"Охридский пролог" святителя Николая Сербского: 27 (14) марта

1. Преподобный Венедикт Нурсийский.

     Родился в 480 году в Нурсийской области в Италии, в богатой и знатной семье. В школе надолго не задержался, потому что увидел, что из-за книжного научения может он утратить «великий разум души своей». Покинул школу «ненаученным мудрецом и разумным невеждой». Удалился в некий монастырь, где принял постриг из рук инока Романа, после чего уединился на крутой горе, где более трех лет оставался в пещере, усердно возделывая свою душу. Роман приносил ему хлеб, на веревке спуская его с отвесной скалы ко входу в пещеру.

     Когда молва о его жизни разнеслась по округе, Венедикт, дабы избежать славы от людей, ушел из этой пещеры. К себе был он крайне суров. Однажды, когда напал на него нечистый дух плотской похоти, он сбросил с себя одежду и валялся в крапиве и тернии, пока не отстранил от себя всякий помысел о женщине. Бог наделил его многими духовными дарованиями: предвещал он грядущие события, исцелял больных, изгонял бесов, воскрешал мертвых, являлся другим [людям] наяву и во сне независимо от расстояния.

     Однажды провидел [преподобный], что ему поднесли чашу вина с ядом. Перекрестил он чашу — и она развалилась на части. [Он] основал 12 монастырей, в каждом их которых поначалу было 12 иноков. Впоследствии учредил особый орден бенедиктинцев, и поныне существующий в римской церкви. За шесть дней до смерти повелел он открыть свой гроб, ранее приготовленный, ибо предузрел свою близкую кончину. Собрал всех монахов, дал им наставления и предал дух свой Господу, Которому верно послужил в нищете и чистоте.

     Его родная сестра по имени Схоластика жила в одной из женских обителей. Подражая своему брату, она и сама усердно подвизалась и достигла высокого духовного совершенства. Когда святой Венедикт испустил свою душу, два монаха, один на дороге, а другой в некой удаленной келье на молитве, вкупе сподобились одного и того же видения: путь от земли на небо был устлан драгоценными ризами и коврами и освещен светильниками, которые держали в руках люди по обе стороны. На вершине этого [восхождения стоял некий светоносный муж неописуемой красоты, который сообщил монахам, что сей путь уготован для любезного Богу Венедикта. Созерцая это видение, те два брата поняли, что их добрый игумен отошел из мира сего. Преподобный Венедикт мирно скончался в 543 году и переселился в вечное Царство Царя Христа.

---

(Прим. - Ред.)

Монашество: бенедиктинский Устав

Венедикт Нурсийский [Бенедикт] [лат. Benedictus Nursiensis] (ок. 480, близ г. Нурсия (совр. Норча, обл. Умбрия, Италия) - 21.03.547, мон-рь Монте-Кассино, Италия), прп. (пам. 14 мар.; пам. зап. 21 мар., 11 июля), основатель мон-ря, получившего в дальнейшем название Монте-Кассино, законодатель и реформатор зап. монашества.

Уклад монашеской жизни Монте-Кассино получил отражение в написанном В. Н. монастырском Уставе (Regula Benedicti; бенедиктинский устав). Это единственное дошедшее творение преподобного, раскрывающее его аскетическое учение. Рост числа мон-рей, подобных Монте-Кассино, способствовал широкому распространению Устава В. Н. по всей Зап. Европе и возникновению особой монашеской общности, буд. ордена бенедиктинцев.

Устав состоит из пролога и 73 глав; последняя глава представляет собой своеобразный эпилог. Часть сочинения (пролог, полностью главы 1, 4-7) посвящена теоретическим вопросам монашеской жизни, в к-рых раскрывается аскетическое богословие В. Н.; др. часть содержит практические предписания устроения внутренней жизни мон-ря. Отличительная особенность Устава - краткость и методичность представленных правил.

В. Н. подчеркивает, что его Устав не является неким абсолютным образцом, охватывающим все аспекты монашеской жизни; он написан «для новоначальных», желающих стяжать «чистоту нравов или показать начатки христианского благочестия». Стремящихся же достичь высот духовного совершенства В. Н. отсылает к «наставлениям (doctrinae) святых отцов».

I. Аскетическое учение.

В прологе, написанном со значительной долей поэтики, В. Н. говорит, что адресует это произведение тем, кто готовы отринуть свою волю и, взяв оружие послушания, вступить в борьбу ради Христа. Мон-рь есть «школа служения Господу»: следуя учению Господню с верой до самой смерти, монах посредством терпения разделяет страдания Христа и этим сподобляется наследия Его Царства.

В. Н. рассматривает различные типы организации монашеской жизни:
- киновиты, живущие в одном мон-ре по общему уставу;
- еремиты, отшельники;
- сарабаиты, живущие совместно, но без общих правил и настоятеля;
- гироваги, странствующие монахи.
Считая киновитский тип монашеской жизни «самым благонадежным» и адресуя именно ему свой Устав, В. Н., как и прп. Кассиан, отрицательно относится к сарабаитам и гировагам, называя их потворствующими собственным страстям.

Особую роль в жизни монаха-киновита должны занимать послушание, молчание и смирение.

Послушание не знает ропота или сомнения, оно является наиболее сильным оружием монаха в борьбе со страстями. Даже если указанное наставником дело покажется монаху превосходящим его силы, он должен исполнять его, надеясь на помощь Божию. Истинное послушание рассматривается В. Н. не как подчинение чужой воле, но скорее как добровольное соединение с ней: приказание начальствующего монах исполняет как свое личное стремление, ибо, отдавая себя в послушание наставнику, он тем самым отдает себя в послушание Самому Богу. Истинное послушание - это не столько служение, сколько соработничество, оно ведет, т. о., к единению воли монаха с волей Христа. Послушание имеет и важный сотериологический аспект: человека, отделенного от Бога непослушанием Адама, оно возвращает к Творцу.

Другим оружием монаха-киновита является молчание, при к-ром достигается сосредоточенность ума. В. Н. предписывает усердно хранить молчание во всякое время, особенно в ночные часы, при чтении поучений, за трапезой.

Средоточием всего аскетического богословия В. Н. является основополагающий принцип монашеской жизни - смирение. Автор Устава выделяет 12 ступеней смирения:
1) постоянное памятование заповедей и «полагание перед взором страха Божия»;
2) отвержение собственной воли;
3) предание себя в послушание начальствующему из любви к Богу;
4) спокойное перенесение тягот и страданий без искания путей избавления от них;
5) доверие себя и всех своих помыслов настоятелю без смущения и сокрытия чего-либо;
6) довольствование самым скудным, полагание себя наихудшим из всех людей, готовность на любую работу;
7) укоренение в сердце сознания своей ничтожности как негодного раба;
8) строгое исполнение предписаний устава и монастырского начальства;
9) хранение молчания;
10) воздержание от смеха и всяких увеселений;
11) слово монаха должно быть тихим, кротким и рассудительным;
12) становление благочестия, проникающего не только внешнее поведение, но и сущность монаха.

Прошедший эти степени смирения стяжает такую любовь Божию, к-рая позволяет исполнять заповеди «без всякого труда, как бы естественно, не по страху геенны, а по любви ко Христу». Эта любовь приводит к полной гармонии между волей и желанием твари и волей ее Творца.

Путем стяжания монашеской добродетели является молитва, как общая, так и частная, отвлекающая душу и ум от тварных вещей и прилепляющая их к Богу. В. Н. увещает иноков во внимании к молитвам, чтобы душа молящегося была полностью согласна с голосом.
Молитва - это беседа с Богом, поэтому она должна быть искренней и благоговейной. Внимательный ум находит в молитве душеполезное назидание.
Тексты Священного Писания, читаемые за богослужением, должны сопровождать монаха в его дневных занятиях: постоянно находиться в уме, быть предметом размышлений. Термин «размышление» («рассуждение», лат. meditatio) для В. Н. означает внимание к читаемым текстам Священного Писания, смысл к-рых монах принимает в сердце. Частная молитва должна быть краткой, но чистой, творимой с чувством смирения и покаяния, изливающаяся от вдохновения Божественной благодати.

II. Богослужение.

Одной из особенностей Устава является придание большого значения общинному богослужению, к-рое ставится В. Н. в центр монашеской жизни и определяется понятием «дело Божие» (opus Dei). Прочие дневные занятия в мон-ре лишь заполняют интервалы, остающиеся между часами общей молитвы. Ежедневное общее псалмопение является обязанностью, возлагаемой на всю братию, в то время как др. послушания у каждого свои.

В дошедшем до наст. времени тексте Устава подробно описывается организация общего монашеского богослужения, к-рое охватывает ночное бдение (vigilia) и 7 дневных служб: утреню, 1, 3, 6, 9-й часы, вечерню и completorium (службу перед сном).
Отличительной чертой Устава является распределение по службам чтения Псалтири, к-рая должна прочитываться целиком в течение недели. Устав вводит в монашеское богослужение различные славословия и гимны. К В. Н. восходит учреждение completorium, не предусмотренного в дополнении о молитвах к уставу блж. Августина, сделанного Алипием, еп. Тагасты. Богослужение монахов-бенедиктинцев впосл. оказало влияние на богослужение Зап. Церкви в целом.

Имя Божие, согласно Уставу В. Н., должно прославляться во всяком монашеском послушании (1Пет. 4:11), но общинное богослужение - это сугубое воспевание хвалы Богу. В нем особо ощущается Божие присутствие. Общая молитва имеет то преимущество перед частной, что это молитва церковная, в к-рой проявляется единство частных усилий молящихся. Участвуя в общем богослужении, человек оказывается в единстве со Вселенской Церковью. В неск. местах В. Н. указывает, что одной из целей монашествующих является молитва к Божию милосердию о всех. Но не все монахи обладают столь большим дерзновением, столь сильной частной молитвой. Именно в общем богослужении воедино сливаются голоса как сильных, так и слабых духом, делая молитву более действенной. В. Н. призывает к общей молитве о духовно немощных и согрешивших братьях как к одному из самых сильных средств их исправления. Общее богослужение является и проявлением добродетели смирения. Монах должен отложить все послушания и поспешить к богослужению, как только услышит призыв к нему, «делу Божию ничего не следует предпочитать».

III. Организация монашеской жизни.

1. Во главе мон-ря, согласно В. Н., стоит настоятель (аббат), избираемый всей монашеской общиной. Эта должность пожизненная. Кандидат в настоятели должен быть известен мудростью и добродетелями. Устав не требует наличия священнического сана у кандидата. Аббат в мон-ре «представляет, как верится, лицо Христа, поэтому ничего, кроме заповедей Господних, не должен он ни внушать, ни учреждать... но всякое повеление его... да будет закваской Божественной правды в душах его учеников». Аббат должен учить более своим примером, нежели словом, оказывать всем равное попечение невзирая на лица, помнить о том, что о своем наставничестве он даст ответ на Страшном Суде Божием. Чтобы обучать и наставлять братию, аббат сам должен быть обучен закону Божию и Священному Писанию. Он должен управлять братией с умеренностью и рассудительностью, так, «чтобы его более любили, нежели боялись». Для решения общих важных вопросов аббат собирает на совет всю общину, и в особенности старцев, к-рым в мон-ре отводится значительная роль. При необходимости старцами или самим настоятелем избирается препозит - помощник настоятеля. Если монашеская община слишком велика, ее лучше разделить на неск. групп, поставив во главе каждой из них декана для наблюдения за дисциплиной. В. Н. рассматривает, т. о., аббата в первую очередь как духовного наставника монахов, нежели администратора.

2. Священники выбираются аббатом из числа братии; если в мон-рь принимается священник не из числа насельников, то только с условием строгого соблюдения им монастырского устава. Клирики находятся в послушании у аббата, как и обычные монахи, с той лишь разницей, что благословляют и совершают литургию по распоряжению аббата и могут занимать место не в порядке вступления в обитель, но «повыше, ради достоинства их жизни».

3. В монашество принятие происходит не сразу. Пришедший в мон-рь испытывается под наблюдением и наставлением опытного старца. По прошествии года он письменно принимает на себя монашеские обеты и одевается в монастырские одежды. Кроме известных предшествующей аскетической традиции обетов послушания, нестяжания, целомудрия Устав В. Н. предписывает новый, обет постоянства (stabilitas loci),- пожизненного пребывания монаха в одном мон-ре. Монах не имеет права выйти за ворота мон-ря без разрешения настоятеля. Правило постоянства диктует необходимость самообеспечения общины: вода, мельница, сад, хлебопекарня, мастерские должны находиться в пределах мон-ря, чтобы монахам не было нужды лишний раз покидать его. Новый обет сыграл важную роль в последующем становлении зап. монашества: мон-рь принципиально отделялся от мира, монашеская община получала внутреннюю организацию, развивалось монастырское хозяйство, сокращалось число странствующих монахов.

Давший обеты в принципе остается внутренне свободным в их исполнении: даже «прежние одежды его хранятся в рухлядной, чтобы, если по наущению диавола вздумает он выйти из монастыря, в них был извержен из него».

Вступивший в общину отказывается от всего своего имущества: либо раздает его бедным, либо жертвует в мон-рь. В мон-ре все должно быть общим (Деян. 4:32), монах не имеет никакой собственности, «так как... не имеет уже в своей власти ни своего тела, ни своей воли», но все необходимое получает от настоятеля. Забота о материальном обеспечении монахов поручается келарю, к-рый должен быть для братии заботливым отцом. К монастырскому имуществу следует относиться бережно, за испорченную или потерянную вещь провинившийся кается аббату. Одежда монахов должна соответствовать климату местности. В теплых районах, согласно В. Н., каждому монаху достаточно 2 куколей (головных уборов), легкого и шерстяного, 2 туник, скапуляра (здесь - фартук для работ), сандалий и сапог.

Праздность, по выражению В. Н.,- враг души, поэтому в свободное от молитвы время монах должен заниматься либо физическим трудом (ручной работой, земледелием), либо душеполезным чтением (lectio divina). Кассиодор, устроивший в своем родовом имении в сер. VI в. бенедиктинскую общину, дополнил эти обязанности научными занятиями. Впосл. бенедиктинский орден прославился своей ученостью.

Труд монахов является частью их духовно-нравственной жизни. Монах живет «трудами своих рук». Послушания между насельниками распределяет аббат. Плоды ручного труда, идущие на продажу, реализовываются по низким ценам, чтобы не развивать у братии страсть любостяжания. Все монахи, сменяя друг друга каждую неделю, привлекаются к служению на кухне. Lectio divina - чтение текстов Священного Писания и отцов Церкви в присутствии всей братии. Оно наряду с богослужением дает монаху пищу для духовных размышлений. Чтению по Уставу отводится 4 часа в день, не считая чтения во время общего богослужения, за трапезой и во время вечернего собеседования (collatio). Весь воскресный день посвящается исключительно молитве и душеполезному чтению. Особенно много времени для lectio divina отводится в Великий пост, когда каждому монаху предписывается брать из б-ки книгу для самостоятельного чтения. Кроме Священного Писания В. Н. рекомендует читать толкования святых отцов, «Собеседования» и «Установления киновитов» прп. Иоанна Кассиана, жития святых, правила свт. Василия Великого.

Всякое послушание монах должен выполнять со смирением и усердием. Идея мон-ря как школы духовного возрастания проявляется в системе мер дисциплинарных взысканий. Взыскания применяются к провинившимся по усмотрению аббата. Сначала до́лжно всячески увещать непослушных к смирению. Если монах не исправляется после двукратного увещания старшими наедине, то его подвергают публичному обличению перед братией. Если после этого согрешивший не желает исправиться, он подвергается отлучению (excommunicatio). В определенных случаях В. Н. допускает и телесные наказания, однако не придает им особого значения. За незначительные проступки согрешивший отлучается от общей трапезы и общей молитвы, за более тяжкие - и от общения со всей братией. Высшим средством к исправлению многократно согрешившего монаха является совместная молитва о нем аббата и братии. Неисправляющиеся изгоняются из мон-ря. Если изгнанный или самостоятельно покинувший обитель монах пожелает вернуться, то после соответствующего покаяния его следует принять,- и это допускается 3 раза. В отношении отроков, воспитываемых в мон-ре, в качестве наказания следует применять пост и телесные наказания.

Монахи должны спать по возможности в одном месте (dormitorium) и при этом одетыми, чтобы в любой момент быть готовыми поспешить «на дело Божие». Трапеза, по Уставу, полагается 1 или 2 раза в день. К трапезе подаются два блюда, хлеб и, если есть, плоды; вина «достаточно стакана на день» или по усмотрению аббата, но, кто может, должен полностью воздерживаться от употребления вина. Во время трапезы происходит душеполезное чтение по благословленной аббатом монашеской череде.

В период Великого поста более, чем в прочее время, следует сохранять свою жизнь в чистоте и искоренять всякую небрежность в монашеском делании.

В. Н. предписывает принимать приходящих в мон-рь странников с честью, как Самого Христа. Такое же отношение должно быть и к больным братьям. Друг к другу монахи должны сохранять взаимную любовь, проявлять взаимное послушание.

источник: церковно-научный центр «Православная Энциклопедия»

---

(Прим. - Ред.)

История Церкви: монашеский орден святого Бенедикта (бенедиктинцы)

Бенедиктинцы [лат. benedictini] - католич. монашеский орден св. Бенедикта (офиц. название Ordo sancti Benedicti, OSB); в широком смысле - монахи, живущие по одному из древнейших уставов в истории зап. монашества - уставу св. Венедикта Нурсийского (Ɨ ок. 560). В ср. века Б. назывались «fratres qui secundum Benedicti regulam vivunt» (лат.- братья, к-рые живут согласно уставу Бенедикта), но уже с кон. XIII в. стали именоваться «орденом св. Бенедикта». Формально «орден св. Бенедикта» был организован лишь в 1893 г. папой Львом XIII как бенедиктинская конфедерация мон-рей во главе с аббатом-примасом. В историографии бенедиктинскими считаются как отдельные мон-ри во главе с аббатом, так и объединения (конгрегации) мон-рей с централизованной структурой (появляются с XI в.), придерживавшиеся устава св. Венедикта Нурсийского.

В X-XIII вв. бенедиктинский устав также стал основой для формирования ряда монашеских орденов: камальдулов, валломброзиан, клюнийцев, цистерцианцев, картузианцев, иоахимитов, ордена Фонтенвро, граммотенсов, сильвестринцев, целестинцев, оливетанцев.

В наст. время орден представляет собой конфедерацию из 21 конгрегации Б. (в т. ч. Славянская бенедиктинская конгрегация св. Адальберта и св. Маргариты - Congregatio Slava Sancti Adalberti et Sanctae Margaritae, основанная в 1945 г. в Чехии), а также 5 мон-рей, не входящих ни в одну из конгрегаций (св. Марии Сионской (Hagia Maria Sion) в Иерусалиме, Сен-Бенуа-де-Пор-Вале (Бувре, Швейцария), Шевтонь (Бельгия), Гора Спасителя (Mount Saviour, штат Нью-Йорк, США), Уэстон (штат Вермонт, США)). Конфедерация Б. насчитывает 7995 монахов (из них 4571 священник), живущих в 346 монашеских обителях. Уставом конфедерации является «Lex propria», утвержденный папой Пием XII 21 марта 1952 г. Во главе конфедерации стоит аббат-примас, к-рый избирается конгрессом аббатов на 8-летний срок и не имеет права назначать и смещать аббатов и приоров бенедиктинских мон-рей. Центром ордена и резиденцией аббата-примаса и Папского философско-теологического ун-та св. Ансельма (см. Университеты папские) является аббатство Сант-Ансельмо в Риме.

Бенедиктинки

Монахини, члены жен. ветви ордена Б. (офиц. название Ordo Monialium Sancti Benedicti), преимущественно созерцательного направления; в широком смысле к Б. также относят возникающие с XIX в. жен. конгрегации, действующие на основе устава св. Венедикта Нурсийского. Устав вскоре после его введения святым в мон-ре Монте-Кассино был распространен и на жен. мон-рь, основанный сестрой св. Венедикта св. Схоластикой. Бенедиктинский устав, изначально предназначенный для монахов, по меньшей мере с VIII в. начинает адаптироваться к специфике жен. монашества, к-рое развивалось синхронно муж. Ок. 620 г. еп. Безансонский Донат дополнил бенедиктинский устав, использовав уставы св. Колумбана и Кесария, еп. Арльского, и создал на его основе особый устав для жен. мон-рей своей епархии.
Первым жен. мон-рем, жившим по этому уставу, считается мон-рь в Фармутье (Франция), основанный ок. 625 г. Основание крупнейших жен. мон-рей в раннее средневековье связано с деятельностью королевской династии Меровингов (напр., св. Батхильды) или епископов (напр., Элигия Нуайонского). Нуждаясь в пастырском окормлении священниками, обители бенедиктинок развивались под опекой либо епископов, либо муж. мон-рей. При жен. мон-рях часто существовали приюты для детей, к-рые готовились к дальнейшей монашеской жизни или находились там временно; монахини занимались тяжелой ручной работой, вышиванием, ткачеством. Впосл., возможно под влиянием массового жен. аскетического движения XI-XII вв., популярной становится форма сдвоенного муж. и жен. мон-ря во главе с аббатиссой (напр., основанная ок. 1100 г. конгрегация Фонтевро c основным аббатством и приоратами, к-рые объединяли от 80 до 100 монахинь, распространившаяся позднее во Франции, Испании и Англии).

Различают бенедиктинок-монахинь (moniales), живущих в строгом затворе и ведущих по преимуществу созерцательный образ жизни, и сестер (sorores), занимающихся каритативной, преподавательской и миссионерской деятельностью. Восходящие к общине Облат св. Франциски Римской (с 1433) и «Сестрам Любви Доброго Пастыря» (с 1589, Флоренция), конгрегации сестер-бенедиктинок, ориентированных на активную деятельность в миру, широко распространились в XIX-XX вв. И монахини, и сестры либо инкорпорированы в муж. конгрегации, либо входят в орден Б., будучи организованы в самостоятельные федерации, или представляют собой отдельные обители, находящиеся частично в юрисдикции местных епископов, частично в прямой папской юрисдикции. В наст. время насчитывается ок. 10 тыс. монахинь в 520 обителях. Бенедиктинки-сестры (ок. 4 тыс. чел.) представлены в 14 конгрегациях и неск. отдельных мон-рях.

источник: церковно-научный центр «Православная Энциклопедия»

2. Святитель Евсхимон Исповедник, епископ Лампсакийский.

     В эпоху иконоборчества претерпел гонение и был заключен в темницу. Упокоился в правление царя Феофила иконоборца (829-842).

3. Святитель Феогност, митрополит Киевский и всея России.

     Родом грек, преемник святителя Петра, митрополита Московского. Претерпел много страданий в монгольской орде от хана Джанибека. Ибо «некой русские злодеивые мужи» оклеветали его, что не платит он царю никакой дани от своего церковного сословия. Когда хан вызвал его в орду и спросил об этом, он ответил:
«Христос Бог наш искупил Церковь Свою от язычников честною Своею Кровию. Зачем же теперь платить нам дань язычникам?»
В конце концов, ему удалось как-то освободиться и вернуться домой. Управлял Церковью 25 лет. Упокоился в Господе в 1353 году.

4. Стихотворение

Венедикт был чудотворцем благомощным, сильным,
Богомольцем слезным, иноком умильным,
Духом Божиим ведом, в вере — правоверный,
Был наставником он добрым, крепким и смиренным.
Плацид у него служил послушником верным,
Ранним утром за водой поспешил усердно.
А святой отец в тот час Господу молился
И увидел: с Плацидом казус приключился:
Духом Венедикт узрел, как поток могучий
Камни катит, а средь них — Плацид в самой буче.
Ухватил его поток и играет злобно с ним
Ясно слышит старец зов и свое святое имя.
Вера здесь нужна, а к ней — помощь и немалая,
Быстро посылает старец инока бывалого.
Прыгнул тот в водоворот, простив всем обиды,
По воде, как посуху, подскочил к Плациду.
И не понял инок, как сие случилось:
По святой молитве старца все свершилось.
Вот приходят к старцу Плацид.
Послушник, рыдая, старцу говорит:
Видел тебя, отче, я над моей главой,
Но тогда от ужаса и крика был я сам не свой!
За власы ты взял меня, вынул из воды —
Тут и инок подбежал — за твои труды!
По молитве Венедикта, аввы православного,
Бог и инока явил чудотворцем славным.

5. Рассуждение

     Трудно найти лучшее назидание о том, что не должны мы лениться и отлагать молитву и дела на день завтрашний, нежели оное, которое предлагает нам преподобный Ефрем Сирин:

Однажды некоему брату был внушен (врагом) помысел:
«сегодня дай себе отдых, а завтра вставай на бдение!»
Но он ответил помыслу:
«Кто знает, может быть, завтра я и [вовсе] не встану; поэтому надобно мне встать сегодня».
Так и при рукоделии заронился в нем помысел:
«Сегодня дай себе передышку, а завтра потрудись!»
Он снова ответил:
«Нет, потружусь я сегодня, а о дне завтрашнем [по]заботится Господь».

     А святой Антоний учит:

«На рассвете каждого дня устрояй свою жизнь так, как если бы это был твой последний день на земле, - и соблюдешь себя от греха.»

---

(Прим. - Ред.)

Патрология: как надобно молиться

Урок первый

Дело молитвы есть первое дело в жизни христианской. Если в отношении к обычному порядку дел верно присловье: «Век живи, век учись», то тем более идет оно к молитве, действие которой не должно иметь перерыва и степени которой не имеют предела.

Древние святые Отцы, приветствуя друг друга при свидании, обыкновенно спрашивали не о здоровье и не о чем-либо другом, а о молитве: как, дескать, идет или как действует молитва. Действие молитвы было у них признаком жизни духовной, и они именовали ее дыханием духа. Есть дыхание в теле – и тело живет; прекращается дыхание – прекращается и жизнь. Так и в духе: есть молитва – живет дух; нет молитвы – нет и жизни в духе.

Но не всякое совершение молитвы, или молитвословие, есть молитва. Стать перед иконой в церкви или дома и класть поклоны не есть еще молитва, а только принадлежность молитвы. Читать молитвы на память или по книжке или слушать читающего их – опять не молитва, а только орудие молитвы или способ обнаружения и возбуждение ее. Сама же молитва есть возникновение в сердце нашем одного за другим благоговейных чувств к Богу: самоуничижения, преданности, благодарения, славословия, прощения, усердного припадания, сокрушения, покорности воле Божией и прочих. Вся наша забота должна быть о том, чтобы во время наших молитвований эти и подобные им чувства наполняли душу нашу так, чтобы, когда язык читает молитвы или ухо слушает и тело кладет поклоны, сердце не оставалось пустым, но чтобы в нем было какое-либо чувство, устремленное к Богу. Когда эти чувства есть, молитвословие наше есть молитва, а когда их нет, то она еще не молитва.

Кажется, чего бы проще и естественнее для нас, как молитва, или устремление сердца к Богу? А между тем оно не у всех и не всегда бывает. Его надо возбудить и потом укрепить, или, что то же, воспитать в себе дух молитвенный. Первый способ для этого есть читательное или слушательное молитвословие. Совершай его как следует – и непременно возбудишь и укрепишь восхождение в сердце твоем ко Богу, войдешь в дух молитвенный.

В наших молитвословах помещены молитвы святых отцов Ефрема Сирианина, Макария Египетского, Василия Великого, Иоанна Златоустого и других великих молитвенников. Будучи исполняемы духом молитвенным, они изложили внушенное сим духом в слове и передали то нам. В их молитвах движется великая молитвенная сила, и кто приникнет (всмотрится. – Ред.) в них всем усердием и вниманием, тот, в силу закона взаимодействия, непременно вкусит силы молитвенной, по мере сближения настроения своего с содержанием молитвы.

Чтобы молитвословие наше сделалось действительным для нас средством к воспитанию в себе молитвы, надо совершать его так, чтобы и мысль, и сердце воспринимали содержание молитв, составляющих его. Вот для этого три самых простых приема:
– не приступай к молитвословию без предварительного, хотя краткого, приготовления;
– не совершай его кое-как, а со вниманием и чувством;
– не тотчас по окончании молитв переходи к обычным занятиям.

Урок второй

Положим, что молитвословие есть у нас дело обычное. Но никак нельзя сказать, чтоб оно не требовало приготовления. Что, например, обычнее читания или писания для умеющих читать и писать? Однако ж и тут, садясь читать или писать, не вдруг начинаем дело, а медлим несколько перед тем, по крайней мере столько, сколько требуется для того, чтобы поставить себя в пригодное положение. Тем более необходимы приготовительные действия к молитве перед молитвой, и особенно тогда, когда предшествовавшее тому занятие было совсем из другой области, а не из той, к которой принадлежит молитва.

Итак, приступая к молитвословию утром или вечером, постой немного, или посиди, или походи и потрудись в это время отрезвить мысль, отвлекши ее от всех земных дел и предметов.
Затем помысли, кто Тот, к Кому обратишься ты в молитве, и кто ты, имеющий теперь начать молитвенное к Нему обращение, и возбуди в душе соответственное тому настроение самоуничиженного и благоговейным страхом проникнутого предстояния Богу в сердце. В этом все приготовление – благоговейно стать перед Богом, приготовление малое, но не малозначительное. Тут полагается начало молитвы, а доброе начало – половина дела.

Так установившись внутренне, стань затем перед иконой и, положив несколько поклонов, начинай обычное молитвословие:
«Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе, Царю Небесный...» Читай не спешно, а вникай во всякое слово и мысль всякого слова доводи до сердца, сопровождая то поклонами. В этом, собственно, и дело читания молитвы, приятного Богу и плодоносного. Вникай, сказал я, во всякое слово и мысль слова до сердца доводи – это значит вот что: понимай, что читаешь, и понятное прочувствуй.

Других правил не требуется. Эти два – «понимай» и «чувствуй», – исполненные как следует, украшают всякое молитвословие полным достоинством и сообщают ему все плодотворное действие.
Читаешь, например: «Очисти ны от всякия скверны» – восчувствуй скверноту свою, возжелай чистоты и взыщи ее от Господа, с упованием на Него.
Читаешь: «Остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим...» – и в душе своей прости всем, и сердцем, все и всем простившим, проси себе у Господа прощения.
Читаешь: «Да будет воля Твоя...» – и в сердце своем совершенно предай участь твою Господу и изъяви беспрекословную готовность благодушно встретить все, что Богу будет угодно.

Если будешь так мыслить, чувствовать и поступать при всяком стихе твоей молитвы, то у тебя будет настоящее молитвословие.

Урок третий

Чтобы успешнее совершать молитвословие надлежащим образом, делай вот что:

1. Имей молитвенное правило с благословения духовного твоего отца, не большое, но такое, которое мог бы ты исполнять неспешно при обычном течении твоих дел.

2. Прежде чем молиться, вчитывайся, когда есть у тебя более свободное время, в молитвы, которые входят в твое правило; пойми вполне каждое слово и прочувствуй его, чтобы тебе наперед знать, что при каком слове должно быть у тебя на душе; а еще лучше, если положенные молитвы заучишь на память. Когда сделаешь так, то во время молитвословия легко тебе будет понимать и чувствовать. Останется одно затруднение: мысль летучая все будет отбегать на другие предметы. Тут надо вот что:

3. ...надо употребить напряжение на сохранение внимания, зная наперед, что мысль будет отбегать. Потом, когда во время молитвы она отбежит, – вороти ее, опять отбежит – опять вороти, и так всякий раз. Но всякий же раз что будет прочтено во время отбегания мысли и, следовательно, без понимания и чувства, не забывай прочитывать снова, хотя бы мысль несколько раз отбегала на одном месте, читай его несколько раз, пока не прочтешь с понятием и чувством. Одолеешь однажды это затруднение – в другой раз, может быть, оно и не повторится, а если и повторится, то уже не в такой силе. Но может случиться и то, что иное слово так сильно подействует на душу, что ей не захочется простираться в молитвословии далее, и хоть язык читает молитвы, а мысль все отбегает к тому месту, которое так подействовало на нее. В таком случае –

4. ...остановись и не читай далее, а постой вниманием и чувством на том месте, попитай душу свою им или теми помышлениями, которые оно будет производить, и не спеши отрывать себя от этого состояния. Если время не терпит, оставь лучше правило недоконченным, а этого состояния не разоряй. Оно, может быть, будет осенять тебя целый день, как Ангел-Хранитель. Такого рода благодатные воздействия на душу во время молитвословия означают, что дух молитвы начинает внедряться, и потому надо хранить такое состояние, ибо оно есть самое надежное средство к воспитанию и укреплению в нас духа молитвенного.

Кончив свое молитвословие, не тотчас переходи к каким-либо занятиям, а тоже хоть немного постой и подумай, что это совершено тобою и к чему тебя это обязывает, стараясь, если дано тебе что восчувствовать во время молитвы, сохранить то и после молитвы. Впрочем, если кто совершит свое молитвословие как должно, то и сам не захочет тотчас озабочиваться внешними делами. Таково уж свойство молитвы! Что говорили предки наши, возвратясь из Царьграда: «Кто вкусит сладкого, тот не захочет горького» – то сбывается со всяким, кто хорошо помолится во время своего молитвословия. Вкушение этой молитвенной сладости и есть цель молитвословия, и если молитвословие воспитывает дух молитвенный, то именно через это вкушение.

Урок четвёртый

Но на начальном способе воспитания в себе духа молитвенного, то есть на сообразном со своим назначением совершением молитвословий, останавливаться нельзя: надо идти далее. Припомните, как учатся, например, языкам. Сначала заучивают слова и обороты речи по книгам, но на этом не останавливаются, а стараются с помощью того доходить (и действительно доходят) до того, что сами, без пособия заученного, ведут правильно речь долгую на изучаемом языке.
Так надо поступать и в деле молитвы. Мы навыкаем молиться по молитвенникам, то есть по готовым молитвам, переданным нам Господом и святыми Отцами, преуспевшими в молитве, но на этом одном останавливаться не должно. Надо простираться далее и, навыкнув умом и сердцем обращаться к Богу со сторонней помощью, делать опыты и своего собственного возношения к Нему, доходить до того, чтобы душа сама, своею речью вступала в молитвенную беседу с Богом, сама возносилась к Нему, сама открывала себя Ему и исповедовала, что такое есть в ней и чего ей желательно. Надобно и к этому приучить душу. А как успеть в этой науке, укажу кратко.

И навык с благоговением, вниманием и чувством молиться по молитвенникам ведет к тому же. Как из переполненного сосуда сама собой изливается вода, так и из сердца, посредством молитвословий исполнившегося светом чувств, сама собою начнет исторгаться своя молитва к Богу. Но есть и особые, исключительно к этой цели обращенные правила, которые должен принять к исполнению всякий желающий успеха в молитве.

Отчего это, скажете, сколько лет иные молятся по молитвенникам, а все еще не имеют молитвы в сердце? Думаю, между прочим, оттого, что только в ту пору несколько и напрягаются возноситься к Богу, когда совершают молитвенное правило, а потом, во все продолжение дня, о Боге и не вспомнят. Кончат, например, свои утренние молитвы и думают, что по отношению к Богу все уже и сделано; затем целый день дело за делом, забота за заботой, а о Боге ни слова, ни помину; разве уж к вечеру (да и то слава Богу) придет на мысль, что вот опять скоро надобно становиться на молитву. От этого происходит то, что если Господь и дает какое-либо доброе чувство утром, то его заглушает суета и многодеятельность дневная. Оттого и вечером не бывает охоты молиться: человек никак не совладает с собой, чтоб хоть немного умягчить свою душу, и молитва вообще худо спеется и зреет. Вот эту-то почти всеобщую неправость и надобно исправить, то есть надо сделать так, чтобы душа не тогда только обращалась к Богу, когда человек стоит на молитве, но в продолжение всего дня сколько можно непрерывно возносилась к Нему и пребывала с Ним.

Урок пятый

Чтобы душа непрерывно возносилась к Богу и пребывала с Ним, нужно, первое, в продолжение всего дня как можно чаще взывать ко Господу краткими словами, смотря по нужде души и текущим делам:
- например, начинаешь что – говори: «благослови, Господи»;
- кончаешь дело – говори: «слава Тебе, Господи!», да не языком только, но чувством сердца;
- поднимется какая-нибудь страсть – говори: «спаси, Господи, погибаю»;
- находит тьма смутительных помышлений – взывай: «Изведи из темницы душу мою»;
- предстоят неправые дела, и грех влечет к ним – моли: «настави мя, Господи, на путь» или: «Не даждь во смятение ноги моея»;
- грехи подавляют и влекут к отчаянию – взывай мытаревым гласом: «Боже, милостив буди мне, грешному!»

Так и во всяком случае. Или просто говори чаще: «Господи, помилуй; Владычица Богородица, помилуй мя; Ангел Божий, хранитель мой святый, защити мя», или взывай другим каким-либо словом молитвенным. Только старайся как можно чаще делать эти воззвания, домогаясь всячески, чтоб они исходили из сердца, как бы выжатые из него. Когда мы будем так делать, тогда у нас будут частые умные восхождения к Богу из сердца, частые обращения к Богу, частая молитва, а это учащение сообщит навык умного собеседования с Богом.

Но чтобы душа стала так взывать, надобно наперед заставить ее обращать во славу Божию все, всякое свое дело, и большое, и малое. Это второй способ, как научить душу днем чаще обращаться к Богу, ибо если положим себе в закон заповедь апостольскую творить вся во славу Божию, даже аще ямы или пиемы (1Кор. 10:31), то непременно при каждом деле вспомним о Боге, и вспомним не просто, а с опасением, как бы не поступить неправо и не оскорбить Бога каким-либо делом. Это и заставит обращаться к Богу со страхом и молитвенно просить у Него помощи и вразумления.

Но чтобы и делание всего во славу Божию душа исполняла как должно, надо настроить ее к этому с раннего утра, с самого начала дня, когда человек исходит на дело и делание свое до вечера. Настроение это производится богомыслием. Это третий способ обучения души частому обращению к Богу.
Богомыслие есть благоговейное размышление о Божественных свойствах и действиях и о том, к чему служит ведение их и к чему обязывает нас их отношение к нам, есть размышление о благости Божией, правосудии, всемогуществе, вездесущии, всеведении, о творении и промышлении, об устроении спасения в Господе Иисусе Христе, о благодати и слове Божием, о святых Таинствах, о Царстве Небесном. О каком из этих предметов ни стань размышлять, размышление непременно наполнит душу благоговейным чувством к Богу.

Начни, например, размышлять о благости Божией – увидишь, что ты окружен Божиими милостями и телесно, и духовно, и падешь пред Богом в излиянии уничиженных чувств благодарения.
Начни размышлять о вездесущии Божием – уразумеешь, что ты всюду пред Богом и Бог перед тобою, и ты не возможешь не исполниться благоговейным страхом.
Начни размышлять о всеведении Божием – познаешь, что ничто в тебе не сокрыто от очей Божиих, и непременно положишь себе быть строго внимательным к движениям своего сердца и ума, чтоб не оскорбить как-нибудь всевидящего Бога.
Начни размышлять о правде Божией – и уверишься, что ни одно худое дело не остается без наказания, и непременно решишься очистить все грехи твои сердечным сокрушением пред Богом и покаянием.

Таким образом, о каком бы свойстве и действии Божием ты ни стал рассуждать, всякое такое размышление наполнит душу твою благоговейными к Богу чувствами и расположениями. Оно прямо устремляет к Богу все существо человека и потому есть самое простое средство приучить душу возноситься к Богу. Самое приличное и удобное для этого время есть утро, когда душа еще не обременена множеством впечатлений и заботами деловыми, и именно после утренней молитвы. Кончишь молитву – сядь и с освященной в молитве мыслию начинай размышлять ныне об одном, завтра о другом свойстве и действии Божием и произведи соответственное тому расположение в душе твоей. Труда тут не много, было бы только желание и решимость, – а плода много.

источник: святитель Феофан Затворник "Как надобно молиться"

6. Созерцание

     Да созерцаю Господа Иисуса пред Пилатом, а именно:
1) как Господь безмолствует пред Пилатом;
2) как Иуда в это время бросает сребреники в храме и кончает жизнь самоубийством;
3) и опять: как Пилат спрашивает, а Господь молчит.

---

(Прим. - Ред.)

Новый Завет: Иуда

Иуда Искариот [греч. ᾿Ιούδας ᾿Ισκαριώτης; ᾿Ιούδας (ὁ) ᾿Ισκαριώθ] [далее - И.И.], ученик Иисуса Христа, предавший Его.

Имя Искариот

Мн. апостолы получили от Христа новые имена, которые переводятся евангелистами: Петр - скала, Симон - ревнитель (в слав. традиции Зилот), Иаков и Иоанн - βοανηργές - сыны грома и т. д. Поэтому тот факт, что Иуда имел 2-е имя - Искариот, не кажется необычным. Тем не менее имя Искариот выделяется на фоне остальных.
Во-первых, евангелисты не говорят о том, что Сам Христос назвал Иуду Искариотом; в связи с этим возникает вопрос, имел ли Иуда 2-е имя изначально, и если нет, то получил ли он его от окружающих или от Спасителя, или это имя было дано ему в первохрист. общине.
Во-вторых, евангелисты, как правило, объясняют употребляемые ими арам. и евр. названия и выражения, однако имя Искариот остается без перевода.

Имя Искариот встречается в Евангелиях в разных вариантах и сочетаниях:
᾿Ιούδας ᾿Ισκαριώτης (Мф. 26:14),
то же с артиклем при 2-м имени (Мф. 10:4); (Ин. 12:4; 14:22),
᾿Ιούδας (ὁ) ᾿Ισκαριώθ (Мк. 3:19; 14:40); (Лк. 6:16),
᾿Ιούδας Σίμωνος ᾿Ισκαριώτης («Иуда Симон Искариот» или «Иуда [сын] Симона Искариота», Ин. 6:71; 13:2, 26),
᾿Ιούδαν τὸν καλούμενον ᾿Ισκαριώτην («Иуду - того, которого называют Искариотом», Лк. 22:3).
Оно служило для идентификации Иуды, в т. ч. для отличия его от Иуды, брата Господня. С одной стороны, употребление артикля может свидетельствовать о том, что имя Искариот было нарицательным и соответственно имело конкретное значение. С др. стороны, можно также предположить, что это имя было наследственным, поскольку в Евангелии от Иоанна неск. раз упоминается Симон Искариот, отец И. И. В качестве наследственного прозвища слово Искариот могло не восприниматься как имеющее самостоятельную смысловую нагрузку: возможно, поэтому в его переводе не было необходимости.

В лит-ре известно множество теорий, объясняющих имя Искариот, 5 из них стали классическими. Имя Искариот трактуется как:
1) указывающее на происхождение Иуды из определенного города;
2) передающее арам. слово со значением «лжец»;
3) обозначающее евр. слово со значением «предатель»;
4) отражающее лат. sicarius - разбойник (посредством арам. и евр. заимствований);
5) передающее арам. слово со значениями «красный», «рыжий».

События, связанные с И. И.

Евангелия приводят в целом единообразную последовательность событий, в связи с к-рыми упоминается И. И.:
1) призвание в число апостолов (его имя упом. в списке апостолов; нет у евангелиста Иоанна);
2) намерение предать Иисуса и объявление этого намерения первосвященникам;
3) Тайная вечеря: предсказание Иисуса о том, что Он будет предан, краткий диалог с И. И., обличающий его намерения, уход И. И. для совершения предательства;
4) сцена в Гефсиманском саду: И. И. приходит вместе с вооруженным отрядом на место собрания учеников и выдает Иисуса лицемерным приветствием и лобзанием;
5) сожаление И. И. о содеянном и его самоубийство (только у евангелиста Матфея).

О призвании И. И. не говорится ничего, его имя лишь упоминается в перечне апостолов (Мф. 10:4); (Мк. 3:19); (Лк. 6:16). Можно, однако, предположить, что И. И. был достаточно яркой личностью, пользовавшейся определенным уважением, ибо ему было поручено ответственное дело: хранить деньги общины (Ин. 12:6; 13:29).

Предательство - центральный поступок И. И., описанный в Новом Завете. Главное слово, обозначающее предательство И. И. в Евангелиях - глагол παραδιδόναι - предавать, не в переносном смысле подлости, измены, а в букв. значении «передавать кому-либо». Для нравственной оценки поступка И. И. этот нюанс не имеет большого значения, однако в более широком контексте слово παραδιδόναι может указывать на готовность Иисуса Христа принять смерть, и, т. о., слово получает чисто богословское содержание:
Иисус был предан за наши грехи (Рим. 4:25);
Бог предает Сына Своего за всех нас (Рим. 8:32);
Сын Божий предает Себя за людей (Гал. 2:20); (Еф. 5:2, 25).
В ряде случаев историческое указание на предательство И. И. и богословское указание на подвиг Искупителя в слове παραδιδόναι могут совмещаться:
«...предается Сын Человеческий в руки грешников» (Мк. 14:41),
«...в ту ночь, в которую предан был» (1Кор. 11:23), букв.- «в которую предавался».
В новозаветном свидетельстве совмещаются нравственная оценка конкретного поступка И. И., совершенного по свободной воле, и указание на объективный смысл происходящего, на укорененность всех событий, связанных с искуплением, в предвечном замысле Божием.
Спектр значений слова παραδιδόναι обусловлен тем обстоятельством, что для христ. традиции время совершения предательства изначально вызывало представление о Гефсиманской ночи в большей степени, чем о совещании И. И. с первосвященниками. Свидетельство ап. Павла («в ту ночь, в которую предан был») вошло в литургическое предание.

Несмотря на лаконичность евангельских свидетельств, нек-рые черты психологического портрета И. И. вырисовываются достаточно четко. И. И. предстает прагматичным человеком: он не в состоянии оценить величие поступка Марии, разбившей дорогой сосуд мира ради того, чтобы помазать ноги Иисуса (Ин. 12:3-6); (Мк. 14:3-5). Даже если считать искренним желание И. И. продать миро и отдать деньги нищим (Ин. 12:5), на первый план здесь выступает расчетливость казначея, для к-рого практическая польза важнее самоотверженного поступка. По-видимому, рационализмом было проникнуто и отношение И. И. к Иисусу: при всем желании следовать за Христом Иуда никогда не называет Его своим Господом; Иисус для И. И.- это всегда Учитель, «Равви» (Мф. 26:25 (ср.: ст. 22), 49); (Мк. 14:45), но не более. Уже после осознания последствий своего предательства И. И. не готов к покаянию и сам устраивает над собой суд (Мф. 27:3-5). Его раскаяние - это не изменение образа мыслей (μετάνοια), а сожаление о сделанной ошибке (μεταμέλεια, см.: Мф 27. 3: ᾿Ιούδας... μεταμεληθείς).

Образ И. И. в библейской критике

Образ И. И. в Евангелии от Марка содержит меньше всего деталей. В беседе на Тайной вечере речь идет о предательстве «одного из Двенадцати», имя И. И. не называется (Мк. 14:20). В повествовании о событиях Гефсиманской ночи не упоминается имя Искариот, глагол παραδιδόναι не связан конкретно с И. И. и употреблен в пассивном залоге: «предается (παραδίδοται) Сын Человеческий в руки грешников» (Мк. 14:41). Свидетельство Мк.14, не акцентирующее особой роли И. И. в гефсиманских событиях и выявляющее параллель в Посланиях апостола Павла, к-рый не упоминает И. И. в рассуждении о предательстве Иисуса, считается наиболее ранним пластом традиции в осмыслении роли И. И.

Евангелист Матфей не изменяет традицию, представленную у Марка, однако добавляет к ней новые существенные детали. Так, только у Матфея И. И. спрашивает у первосвященников о награде за предательство (Мф. 26:15). Причины этого мотива в Евангелии от Матфея не имеют объяснения (в традиц. библеистике высказывались предположения о том, что Матфей, как раскаявшийся мытарь, сознательно сделал акцент на продажности синедриона и предателя (Алфеев. 1915. С. 126)). В Евангелии от Матфея приведен диалог между Иисусом и И. И. на Тайной вечере (Мф. 26:25). Только Матфей говорит о раскаянии И. И. и его самоубийстве. (В (Деян. 1:18) представлена альтернативная традиция, согласно к-рой Иуда «приобрел землю… и, когда низринулся, расселось чрево его, и выпали все внутренности его».)

В Евангелии от Луки мотивация предательства осложнена 2 обстоятельствами:
во-первых, акцент сделан на инициативе первосвященников, к-рые искали возможности погубить Иисуса Христа и приняли предложение И. И. (повествование о совете первосвященников и о предательстве И. И. представляет собой единый целостный рассказ (Лк. 22:1-6) в отличие от Евангелия от Марка, где об этих событиях говорится в разных местах (Мк. 14:1, 10-11));
во-вторых - и это наиболее существенная деталь - евангелист Лука непосредственно связывает предательство И. И. с действием диавола (Лк. 22:3).

Образ И. И. в ранней Церкви

Объясняя рассказ (Мф. 26:6-16), блж. Иероним Стридонский обличает не только сребролюбие И. И., но и противление замыслу Божию о всеобщем спасении:
«Отчего возмущаешься, Иуда, что сосуд разбился? Бог, создавший тебя и все народы, благословляет всех этим драгоценным миром. Ты же хотел, чтобы миро осталось в сосуде и не пролилось на других».

Свт. Василий Великий в «Беседе на день святых четыредесяти мучеников» обращается к образу И. И. как к трагическому примеру отпадения ученика, призванного Самим Христом и не сохранившего это призвание. Святитель сравнивает трусливого воина с И. И.:
«Жалкое зрелище для праведных! Воин - беглец, первый из храбрых - пленник, овца Христова - добыча зверей. ...Но как этот животолюбец пал, без всякой для себя пользы преступив закон, так исполнитель казни, едва увидел, что он уклонился и пошел к бане, сам стал на место беглеца... Иуда пошел прочь, а на место его введен Матфий».

Прп. Ефрем Сирин связывает образ И. И. с народом Израиля, причем соотнесение народа с И. И. указывает не на гибель, а на спасение. Иисус избрал Иуду, чтобы показать, что «престол Иуды» не погиб, несмотря на наличие лжеучителей в иудейском народе, и наоборот, чтобы засвидетельствовать истинность ветхозаветной религии, несмотря на неверное ее понимание учителями народа:
«...хотя и были в Иудее домоправители законопреступные, но домоправление было истинным».
Т. о., в центре внимания оказывается не внутренняя трагедия И. И., отпавшего от своего высокого призвания, а глубокий смысл поступка Христа, Который избирает человека по имени Иуда (в соответствии с именем всего народа), испытывавшего к Нему ненависть, и омывает его ноги на Тайной вечере, чтобы засвидетельствовать, что иудейский народ не оставлен.

Одним из наиболее ярких произведений святоотеческой письменности, раскрывающих образ И. И., является беседа свт. Иоанна Златоуста «О предательстве Иуды и о Пасхе, о преподании таин, а также и о непамятозлобии». Текст построен на противопоставлениях: образ И. И. раскрывается в сравнении со Христом и вместе с тем в сравнении с блудницей, помазавшей ноги Иисуса.
«...Не предавайся унынию, услышав, что Иисус был предан; или лучше предайся унынию и плачь горько, но не о преданном Иисусе, а о предателе Иуде, потому что преданный спас вселенную, а предавший погубил свою душу; преданный сидит ныне одесную Отца на небесах, а предавший находится ныне во аде, ожидая неизбежного наказания».
И. И. предстает человеком, дошедшим до крайней степени зла, но вместе с тем христианин призван не осуждать его, а скорбеть о его судьбе.
«О нем плачь и воздыхай, о нем скорби, как и Владыка наш плакал о нем».
Свт. Иоанн Златоуст писал об (Ин. 13:21):
(«...Иисус возмутился (ἐταράχθη) духом... и сказал: истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня» глагол ἐταράχθη указывает не на гнев и не на уныние, а на печаль Спасителя о предателе)
«О, сколь велико милосердие Владыки: преданный скорбит о предавшем!».
В др. версии гомилии эта мысль выражена еще сильнее:
«Видя безумие ученика и сожалея его, Господь возмутился и заплакал. Об этом говорят все евангелисты...»

Прп. Иоанн Дамаскин рассуждает об И. И. в контексте общего богословского учения о предопределении и предведении Божием:
«Ведение относится к тому, что есть, а предведение - к тому, что непременно будет. ...Если бы для имеющих по благости Божией получить бытие, то обстоятельство, что они по собственному произволению делаются злыми, послужило препятствием к бытию, то зло победило бы благость Божию. Поэтому все, что творит, Бог творит благим, однако каждый по собственному произволению бывает либо добрым, либо злым. Стало быть, хотя Господь говорил: «Лучше было бы этому человеку не родиться» (Мф. 26:24), Он говорил это, не порицая Своего собственного создания, но порицая порочность, которая появилась у Его творения как следствие его собственного произволения и легкомыслия».

источник: церковно-научный центр «Православная Энциклопедия»

7. Проповедь о Христовом проречении Своей славы.

Кто не желает видеть Бога милостивым Самарянином на земле,
увидит Его Страшным Судией на небе.

     Настолько ослеплены были вожди и старейшины иудейские [в серб. букв:, главари еврейские. — Ред.], что во Христе Господе не могли распознать не только Бога, Мессию или Пророка, но и обыкновенного доброго человека. Ставят они Его ниже обыкновенных людей. И не только это - но даже и ниже разбойников. Варавву они освободили, а Христа осудили! Осмеивают они Его, устраивают вокруг него маскарад, играя с Ним, как с какой-то дешевой и бесполезной вещью. Но именно в тот час, когда евреи злобно издевались над Христом, как никому не нужной безделушкой, умолкший Господь вдруг отверз Свои уста и сказал:
"Отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных!
Какова дистанция между тем, что Христос есть на самом деле, и тем, за кого принимают Его иудеи!

     Сын Человеческий, сидящий одесную Силы, - это Сын Божий, Господь наш Иисус Христос, как вскоре после этого узрел Его святой архидиакон Стефан и весьма многие другие.
     Сын Человеческий, грядущий на облаках, состоящих из Ангелов и бесчисленных Небесных Сил и воинств - это опять-таки Сын Божий, Господь наш Иисус Христос, как лицезрел Его и в своем Откровении описал святой Иоанн, Богослов и Евангелист.

     О братья мои, не прельщайтесь обманчивыми баснями тех людей, которые говорят:
когда увидим Христа на небе как Бога, тогда и станем в Него веровать!

Запоздалой будет эта вера и бесполезно лицезрение. По вере [в серб. букв:, верой. — Ред.] нашей должны мы Христа видеть Богом в том униженном, оплеванном, избитом, окровавленном и осмеянном Человеке во дворе Каиафы; в том молчаливом Осужденном, Которого иудеи считали вещью дешевой и бесполезной и вокруг Которого устраивали маскарады.
Вот вера, которая ценится на небесах. Вот вера, которая до сего дня вскормила и пересадила на небо целые полки самых светлых душ, самых сильных натур, самых стойких подвижников и самых лучезарных умов.

     Господи униженный, возвысь нас до этой веры. Тебе слава и [по]хвала вовеки. Аминь.

---

(Прим. - Ред.)

Нравственное богословие: боговидение

О Нетварном Свете

В основе христианской жизни лежит факт воплощения Бога. В нашей плоти, Им сотворенной, Он явил нам Свое изначальное совершенство. Благодаря сему, мы обладаем критерием – насколько мы удалены от Него или приближаемся к Его надмирному Бытию. Уподобляясь Ему во внутренних движениях нашего сердца, в образе нашего мышления, в реакциях наших на все, случающееся с нами в плане Земли, мы тем самым становимся подобными Ему и в Его Божестве. Он достаточно ярко описан в Евангелии, и опыт жизни в Нем представлен в посланиях Апостолов. Заповеди Его суть Нетварный Свет, в котором Он особенно открывается нам, «как Он есть» (1Ин.3:2).
«Я Свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни» (Ин. 8:12).

Дивны воздействия сего Света на нас: мы стоим в крайнем изумлении пред непостижимым чудом явления нашего в сей мир. Акт творения всего существующего – влекущая нас к Нему тайна. Но прежде озарения Свыше, пребывая во тьме неведения, мы с тягостным недоумением проходим болезненный путь нашего становления в Бытии: почему для создания сынов Божиих из «ничто» понадобился сей сложный процесс: рождение духа нашего в теле, составленном из земных элементов? Как возможно сочетать дух, подобие Абсолюта, и землю? Духу нашему тесно в этих тисках: он бессмертен по своей природе, тело же наше подвержено распаду и умиранию. Отсюда напряженная борьба: дух стремится к Богу; он хочет и тело свое видеть нетленным, способным следовать его, духа, восходу; тело же тянет вниз, к земле, из которого оно взято, и передает духу свою смертность.

......................................................................

Исследуя самих себя чрез делание – жизнь по заповедям Господним, мы увидим себя до конца растленными и неспособными к добру. В ужасе от самих себя, мы каемся пред Богом и умоляем Его исцелить нас от поразившей нас смерти. Мы становимся готовыми разорвать узкое кольцо нашей индивидуальной воли и во всем предаться на Его волю, святую и совершенную. О, труден сей подвиг, особенно в начале, но в нем дана нам возможность включиться в поток Его вечности.
Уповая на Бога в минуты опасности, сосредотачивая наш дух на Нем, и мы сможем принять прикосновение к нам Его бессмертного дыхания. Приходит сей великий дар чрез смиренное, но огненное покаяние.
Странное чудо: чем больше я вижу Бога, тем пламеннее становится мое покаяние, так как я яснее сознаю свое пред Ним недостоинство. И это чудо неизменно повторяется из века в век. Вот пример из Ветхого Завета:
«Видел я Господа, сидящего на Престоле высоком... вокруг Него стояли Серафимы... взывающие друг ко другу: свят, свят, свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его... И сказал я: горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами... и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа. И тогда прилетел ко мне один из Серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих, и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен» (Ис. 6:1) и далее.

Из Нового Завета замечателен пример Апостола Павла. Он ощутил свой грех лишь после того, как на пути в Дамаск предстал ему Господь в великом Свете Своего Божества, и удалился в пустыню (Гал. 1:17), чтобы принести покаяние пред Тем, Кого он, Павел, гнал. Жутким было его прошлое. До встречи со Христом Павел мог думать, что, подобно Пророку Илии, и он так же ревнует о Господе, Боге Саваофе (3Цар. 19); (3Цар. 10); (Ин. 16:2).

И вдруг: то, что раньше он переживал как свет и правду Божии, предстало его духовному взору, как мрак и вражда против Бога (Иак. 4:4); (Лк. 11:35). И с великой болью он осознал себя грешником, большим всех других:
«Христос Иисус пришел спасти грешников, из которых я первый» (1Тим. 1:15);
«Христос умер за грехи наши... был погребен... в третий день воскрес по Писанию... явился Кифе, потом двенадцати, потом... более нежели пятистам... а после всех явился и мне, как некоему извергу, ибо я наименьший из Апостолов, и недостоин называться Апостолом, потому что гнал Церковь Божию» (1Кор. 15:3-9).
«Благодарю давшего мне силу, Христа Иисуса, Господа нашего, что Он признал меня верным, определив на служение меня, который прежде был хулитель и гонитель и обидчик, но помилован...» (1Тим. 1:12-13).
И Петр после своего отречения, «вышед вон, плакася горько» (Мф. 26:75). И никто из человеков не был без греха, кроме Пресвятой Девы Марии.

Многим может показаться непонятным, даже парадоксальным то устроение души, которое встречается у людей, познавших явление Божие в силе. Они действительно сознают себя достойными ада, но Господь для них бывает во веки благословенным. Видение бесконечной святости смиренного Бога, с одной стороны, и чувство живущей в нас тьмы, с другой – приводит человека в такое состояние, что все существо его сжимается в неудержимом, болезненном порыве к Святому Богу. Сильно при этом отвращение к себе; и глубинный плач объемлет душу. Боль сия – духовная, метафизическая, нестерпима. Желание прощения-примирения с Богом подобно смертельной жажде. Это есть нечто трудно объяснимое непознавшим. Плач сей по природе своей – явление совсем иное, чем плач душевный, связанный с катастрофами в пределах конечной жизни (1Кор. 15:42-46); (Иак. 3:15); (Иуд. 1:19).

Когда человек плачет всем своим существом от «боли», которую он испытывает от сознания своей гадости, то эта боль для него превосходит всякую иную боль вне его, и он мучительно живет себя как худшего всех. Свет Божьего Царства, узренный на Фаворе ли, или на пути в Дамаск, или в иных обстоятельствах, влечет к себе, но видится недосягаемым, беспредельно превосходящим наше достоинство, вернее сказать – недостоинство. Молитва в этой святой доли может вырвать дух человека в иной мир; и этот, земной – забывается; и самое тело уже не ощущается. Отцы назвали это «адом покаяния», уподобляющим нас Христу, сходящему в Свой ад Любви. Как ни тяжко сие «адамово мучение», как ни велико страдание, ему соприсущи радость зова Божьего и свет новой жизни.

Отцы наши по дару благодати в вековом опыте, повторяющемся из рода в род, категорически утверждали, что нет иного пути к Отцу светов. Благодать такого покаяния дана миру чрез молитву Гефсиманскую, чрез крестную смерть на Голгофе и воскресение Христа (Лк. 24:47).

Небезопасно открыто говорить о сем предмете среди неверующих, а следовательно и неведущих о нем, как должно ведать. «Душевные» непременно воспринимают слово сие в извращении, им свойственном. Блаженный Павел пишет о сем так:
«кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия.
Но мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога;
что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но наученными от Духа Святого, соображая духовное с духовным.
Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает сие безумием;
и не может разуметь, потому что о сем [надобно] судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем никто не может судить» (1Кор. 2:11-15).

...................................................................

Мне было дано переживать некоторые роды света и светов:
- «свет» артистического вдохновения, вызванного красотою видимого мира;
- «свет» философского созерцания, переходящего в мистический опыт;
- втиснем сюда и «свет» научного познания, всегда и неизбежно относительного достоинства;
- был я искушен и световыми явлениями, приносимыми духами неприязни.
Но уже в зрелом возрасте, когда я возвратился ко Христу, как к Богу совершенному, осиял меня Свет безначальный. Сей дивный Свет, пусть в той мере, в которой благоволением Свыше мне было дано познать, затмил все прочие, подобно тому, как восходящее солнце не дает видеть даже наиболее ярких звезд.

..................................................................

Приходит Святой Свет при молитве глубокого покаяния за себя; а также и при молитве с любящим состраданием за обижающих нас: вдруг любовь сливается со Светом, и Свет проникает в душу, и извне становится насыщенною Светом атмосферой, воспринимаемою глазом.

Небесный Свет не поддается чувственному контролю. Иной, неуловимый по своей природе, он приходит неопределимым для нас образом. Бытие иных измерений прорывает завесу земного тела: пронизывает наше тварное естество нетварною энергией.
Сообщает нам разумение надмирного Бытия не чрез зрительные или чувственные, но духовные видения. Описание этих видений выражается различными словами, в зависимости от характера и дара слова того лица, которому они даны. Но под теми или иными словами, тот, кто имел опыт посещений Свыше, увидит, о чем идет речь, – распознает скрытую за ними, словами, реальность.

Исходя из Единого Существа, Свет сей ведет к единому познанию Бога Любви. Нет разногласий в последствиях явления подлинного несозданного Света: все они, явления, приводят к одному: Откровению Божества Христа Иисуса. Бывают моменты, когда дух человека Божиим могуществом вводится в Его, Христа, Царство, которое «не от мира сего» (Ин. 18:36).

Судя о добре и зле не по количеству совершенных дел, а по духовному качеству посещающих его мыслей и расположений своей души к этим «посетителям», подвижник действительно знает себя худшим всех людей. Параллельно с этим, несмотря на всю свою мерзость, он видит себя облагодетельствованным Богом вне всякой меры (Ин. 3:34) – «не мерою дает Бог Духа». Недоумевает он, почему многие другие, более одаренные, чем он, остаются вне Света?

Падение человека было тяжким, но все же не абсолютным. В силу этого наличествовала возможность покаяния и спасения. Писано: «Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир». Следовательно, нет такого человека, который был бы совершенно чужд света. «Более одаренными» я назвал тех лучших, которые пребыли удовлетворенными тем, что они суть, и потому «не познали или не приняли Его» (Ин. 1:9, 11, 16). Худшие же «приняли благодать на благодать» за горячность своего покаяния (Рим. 5:20); (Лк. 5:32); (1Тим. 1:15).

Следуя примеру Апостола Павла, и я прошу всех, кто расположится читать написанное мною, молиться, чтобы Господь Дал мне, косноязычному, слово, достойное для выражения тайны Христовой (Кол. 4:3). Известно, что говорящий о Боге как должно, получает благодать, а тот, кто проповедует ложь, будет брошен в бездну мрака. Когда мы произносим духовное слово пред лицом Духа Истины, то мы первые подпадаем под его, слова, суд, страшный всякому, возлюбившему пришествие Спасителя мира.

источник: схиархимандрит Софроний (Сахаров) (1896- 1993) ученик и биограф Силуана Афонского; основатель ставропигиального монастыря Святого Иоанна Предтечи в селении Молдон (графство Эссекс, Англия); 27 ноября 2019 года Константинопольской Православной Церковью причислен к лику святых как преподобный Софроний Афонский
"Видеть Бога как Он есть"