотно, и во всем показать, что Он не противник какой-либо Богу, но единомыслен и согласен с Отцом. Это самое и здесь делает. В продолжение всей беседы Он непрестанно упоминает об Отце, удивляясь Его премудрости, промышлению и попечению о всем, о малом и о великом. Когда Он говорил о Иерусалиме, то назвал Его градом Царя великого; когда упоминал о небе, также наименовал Его престолом Божиим. Рассуждая о строительстве мира, Он опять все приписывает Богу, говоря: яко солнце Свое сияет на злыя и благия, и дождит на праведныя и на неправедныя (Мф. 5:45). И в молитве научил нас говорить: "яко Того есть царствие и сила и слава (Мф. 6:13). Равным образом и здесь, рассуждая о промысле Божием, показывая, как Бог даже и в малых вещах является превосходным художником, говорит, что Он траву сельную одевает.

И притом нигде не называет Его Своим Отцом, но Отцом их (слушателей), чтобы лучше убедить представлением о такой их почести, и чтобы они уже не негодовали, когда Он назовет Его Отцом Своим. Но если о маловажных и необходимых вещах не должно заботиться, то какого прощения будут достойны те, которые заботятся о вещах многоценных? Особенно же какого прощения будут достойны те, которые даже лишают себя сна, чтобы похитить чуждое?

Трава полевая отличается красотой, одевается так, как не одевался Соломон. Но обыкновенно она годится только на то, что ее бросают в печь. Вы заботитесь об одежде. Но вы несравненно превосходите полевые лилии, и потому можете надеяться, что Бог оденет вас еще лучше, чем полевые лилии.

 «Маловерные» — слово не встречается у Марка, но однажды у Луки (Лк. 12:28). У Матфея 4 раза (Мф. 6:30); (Мф. 8:26); (Мф. 14:31); (Мф. 16:8). В языческой литературе слова этого нет.

 "Что же, - вопрошает святитель Филарет Московский, - неужели все должны отвергнуть всякое благолепие и облечься в рубища? Нет, никто этого не требует. Божественный Учитель обличает только попечения излишние, суетные, пристрастные. Всем известно, что и Сам Он носил драгоценный нешвенный хитон, который пожалели раздрать разделявшие ризы Его".

И в одежде должно наблюдать благоприличие.
Но попечение без конца,
пышность без меры,
расточение без цели,
ежедневные смены уборов,
рабство перед модами

- вот что осуждает Спаситель.

     Итак, все заботы человеческие не могут сделать того, что может сделать Бог Своею силой. "Если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры!" И хотя лилия так прекрасна, она ведь всего-навсего обычная трава, которая сегодня цветет, а завтра сгорит в огне. О, маловеры, разве Бог, столь заботливо одевающий траву полевую, неподвижную, бессловесную и немую, оставит вас ходить нагими? О, маловеры, запомните: чем больше вы сами о себе заботитесь, тем меньше о вас заботится Бог!

     И смотри, что, усиливая ничтожество цветов, назвал их далее травою, и сказал еще более: сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, – что сказано для усиления ничтожества. Равным образом, возвышая силу их красоты, не сказал просто, что Бог их "одевает", но: "так одевает". Слово "так" указывает здесь на усиление красоты.

     Печь – место для печения хлебов. Местоимение "вас" понимай как выражающее почтение. Говорит вопросительно, как бы так: не гораздо ли больше вас, драгоценное Свое стяжание, у которых облагодатствовал тело, душу и ум, для которых сотворил мир, за которых предал и единородного Своего Сына?

     Маловеры. Это – слово порицания. Показав то, что желал, порицает затем их, называя маловерами, так как они не вполне верили, что Бог заботится о них, и потому сами заботились. Так порицая, Он стыдит их и делает более послушными. Указанным примером научил не гордиться роскошными одеждами, потому что травные цветы роскошнее и красивее. Подобно тому, как выше сказав о птицах, что они не сеют, не запретил сеять, как мы сказали там, – так и здесь не запретил трудиться и прясть, но сказал так, желая только показать, что Бог одевает их.

     Почему Он одел в такую красоту цветы? Потому что желает, чтобы ты и из этого узнал величие Его мудрости и могущества. Если полевые цветы, созданные ради тебя, Он так великолепно одел, то не гораздо ли лучше оденет тебя, для которого Он сотворил их? Сам будучи Творцом и Промыслителем, относит, однако, творение и промышление обо всем к Отцу, указывая этим на равную с Ним волю и могущество. Еще не время было явно открыть о Своем Божестве, как мы пояснили при толковании слов:
"Вы слышали, что сказано древним: не убивай" (Мф. 5:21).

Стих 6:31

Не пецы́теся ýбо, глагóлюще: чтó я́мы, или́ чтó пiéмъ, или́ чи́мъ одéждемся?
Не пецы1тесz ќбw, глаго1люще: что2 ћмы, и3ли2 что2 піе1мъ, и3ли2 чи1мъ њде1ждемсz;
Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться?

Поелику Господь повелевает не заботиться о том, что ямы, или что пиемы, или чим одеждемся; то до чего простирается сия заповедь или как в точности выполняется?

Заповедь сия, как и всякая другая, простирается даже до смерти; потому что Господь послушлив был даже до смерти. Выполняется же она при уповании на Бога. Ибо Господь, запретив заботиться, присовокупил обетование, говоря: "весть бо Отец ваш, в чем имеете нужду, прежде, нежели попросите у Него" (Мф. 6:32).

Таков был апостол, который говорит: "осуждение смерти имехом, да не надеющеся будем на ся, но на Бога, восставляющаго мертвые" (2Кор. 1:9), то есть по душевной решимости и готовности ежедневно умирал я, но был соблюдаем Божиим благоволением. Потому с дерзновением говорил: "яко умирающе, и се живи есмы" (2Кор. 6:9). Решимости таковой способствует пламенное рвение и ненасытимое вожделение исполнять заповеди Господни; обладаемый сим желанием не имеет и досуга рассеиваться попечением о потребностях телесных.

Господь наш, зная, что молитва всему придает твердость, сказал:
"Не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться?... ищите же прежде Царства Божия.., и это все приложится вам"

Тем самым Он призывает нас к великой вере. Человек, который отринул заботу о временном и забыл о всякой нужде, не может не верить только Господу, мысля о вечных благах! Господь прямо сказал, что верный в малом и в великом верен. Господь и здесь показал Свое человеколюбие. Зная, что нам необходимо каждый день проявлять заботу о своей плоти, Он не стал отрицать ежедневных попечений и, отдав нам в распоряжение день сегодняшний, велел весьма боголепно не заботиться о завтрашнем дне. Ведь невозможно, будучи плотскими человеками, полностью пренебречь телесными нуждами.

Можно сократить многие заботы до ничтожных благодаря молитве и воздержанию, но полностью оставить их невозможно. Тот, кто хочет прийти в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова (Еф. 4:13), по слову Писания, не должен предпочитать молитве все служения, так же, как и без нужды как заблагорассудится принимать служения. Служения приходят к нам по необходимости и по промыслу Божию: не нужно от них отворачиваться и отвергать их, ссылаясь на время молитвы. Напротив, нужно знать, что все служения нельзя свести к молитве и путать с ней, а промыслу Божьему нужно работать без пререканий. Тот, кто мыслит иначе, расходится с Писанием. Нельзя противопоставлять одну заповедь другой, но нужно знать, что ВСЕ ЗАПОВЕДИ СОДЕРЖАТ ДРУГ ДРУГА. Как велел нам пророк, нужно выполнять все заповеди как единое домостроительство Божие (Пс. 118:128).

Необходимые служения, данные нам по домостроительству Божию, нужно принимать как должное, а от неуместных занятий отказываться, предпочитая им молитву, особенно если эти занятия ведут к большим издержкам и росту доходов. Господь велит нам сократить наши занятия и оставить заботу о материальном, чтобы и наш помысел оградить от мечтаний. А когда мы ограничиваем наш помысел, тогда освобождается место для чистой молитвы и бывает явлена вера во Христа. Если кто по маловерию или какой еще немощи не может это творить, то пусть упрекнет себя по истине и по силам стяжает добродетель, раскаявшись в своем пока еще духовном младенчестве.

Лучше дать отчет Богу за наши упущения, чем за заблуждения и надменность.

Кроме всего прочего, сказано, что мы нуждаемся в даре различения, подаваемом от Бога. Мы должны знать, когда и какое занятие нам следует предпочесть молитве. А то каждый человек занимается своим любимым делом и думает - он делает то, что нужно и даже не предполагает: чтобы угодить Богу, нельзя судить о вещах по себе. Наше суждение затрудняется тем, что необходимые заповеди не ко всему подходят и не всегда все вместе применяются, но одни заповеди нужно предпочесть другим в данное время, а в другое поступить наоборот. Ведь никакое служение не совершается постоянно, но каждое в свое время.

 “Не заботьтесь.” Как же жить-то? Надо есть, пить, одеваться. Но Спаситель не говорит: ничего не делайте, а не заботьтесь. Не томите себя этою заботою, которая съедает вас и день и ночь и не дает вам покоя ни на минуту. Забота такая - болезнь греховная. Она показывает, что человек на себя оперся, а Бога забыл, что упование на Промысл Божий потерял, все хочет у себя устроить одними своими трудами, добыть все нужное и добытое сохранить своими способами. Сцепился он сердцем с тем, что имеет, и на нем почивать думает, как на прочной основе. Любоимание связало его, и он только и думает, чтоб побольше забрать в свои руки. Мамон этот стал ему вместо Бога.

А ты трудиться - трудись, а заботою злою себя не томи.

Жди успеха всякого от Бога и в Его руки предай участь свою. Все добываемое принимай, как дар от руки Господа, и в крепком уповании ожидай от Него продолжения щедродательности. Знай, что одна минута — и может ничего не остаться от всего, что имеет многоимущий, если захочет Бог. Все тление и прах. Стоит ли из-за этого томить себя? Итак, не заботьтесь!

     И еще раз Господь повторяет нам заповедь: не заботиться, что есть, что пить и во что одеться. Повторяет для того, чтобы отучить нас от напрасных и излишних забот, помрачающих духовное зрение наше, ослепляющих ум наш и оставляющих нас, удаленных и отлученных от Бога, во мраке мира сего, в руках злого господина, маммоны.

Стих 6:32

Всѣ́хъ бо си́хъ язы́цы и́щутъ: вѣ́сть бо Отéцъ вáшъ небéсный, я́ко трéбуете си́хъ всѣ́хъ.
Всёхъ бо си1хъ kзы1цы и4щутъ: вёсть бо nц7ъ вaшъ нбcный, ћкw тре1буете си1хъ всёхъ.
потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом.

Не благоугодно Искупителю нашему, искупившему нас ценою Своей бесценной крови для блаженной вечности, чтоб мы стужали Ему о чем-либо тленном и временном. Если необходимость заставит приступить к величию Божества с прошением о временной нужде нашей, то совершим это с осторожностью и благоговением, без увлечения и разгорячения, без красноречия, в немногих смиренных словах, заключая молитву предоставлением себя и своего прошения воле Божией.

Воспрещено нам плотское многословие и витийство в молитве; воспрещены прошения о земных благах и преимуществах, прошения, которыми одними преисполнены молитвы язычников и подобных язычникам плотских людей, заботящихся об одном земном и временном, забывших заботы о вечном.

Подобно тому как тогда, когда Он говорил: "если любите любящих вас, то ничего великого не делаете, - и язычники тоже творят" (Мф. 5:46, 47), - этим напоминанием о язычниках возбуждая Своих слушателей к большему, - так и теперь представляет язычников для того, чтобы обличить нас и показать, что Он от нас требует самого необходимого. Если нам должно превзойти книжников и фарисеев, то чего мы будем достойны, когда не только не превосходим их, но и пребываем в слабости язычников и ревнуем их малодушию?

На этом обличении Христос однако не остановился, но после того, как тронул, пробудил, сильно укорил Своих слушателей, с другой стороны утешает их, говоря: Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Не сказал: знает Бог, но - знает Отец, чтобы, таким образом, возбудить в них большое упование. В самом деле, если Бог есть Отец, и притом Отец всеведущий и попечительный, то не может Он презреть сынов, находящихся в бедах, когда даже и люди, будучи отцами, не делают этого.

Вместе с тем Христос приводит и другое доказательство. Какое же? "Яко требуете сих всех". Смысл этих слов Его такой: излишне ли это, чтобы Бог мог пренебрегать этим? Он даже и излишним не пренебрегает, как наприм. красотою в цветах; а тут - необходимое. Таким образом, что тебя побуждает заботиться, то по моему должно отвлекать тебя от такой заботливости. Если ты скажешь: мне потому должно заботиться о пище и одежде, что они нужны, то я, напротив, скажу: по тому-то самому, что они необходимы, ты и не должен заботиться. Если бы они были и излишни, то и тогда надлежало бы не отчаиваться, но с твердым упованием ожидать подаяния их; а раз они необходимы, то и сомневаться об этом не следует. Какой отец не захочет доставить необходимого своим детям? Так и поэтому уже Бог непременно подаст нужное. Он сам и Творец природы, и совершенно знает нужды ее. Ты не можешь сказать, что, хотя Бог есть Отец и требуемое нами необходимо, но Он не знает, что мы имеем нужду в том. Кто знает самую природу, Кто сотворил и так устроил ее, Тот, очевидно, знает и нужды ее лучше тебя, имеющего нужду в пище и одежде: Ему же ведь угодно было даровать природе твоей такую потребность. Он не будет противоречить Себе, лишая наше естество нужного и необходимого, тогда как Сам устроил его с такими потребностями.

Итак, не будем заботиться; от забот своих мы ничего не получим, кроме того только, что они развлекут нас. Если Бог подает нам все нужное, заботимся ли о том, или не заботимся, и притом подает скорее тогда, когда мы не заботимся, то какую пользу доставляет тебе твоя суетливость, кроме того, что ты казнишь самого себя? Заботится ли о пище тот, кто идет на пышный обед? Запасается ли питьем тот, кто идет к источнику? И мы, имея у себя блага лучше и обильнее, нежели сколько воды в потоках и брашен на вечерях, то есть, промысл Божий, - не должны заботиться и малодушествовать.

Ты думаешь, ты сомневаешься: знает ли Он твои нужды, пошлет ли Он тебе необходимое? Знает, знает; пошлет, пошлет. Сомневаешься: избавит ли Он тебя от окружающих бедствий? — Отец ли Небесный не избавит?

"Знает Господь, как избавлять благочестивых от искушений" (2Пет. 2:9)
"Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; но к тебе не приблизится (Пс. 90:7)

Несчастие для христианина, если он не зрит горé, а пресмыкается долу, по земле: только ест, пьет, украшает свое тело, собирает богатство, ищет земных наград, отличий, удовольствий, развлечений: он отпадает от Бога и становится язычником: всего этого ищут язычники.

Потому что всего этого ищут язычники.

Есть не запрещает, но запрещает говорить: "что будем есть?"

Богатые с вечера говорят: "что будем есть завтра?"

Видишь, что Он запрещает? Запрещает изнеженность и роскошь.

Несколько странным с первого раза представляется здесь упоминание об язычниках (ta eqnh). Вполне хорошо объясняет это Златоуст, говоря, что Спаситель потому здесь упомянул об язычниках, что они трудятся исключительно для настоящей жизни, не размышляя о будущем и небесном. Златоуст придает также значение обстоятельству, что Спаситель не сказал здесь Бог, а назвал Его Отцом. Язычники еще не стали в сыновнее положение к Богу; но слушатели Христа, с приближением Царства Небесного, уже становились. Поэтому Спаситель вселяет а них высшую надежду — на небесного Отца, который не может не видеть чад Своих, если они находятся в затруднительных и крайних обстоятельствах.

     «Имея пропитание и одежду, будем довольны тем,» – говорит апостол (1Тим.6:8).
То есть, имея лишь самое необходимое – о чем и печется Бог – не будем требовать большего, ибо забота об излишнем, как и забота о завтрашнем дне толкнет нас в конце концов на служение диаволу.

     И Сам Господь учит нас просить у Бога в молитве только хлеб наш насущный, под которым должно разуметь И хлеб духовный, коим люди на самом деле и живут. Не будем искать от Бога никакой роскоши и никакого излишества для нашего тела. Потому что всего этого ищут язычники. То есть те, кто не знает ни об истинном Боге и Его безграничном могуществе и любви, ни о ценности бессмертной души человеческой, ни о красоте и сладости Царства Божия и правды Его, – те требуют больше, чем им нужно. И Бог дает им по желанию их и остается ничего им не должен ни в этой, ни в будущей жизни. Всю свою награду они получают здесь, на земле, как птицы небесные и цветы полевые.
Ибо вся слава птиц небесных состоит в их земной жизни,
и вся красота цветов полевых есть мгновенная красота во времени.
Но сынам Своим Бог от создания мира уготовал Царство Небесное и неизреченную славу в Царстве сем.

     Итак, слава человека – не в пище, питии и одежде. Ибо если бы в этом была слава человека, то человек был бы в тысячу раз лучше накормлен, напоен и одет в жизни сей, чем все прочие творения на земле, в воздухе и в воде. Но именно потому и сам царь Соломон во всей славе своей был одет хуже, чем лилии полевые, дабы люди видели, что их слава – не в роскоши одеяний, но в высшем и вечном; дабы отвратили они свои очи и свои сердца от преходящей славы мира сего и взыскали для себя той славы, коя им и от Бога предуготована и обетована.

     Языцы, то есть неверующие в истиннаго Бога, прилепляют мысль свою к пищам, к питиям и одеяниям: ибо иные из них думают, что слепая судьба правит, как случится, человеческими делами, и не веруя, что Бог печется о нужном для всякаго человека, стараются, сколько сил достает, о предъуготовлении всего нужнаго для своего наслаждения. Иные же, ни будущаго суда чая, ни воскресения мертвых ожидая, все свои попечения посвящают на удовольствия и наслаждения в настоящей жизни:
да ямы, говорят, и пием, утре бо умрем (1Кор. 15:32).

     Нам же христианам, верующим, что Бог о всех промышляет, и чающим грядущаго суда и жизни вечной, не лепо есть жить и заботиться на подобие язычников. Что самое и на другом месте показал Господь в сих словах:

"... мнящиися владети языки, соодолевают им, и велицыи их обладают ими: не такоже будет в вас ..." (Мк. 10:42, 43)

     Те, беззаконныя имея мудрования, беззаконныя и дела творят в жизни своей: но нам, имеющим святую веру, надобно иметь святые и нравы. Вы, глаголет Богочеловек, веруете в истиннаго небеснаго Бога, Иже Отец есть ваш и ведает, что имеете вы нужду во всех сих, то есть, в пище, питии и одеянии. Смотри же, како отвсюду убеждает. Не говорит: весть Бог, но "весть Отец ваш", — да чрез сие покажет Его к нам отеческую любовь; потом присовокупил и сие: "яко требуете всех сих", да объяснить сим всевидящее промысла Его око. Посему убо, яко всемогущий Бог, вся может, елика хощет; яко Всеведец, знает нужная нам; яко Отец, подает потребная; а яко Отец чадолюбивейший и безпредельно благоутробный Бог, наставляет еще нас и обещает, глаголя:

ст. 33 "Ищите же прежде царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам."

Стих 6:33

Ищи́те же прéжде цáрствiя Бóжiя и прáвды егó, и сiя́ вся́ приложáтся вáмъ.
И#щи1те же пре1жде цrтвіz б9іz и3 прaвды є3гw2, и3 сі‰ вс‰ приложaтсz вaмъ.
Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам.

 Царствие Божие не иное что есть, как вкушение будущих благ, т. е. созерцание и ведение Бога, сколько доступно это душе человеческой.

Но обсудите, прошу, свои прошения, посмотрите, во имя ли Иисуса вы молитесь, т. е. просители радостей Вечной Жизни? Ибо в доме Иисуса вы ищете не Иисуса, если в Храме Вечности неблаговременно молитесь о временном. Вот один на молитве просит жены, другой желает деревни, третий требует одежды, четвертый молится о даровании ему пропитания. И хотя надобно просить Всемогущего Бога и об этих (предметах), если их нет, но мы должны постоянно помнить, что заповедал нам Тот же Искупитель:
«ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам»

Итак, нет греха просить у Иисуса и этих предметов, если, впрочем, они будут просимы не в излишестве.

Беседа 27 на Евангелие, говоренная к народу в церкви Св. Мученика Панкратия в день страдания его.


И действительно, ничто так не доводит нас до опасного падения и не влечет по стремнинам, ничто так не лишает нас будущих благ, как пристрастие к вещам скоропреходящим; напротив, ничто так не приводит нас к обладанию настоящими и будущими благами, как предпочтение всему будущих.

 “Ищите же, - говорит Христос, - прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам”. Но если бы даже не прилагались временные блага, и тогда не надлежало бы так много заботиться о их приобретении. Теперь же, получить будущие блага значит получить и настоящие.

Но некоторые не убеждаются и этим и, уподобляясь бесчувственным камням, гоняются за тенью удовольствий. В самом деле, что сладостного в благах настоящей жизни? Что приятного? Я намерен свободнее поговорить с вами ныне. Но будьте внимательны и знайте, что жизнь, представляющаяся вам трудною и несносною (я говорю о жизни монахов и распявшихся миру), гораздо сладостнее и вожделеннее той, которая кажется вам приятною и удобною. И свидетели этому вы сами, которые часто, во время постигнувших вас несчастий и скорбей, просите себе смерти и называете блаженными живущих в горах и вертепах и ведущих жизнь безбрачную и беззаботную, вы, которые занимаетесь искусствами, служите в войсках, или живете без дела и праздно, и проводите дни в театре и местах пляски. И там, где по видимому тысячами текут удовольствия, и реками - увеселения, рождается бесчисленное множество горьких скорбей.

Если кто воспылает любовью к одной из плясавших там девиц, тот вытерпит страдания, каким не подвергнешься ни в многочисленных сражениях, ни в многократных странствованиях, и состояние такого человека будет более тягостно, чем всякого осажденного города. Но не станем описывать подробно этих мучений, и - предоставив это на суд совести плененных любовью - рассмотрим жизнь обыкновенную; и мы найдем между монашескою и мирскою жизнью такое же различие, как между пристанью и морем, непрестанно рассекаемым ветрами. Смотри, самые убежища монахов уже дают начало их благоденствию. Избегая рынков и городов и народного шума, они предпочли жизнь в горах, которая не имеет ничего общего с настоящею жизнью, не подвержена никаким человеческим превратностям,
ни печали житейской,
ни горести,
ни большим заботам,
ни опасностям,
ни коварству,
ни ненависти,
ни зависти,
ни порочной любви,
ни всему тому подобному.

Здесь они размышляют уже только о царствии небесном, беседуя в безмолвии и глубокой тишине с лесами, горами, источниками, а наиболее всего - с Богом. Жилища их чужды всякого шума, а душа, свободная от всех страстей и болезней, тонка, легка и гораздо чище самого тонкого воздуха. Занятия у них те же, какие были вначале и до падения Адама, когда он, облеченный славою, дерзновенно беседовал с Богом и обитал в преисполненном блаженства рае. И в самом деле: жизнь монахов, чем хуже жизни Адама, когда он до преслушания введен был в рай возделывать его? Адам не имел никаких житейских забот: нет их и у монахов. Адам чистою совестью беседовал с Богом: так и монахи; более того, они имеют гораздо больше дерзновения, нежели Адам, так как больше имеют в себе благодати, по дару Духа Святого. Надлежало бы вам собственными глазами видеть это; но так как вы не хотите, и проводите жизнь в шуме и на торжищах, то по крайней мере, на словах опишу вам хотя одну часть их образа жизни, - всей же их жизни описать невозможно.

Эти светильники мира, едва начинает восходить солнце, или еще до рассвета, встают с ложа здоровые, бодрые и свежие (потому что их не возмущает никакая печаль, ни забота, ни головная тяжесть, ни труд, ни множество дел, ни что-нибудь другое тому подобное, но они живут, как ангелы на небе). Итак, поспешно встав с ложа, бодрые и веселые, они все вместе с светлым лицом и совестью составляют один лик и как бы едиными устами поют гимны Богу всяческих, прославляя и благодаря Его за все благодеяния, как частные, так и общие. Поэтому, если угодно, оставив Адама, спрошу вас: чем отличается от ангелов этот лик поющих и восклицающих на земле:
“Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение” (Лк. 2:14)?

Где теперь те, которые предаются дьявольским пляскам, непотребным песням и сидят в театре? Стыжусь вспоминать об них; но, по вашей немощи, необходимо сделать и это. И Павел говорит:
“Как предавали вы члены ваши в рабы нечистоте и беззаконию на [дела] беззаконные, так ныне представьте члены ваши в рабы праведности на [дела] святые” (Рим. 6:19).

Итак, посмотрим и мы на это сонмище блудных жен и непотребных юношей, собравшихся в театре, и их забавы, которыми весьма многие из беспечных юношей завлекаются в их сети, сравним с жизнью блаженных. Здесь мы найдем различия столько же, сколько между ангелами, если бы ты услышал их поющими на небе стройную песнь, и между собаками и свиньями, которые визжат, роясь в навозе. Устами одних говорит Христос, а языком других - дьявол. Там сами трубы издают звук, соответственный их нескладному голосу и уродливому виду, когда они надувают щеки и натягивают жилы. А здесь издает звук благодать Духа Святого, которая вместо труб, гуслей и флейт употребляет уста святых. Впрочем, что бы я ни говорил, невозможно вполне представить того удовольствия людям, привязанным к персти и плинфоделанию. Поэтому желал бы я взять кого-нибудь из пристрастившихся к театру, отвести в монастырь и показать ему собрание святых мужей; тогда мне уже не нужны были бы слова. Однако - несмотря на то, что беседую с людьми бренными, попытаюсь и словом хотя бы несколько извлечь их из грязи и тины. Там слушатель тотчас воспламеняется огнем нечистой любви: если мало взора блудницы зажечь сердце, то голос ее влечет в гибель; а здесь, если бы даже душа и имела что-нибудь нечистое, она тотчас оставляет это. И не только голос и взор, но и самые одежды блудниц еще более приводят в смущение зрителей.

Бедняк, человек низкий и презренный, посмотрев на это зрелище, будет досадовать и скажет сам себе: эта блудница и этот блудник - дети поваров и сапожников, а часто и рабов - живут в такой роскоши; а я, свободный, происходя от свободных, живя честными трудами, и во сне не могу представить себе этого, - и оставляет, таким образом, зрелище, съедаемый печалью.

У монахов же не случится ничего такого, но все бывает совершенно напротив. В самом деле, когда увидит, что дети богатых и знатных родителей облечены в такие одежды, каких не носят и самые последние из нищих, и что даже еще радуются этому, то представьте, с каким утешением для своей бедности пойдет он из монастыря! А если посетит монахов и богатый, то возвратится от них лучшим и с здравыми понятиями о вещах. Опять, в театре, когда посмотрят на блудницу в золотом уборе, бедный станет плакать и рыдать, видя, что жена его не имеет ни одного такого украшения, а богатые после такого зрелища будут презирать и отвращаться своих супруг. Как скоро блудница представит зрителям и одежду, и взор, и голос, и поступь, и все, что может возбудить любострастие, - они выходят из театра воспламененные страстью, и возвращаются к себе домой уже пленниками. Отсюда происходят обиды, бесчестия, отсюда вражда, брани и каждодневные случаи смертные; и жизнь становится несносной такому пленнику, и жена ему уже не мила, и дети не по прежнему любезны, и весь дом приходит в беспорядок, и самый свет солнечный, наконец, кажется для него несносным.

Напротив, из монашеских собраний не происходит ни одной такой неприятности Жена встречает мужа ласковым, кротким, непристрастившимся ни к какому гнусному удовольствию, и в обращении его находит больше непринужденности, нежели прежде. Столько-то зла производит театр, и столько добра монастырь: один овец делает волками, а другой и волков обращает в агнцев.

Правда, мы пока ничего еще не сказали об удовольствиях монашеской жизни. Но что может быть приятнее того, когда душа наша ничем не возмущается, не мучится, не унывает, не стенает? Однако же, продолжим наше сравнение и рассмотрим, какое удовольствие доставляет нам то и другое пение, то и другое зрелище, - и мы увидим, что в первом случае оно продолжается только до вечера, пока зритель сидит в театре, а после язвит его больнее всякого жала; полученное же в монастыре удовольствие непрестанно сохраняет свою силу в душах зрителей, - навсегда остается в их мыслях и образ виденных ими мужей, и приятность места, и простота жизни, и чистота общества, и сладость прекрасного духовного пения. Вот почему те, которые всегда наслаждаются этим тихим пристанищем, бегают уже людского шума, как бы какой-нибудь бури. И не только во время своих песнопений и молитв, но и когда сидят за книгами, монахи доставляют зрителям приятное зрелище. После того, как кончится пение, один берет Исаию, и с ним беседует; другой беседует с апостолами; третий читает книги других писателей и любомудрствует о Боге, о мире, о предметах видимых и невидимых, чувственных и духовных, о ничтожности жизни настоящей и о величии жизни будущей.

Пища у них самая лучшая: они питаются не вареными мясами бессловесных животных, но словом Божиим, “слаще меда и капель сота” (Пс. 18:11). Это чудный мед и гораздо лучше того, которым некогда в пустыне питался Иоанн. Не дикие пчелы, садясь на цветы, собирают этот мед, и не росу, переваривши в себе, кладут в ульи; но приготовляет его благодать Духа Святого и, вместо сотов, ульев и дупла, полагает в души святых, так что желающий всегда безопасно может вкушать его. Подражая этим пчелам, и они облетают соты священных книг, почерпая в них великое удовольствие. Но если хочешь знать трапезу их, то подойди поближе, и ты увидишь, что отрыгаемое ими все сладко, приятно, исполнено духовным благоуханием.

Уста их не могут произнести ни одного дурного слова и ни одного шуточного или грубого, но каждое достойно неба. Тот не погрешит, кто сравнит уста людей, бегающих по рынкам и жадно гоняющихся за житейским, со стоками нечистот, а уста монахов с источниками, текущими медом и бьющими чистыми ключами. Но если кому обидно, что я сравниваю уста людей со стоками нечистот, тот пусть знает, что я выразился еще весьма снисходительно. А священное писание не наблюдает и этой меры, но употребляет другое, гораздо сильнейшее сравнение, говоря: “Нет в устах их истины: сердце их - пагуба, гортань их - открытый гроб” (Пс. 5:10).

Не таковы уста монахов: они исполнены благоухания. Таково настоящее их состояние! А будущее их - какое слово может выразить? Какой ум - постигнуть? Их жребий ангельский: неизреченное блаженство, несказанные блага!

Может быть, теперь многие из вас воспламенились и чувствуют в себе желание вести такую прекрасную жизнь; но что пользы, ежели, пока вы здесь, этот огонь горит в вас, а как скоро выйдете, пламя погасло, и это желание пропало? Как же сделать, чтобы этого не случилось? Пока горячо в тебе это желание, пойди к этим ангелам и воспламенись еще более. Не столько могут воспламенить мои слова, сколько взгляд на самое дело. Не говори: вот я переговорю с женою, кончу прежде дела свои; такая отсрочка есть начало беспечности.

Послушай: некто хотел устроить домашние дела, и пророк не позволил ему (3Цар. 19:20). Что говорю: устроить? Ученик хотел погребсти отца, и Христос не согласился даже на то (Лк. 9:60). Какое же дело кажется тебе столько необходимо, как погребение отца? Но Христос и того не позволил. Почему же? Потому что дьявол всеми мерами старается вкрасться, и если заметит в человеке, что он мало занят или откладывает дело, производит в нем большую леность. Поэтому-то некто и советует: “Не откладывай со дня на день” (Сир. 5:8). Таким образом ты можешь в большем успеть, да и домашние дела твои будут в хорошем состоянии. “Ищите же, - сказано, - прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам”. Если и мы обеспечиваем состояние тех, которые, пренебрегая собственными своими выгодами, заботятся о наших выгодах, то тем более Бог, Который и без того печется и промышляет о нас.

Итак, не заботься о своих делах, но предоставь это Богу. Если ты заботишься, то заботишься как человек; если же Бог промышляет, то Он промышляет как Бог.

Итак, не заботься о своих делах, оставляя важнейшее; иначе Бог менее будет промышлять о них. Но чтобы Бог более промышлял о твоих делах, предоставь все Ему одному. Когда ты, оставляя дела духовные, сам занимаешься делами житейскими, тогда уже Бог не много печется о них. Итак, чтобы все у тебя шло хорошо, и тебе освободиться от всех забот, прилепись к духовному и презирай житейское: тогда ты с небом получишь и землю, и сподобишься будущих благ, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

Как искать, во первых, Царствия Божия? Следующим образом: положим, ты хочешь идти или ехать, плыть куда-либо по какой-либо житейской, временной нужде, - помолись прежде Господу, чтобы Он исправил пути сердца твоего, а потом и предстоящий телесный путь, или чтобы направил путь жизни твоей по заповедям Своим, и желай того всем сердцем, и чаще возобновляй свою молитву об этом. Господь, видя искреннее твое желание и старание ходить по заповедям Его, - исправит мало-помалу все пути твои.

Далее, например, если хочешь сделать в комнате чистый воздух или идешь прогуливаться на свежем воздухе, вспомни о чистом и нечистом сердце. Многие из нас охотники до освежения комнатного воздуха (и это прекрасно) или до прогулки на свежем воздухе и не подумают о необходимости чистоты воздуха или сердца (духовного, так сказать, воздуха, дыхания жизни) и, живя в свежем воздухе, позволяют себе нечистые помыслы, нечистые движения сердца или даже сквернословие и самое сквернодейство плотское.

Если ищешь света вещественного, вспомни о свете духовном, который необходим для души и без которого она остается во мраке страстей, во мраке духовной смерти. "Аз свет в мире приидох, говорит Господь, да всяк веруяй в Мя во тме не пребудет" (Ин. 12:46).

Если видишь свирепство и слышишь завывание бури или читаешь о кораблекрушениях, вспомни о буре страстей человеческих, поднимающих ежедневный вой и смятение в сердцах человеческих и подвергающих крушению духовный корабль души, или корабль общества человеческого, и моли усердно Господа, да укротит Он бурю грехов, как некогда укротил словом бурю на море, и да искоренит из сердец наших страсти наши и восстановит тишину всегдашнюю.

Если ощущаешь чувство голода или жажды и хочешь есть или пить, вспомни о гладе или жажде души (она жаждет правды, оправдания во Иисусе Христе, освящения), которых если не удовлетворишь, душа твоя может умереть с голода, подавленная страстями, обессиленная, измученная, и удовлетворяя телесный голод, не забывай утолять, тем паче и прежде, духовный глад беседою с Богом, чистосердечным покаянием в грехах, чтением евангельской истории и евангельских нравоучений, особенно же причащением Божественных Таин Тела и Крови Христовой.

Если любишь щеголять платьем или когда надеваешь одежду, вспоминай о нетленной одежде правды, в которую должна быть облечена душа наша, или о Христе Иисусе, Который есть духовное одеяние наше, как сказано: "елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся" (Гал. 3:27). Страсть к щегольству весьма часто совершенно вытесняет из сердца самую мысль о нетленном одеянии души и всю жизнь обращает в суетную заботу об изяществе в одежде.

Если ты ученик, студент какого-либо учебного заведения, или чиновник какого-либо ведомства, офицер какой-либо из военных частей, или технолог, живописец, скульптор, фабрикант, мастеровой какого-либо цеха, - помни, что первая наука каждого из вас - быть истинным христианином,
искренне веровать в Бога триипостасного,
беседовать с Богом каждый день в молитве,
участвовать в Богослужении,
соблюдать уставы и постановления Церкви
и до дела, и за делом, и после дела носить в сердце имя Иисусово, ибо Он есть свет, сила, святыня наша, помощь наша.

Переведено точно, и, однако, не согласно с подлинником. По русскому переводу выходит, что «Его» относится к царству, т. е. ищите Царства Божия и правды этого Царства; между тем в подлиннике, если бы местоимение «его» относилось к Царству (basileia), то вместо autou (муж. рода) стояло бы authj. Значит слово «Его» должно относиться к «Отец ваш на Небе», и смысл выражения таков: ищите прежде Царства и правды Отца вашего небесного.

В русском переводе это, впрочем, выражено тем, что «Его» напечатано с прописной буквы. Чтобы избежать всякой двусмысленности в греч. в нескольких кодексах прибавлено к thn basileian - tou qeou (в Вульг. и лат. перев.: regnum Dei, et justitiam ejus); а в некоторых tou qeou еще и после dikaiosunhn, что излишне.

Кодекс В перемещает: ищите прежде правды и Царства, — что, вероятно, вызвано тем соображением, что правда служит условием для вступления в Царство (Мф. 5:20), и потому должна стоять впереди. Встречающееся у Оригена, Климента и Евсевия изречение Христа: «просите многого и малое приложится вам; просите небесного и земное приложится вам», объясняет смысл 33 стиха, но не вполне. «Ищите» здесь заменено «просите». Люди должны прежде всего стремиться к тому, чтобы на земле наступило или появилось Царство и правда Божии, всячески содействовать этому своею жизнью, поведением и верою. Это в положительном смысле; в отрицательном — уклоняться от всякой неправды (лжи, обмана, показности и проч.), где бы она ни существовала. Если бы такое стремление было общим, то все остальное, чего язычники так усердно ищут и о чем так много заботятся, появится без особенных трудов и забот.

Опыт действительно показывает, что благосостояние среди людей появляется не тогда, когда они все свое внимание сосредоточивают в мирских интересах и своекорыстии, а когда ищут правды. Благосостояния людей никогда не отрицает Христос.

Правило совершенной нестяжательности Господь преподал не в качестве заповеди, безусловно для всех обязательной, но в качестве совета, условно предлагаемого желающему: аще хощеши совершен, быти. И как не от всякого можно надеяться совершенства, так ненадежно было бы советовать всякому, чтобы оставил все. Да и естественное устроение земной жизни таково, что требует занимающихся и земными делами. Если бы все занимающееся земледелием решились буквально исполнять правило: не пецыся на утрей, и, отвергнув попечение о завтрашнем дне, тем паче отвергли попечение о следующем годе и перестали бы пахать и сеять, – такое одностороннее направление к жизни духовной разрушило бы жизнь естественную.

Но если, таким образом, неизбежно, чтобы многие не оставляли занятий делами земными и мирскими, то неизбежно встречается вопрос: как достигнуть того, чтобы дела земные и мирские не препятствовали делу духовному и небесному? Более общеупотребительное и для немощи нашей более снисходительное решение сего вопроса можем найти в изречении Господнем: "ищите прежде Царствия Божия и правды его".

Поставление одного дела прежде показывает, что допускается другое дело после. Следственно, в изречении Господнем заключаются две мысли: одна открытая, другая сокрытая в слове прежде.

Мысль открытая: должно искать Царствия Божия и правды его прежде.

Мысль сокрытая: не запрещается искать и некоторых других предметов после.

Таким образом, из слова Христова открывается, что есть возможность с успехом упражняться в деле небесном, в искании Царствия Божия и правды его и без вреда для сего дела заниматься и делами земными, делами необходимыми, как то:
исполнением обязанностей звания и службы в обществе человеческом;
делами полезными, или хотя только невинными, как то:
приобретением и употреблением разнообразных познаний в области природы и искусства, впрочем, так, чтобы с сими египетскими сокровищами не погрязнуть в море житейском, но чтобы мудро и праведно похитить их у египтян и употребить во славу Отца Небесного и во благо земных чад Его.

Тайна доброго и беспрепятственного успеха заключается в том, чего вы будете искать прежде, какое дело пойдет у вас вперед других дел, будет первенствовать между всеми делами, господствовать в ваших мыслях, желаниях и стремлениях, или, как изъяснился один из древних отцов, что будет у вас делом и что поделием. Если вы будете прежде всего искать Царствия Божия и правды его; если дело спасения души вашей благодатию и верою, очищения заповедями, усовершения добродетелями будет у вас первенствовать между всеми прочими делами, господствовать в ваших мыслях, желаниях и стремлениях; если сие только и будете вы почитать Делом истинным и важным, а все земные дела только поделием, занятием второстепенным, маловажным, которому некоторая доля внимания уступается после главного дела, то земные дела не будут у вас препятствием делу небесному; вы можете надеяться обрести Царствие Божие, паче всего искомое, и между тем не иметь недостатка и в том, о чем менее заботитесь, в потребном для земной жизни, по верному обещанию Господню: "сия вся приложатся вам".

Напротив того, если вы думаете, что надобно прежде обеспечить себя в делах земных и мирских и потом уже пещись о небесном; если какое-нибудь земное занятие наукою, искусством, художеством, промыслом, исканием выгод, блеска и приятностей жизни сделалось у вас первенствующею мыслью, господствующим желанием, вашим делом по превосходству, а дело благочестия остается у вас только поделием, делом досуга от мирских занятий, то вы превратили порядок, предписанный словом Господним; вы не на пути к обретению Царствия Божия; да и для обеспечения себя земными благами не знаю, на чем можете утвердить свою надежду, потому что не к вам относится обещание Господне: "сия вся приложатся вам".

     То есть:
не ищите нитки у Того, Кто может дать вам царское облачение;
и не ищите нищенских крошек со стола Того, Кто желает посадить вас за Свою царскую трапезу.

     Он есть Царь, а высыны Его.
Ищите того, что подобает царским детям, того, что вы некогда имели, но утратили из-за греха. Ищите сокровищ, коих моль и ржа не истребляют и воры не крадут. И если вы удостоитесь стяжать величайшее, несомненно, и наименьшее приложится вам. Ищите Царства Божия, где Сам Бог сидит на Престоле Своем и царствует, Царства благодати и всякой правды, где «праведники воссияют, как солнце» (Мф. 13:43), и где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания, ни смерти.

     Не уподобляйтесь блудному сыну, который, покинув своего отца, желал насытиться пищею свиней, но ищите пути вернуться с дальней стороны в дом Отца своего Небесного, где «праведность и мир и радость во Святом Духе» (Рим. 14:17).

     И не уподобляйтесь Исаву, продавшему свое первородство за кушанье из чечевицы. Разве и вы отдадите вечное Царство и блаженство за чечевичную похлебку, которую вам предлагает мир сей?

     Да сохранит вас Господь Бог по милости Своей от такого позора и унижения. Да сохранит Он око ума вашего, чтобы его не помрачила и не соблазнила злая маммона земного тления и обмана. Да вразумит Он вас, дабы вы были подобны царским сынам, кои потеряли царство, но не думают и не заботятся ни о чем ином, кроме возвращения в царство свое.

     На одном храме в Сирии, выстроенном императором Юстинианом, и сегодня сохранились слова которые повелел написать сам император:

«Царство Твое, Христе Боже, Царство всех веков» (Пс. 144:13)

     Да поможет Господь, чтобы наша жажда Христа запечатлела слова сии в сердцах наших. Все прочее является второстепенным и не важным. Всем прочим царствам на земле не избегнуть могилы и червя. И когда не будет больше ни земли, ни земных царств, праведники с ангелами на небесах будут радостно петь:

Царство Твое, Христе Боже, Царство всех веков, и владычество Твое во всяком роде и роде.

     О сем да будет честь и слава сладчайшему Учителю под солнцем, Христу Богу, с Богом Отцем и Богом Духом СвятымТроице Единосущной и Нераздельной, ныне и присно, во все времена и во веки веков. Аминь.

     "Прежде", т.е. прежде телесных нужд, или: преимущественно, особенно.

     Царством Божиим называет здесь наслаждение вечными благами, а правдою Егооправдание от Него, т.е. чтобы Он Сам оправдал вас (или преуспевание в праведности, т.е. всецелой добродетели, чрез которую мы оправдываемся).

     Если вы будете просить того, что необходимо для души, то Он присовокупит и дарует то, что необходимо для тела. И как выше, где Он учил, как должно молиться, повелел прежде говорить:

"Отче наш, Иже еси на небесех, да святится имя Твое:
да приидет Царствие Твое: да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли,


а потом уже:

"хлеб наш насущный даждь нам днесь" (Мф. 6:9-11).

     И не для того мы сотворены, чтобы есть, пить и одеваться, но чтобы, благоугодив Богу, наслаждаться вечными благами. Поэтому нужно особенно искать этого и сильно домогаться. Если мы не будем искать этого, то Бог и не даст; между тем как то, что необходимо для тела, будем ли мы искать, или не будем, все-таки получим ради поддержания тела, как и неверующие язычники. Посему и сказал: "приложатся".

     Итак, не об этом должно заботиться, что мы получим и без заботы, но о том. Но если то, что необходимо для тела, Он дает, даже если мы не просим, то зачем Он повелел нам молиться о насущном хлебе? Конечно для того, чтобы посредством такой молитвы признавали, что питает нас Он, а не наша забота. И чтобы, признавая это, мы посредством благодарности становились к Нему ближе.

     Не проси у Бога того, что Сам Он без прошения дает нам по Своему промышлению, и дает не только Своим и возлюбленным, но и тем, которые чужды ведения о Нем. Ибо сказано: не будьте, "«якоже язычницы, лишше»" глаголющими в молитвах своих (Мф. 6:7). Это есть телесное, и сих языцы ищут, сказал Господь. Вы же не «пецытеся, что ясте, или что пиете», или «во что облечетеся. Весть бо Отец ваш», что имеете в этом нужду (Мф. 6), (Мф. 25), (Мф. 32).

     Сын у Отца своего не просит уже хлеба, но домогается наибольшего и высшего в дому Отца своего. Ибо по немощи только ума человеческого Господь заповедал просить повседневного хлеба. Но смотри, что заповедано тем, которые совершенны ведением и здравы душою. Им сказано: не пекитесь о пище или одежде; потому что если Бог печется о бессловесных животных, о птицах и о тварях неодушевленных, то кольми паче попечется о нас: «ищите же» паче «Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам» (Мф. 6:33).

     Слово "правда" взимается за всякую добродетель. "Остави ныне", сказал Спаситель наш Своему предтече Иоанну:
"тако бо подобает нам исполнити всяку правду" (Мф. 3:15),
то есть, всякую добродетель.

     В таковом же смысле берется и сие:
"блажени алчущии и жаждущии правды" (Мф. 5:6);
и еще:
"блажени изгнани правды ради" (Мф. 5:10):
убо и вышеприведенное речение правды берется за всякую добродетель, которая от Бога есть: поколику Бог есть источник всякия добродетели, и от Него подаются человекам силы к творению оныя.

     Смотри же, коль безпредельное есть человеколюбие Божие! Сказавшу Господу нашему: ищите прежде царствия Божия и правды — и творения добродетели, — следовало бы сказать: потом же ищите уже и нужнаго для вас; но Он сие премолчал, а присовокупил сие: "и сия вся приложатся вам". Если мы искать будем от Бога, да подаст нам царствие Свое и да сподобит нас быть любителями добродетели: то Он обещает нам дать, аки прибавок, и пищу, и питие, и одеяние и все необходимо нужное.

     Христианине! говорит Он и тебе: ищи небесных, а Я подам тебе и земная. Ты, будучи безсмертен, не дерзай просить от Меня малозначущаго и временнаго: ищи Царствия Моего, ищи добродетели, а Я дам тебе и вся благая земная.

     Не согрешишь, если сбережешь на завтра то, что Бог послал тебе с избытком сегодня; Он Сам некогда повелел собрать оставшиеся от насыщения народа избытки крох, да не погибнет ничтоже; но если представится тебе случай раздать эти избытки нуждающимся сегодня же, то не жалей их, раздай, а о завтрашнем дне отложи заботу. Помни, что в Царствие Божие войдут только люди праведные, поэтому и ищи правды этого Царства, показывай в жизни дела правды и гони от себя всякую неправду; как бережешь жизнь, так соблюдай и правду. Тогда - все приложится тебе. Святые отцы называют искание Царства Божия, попечение об угождении Богу и спасении души, настоящим делом: а все земные дела - только поделием, т.е. занятием второстепенным, маловажным.

"Ты безчестишь себя, - говорит Златоуст, - когда изнуряешь себя заботливыми помыслами о благах скоропреходящих. Почему же, скажешь, Христос повелел просить хлеба?

Если вы думаете, что надобно прежде обеспечить себя в делах земных и мирских и потом уже пещись о небесном;
если какое-нибудь земное занятие наукою, искусством, художеством, промыслом, исканием выгод, блеска и приятностей жизни сделалось у вас первенствующею мыслью, господствующим желанием, вашим делом по превосходству, а дело благочестия остается у вас только поделием, делом досуга от мирских занятий,
то вы превратили порядок, предписанный словом Господним;
вы не на пути к обретению Царствия Божия;
да и для обеспечения себя земными благами не знаю, на чем можете утвердить свою надежду, потому что не к вам относится обещание Господне:

"сия вся приложатся вам."

     Но знаете ли, какого царствия велит Он искать нам? Того ли, которое находится на высоте небесной и имеет открыться по воскресении всех мертвых? И когда заповедует нам искать его, сколь далеким полагает Он его от нас? Слушай внимательно, да познаешь, какого царства искать велит нам Господь.

     Бог - Творец и Устроитель всяческих - над всем царствует, и небесным, и земным, и преисподним; наипаче же царствует Он над нами правдою, ведением и истиною. И вот сего-то царства искать велит нам Господь, то есть искать, да царствует и над нами Бог.

     Как же да царствует? Да восседит поверх нас, как на колеснице, да держит руками Своими желания душ наших, как бразды, и, находя нас послушными, да направляет нас туда, куда хочет, управляя желаниями нашими, как конями, по воле Своей, чтоб мы охотно покорствовали заповедям и повелениям Его и исполняли их. Этим способом царствует Бог в тех, в которых никогда не царствовал, после того как они очищаются посредством слез и покаяния и делаются совершенными духовною мудростию и разумом. Так и люди в мире сем бывают как Херувимы на небе, имея на раменах душ своих Бога. Кто же столько несмыслен и бесчувствен, чтобы не возжелал увидеть такую божественную славу и не употребил всех усилий и подвигов стяжать ее, но лучше воспохотствовал стяжевать богатство, или славу, или власть мирскую? Или, лучше сказать, кто столько окаянен и умоисступлен, чтоб подумал, что кроме царствия и славы Божией есть другое нечто, более великое, слава ли, или царство, или богатство, или честь, или власть, или удовольствие, или другое что из того, что именуется и почитается благом на земле или на небе, чтобы, сравнив, избрать ему лучше это, а не то? Для имеющих разум поистине нет другого блага, кроме царствия Божия.

     Посему никто да не дерзает несмысленно отгонять от себя Христа, Который повсюду ходит, ища, да царствует над всеми нами.
Никто, прошу вас, да не лишает себя сего великого и вожделенного дара.
Никто да не ниспадает от сей истинной славы.
Никто да не оставляет Щедродавца Бога, Творца всего сущего, из-за временного богатства.
Никто да не отрицается Владыки всяческих из-за пристрастия любви к родителям, друзьям и сродникам.
Никто да не погубляет сладости истинной жизни из-за похоти плотской.
Никто да не отчуждает себя от вечной и нескончаемой славы из-за славы временной.

     О приидите, совокупимся все воедино и взыщем, да приидет и воцарится в каждом из нас Тот, Кто есть выше всякого начала и власти и всякого имени именуемого; каждый из нас да восприимет в себя всего Его и да имеет Его неотлучным от себя день и ночь,

чтобы Он просвещал его Своим пресветлым и неприступным светом (тем светом, который имеет тогда попалить врагов Божиих, когда Он приидет сотворить суд над ними, неверующими в Него, не приемлющими Его и не хотящими, да царствует Он над ними),

сшествовал с ним внутрь жилища его,

опочил с ним на одре его,

объял его невидимыми объятиями Своими

и облобызал неизреченным целованием;

чтоб утешал его в болезни,

отгонял печали и скорби,

изгонял бесов,

каждочасно подавал ему радость и слезы, сладчайшие меда и сота,

врачевал душевные и телесные страсти,

уничтожал страх смерти,

изводил неизреченно источники жизни

и после смерти возводил каждого из нас на небеса небес.

     Все сие надлежит тебе, возлюбленный, познать самым делом и испытать всем чувством души твоей, чтоб стяжать в себя Бога, Который возводил бы тебя вместе с Собою на небеса, теперь, в сей жизни, - без тела, а после, в другой жизни, воскресил бы тебе и тело сие, соделав его вседуховным, и потом уже царствовал над тобою нескончаемые веки, тебя носил, и Сам тобою был носим, сый над всеми Бог, Коему подобает всякое благодарение, честь и поклонение со безначальным Его Отцем и Пресвятым, благим и Животворящим Его Духом ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Создание и сопровождение сайта:   Студия AleGrans.ru