"Охридский пролог" святителя Николая Сербского: 8 марта (23 февраля)

1. Священномученик Поликарп, епископ Смирнский.

     Сей великий апостольский муж родился язычником. Святой Иоанн Богослов привел его ко вере Христовой и крестил. В раннем детстве Поликарп остался сиротой. Повинуясь некоему сновидению, приняла его одна благородная вдова, Каллиста, вскормившая и воспитавшая его, как сына. С малых лет Поликарп отличался благочестием и милосердием. Старался подражать жизни святого Вукола, тогдашнего епископа в Смирне, а также святых апостолов Иоанна и Павла, которых он знал и слушал. Святой Вукол рукоположил его во пресвитера, а перед смертью указал на него как на своего преемника на епископской кафедре. Апостольские иерархи, собравшиеся на погребение святого Вукола, хиротонировали Поликарпа во епископа.

     С самого начала Поликарп был одарен силой творить чудеса. Так, изгнал он беса из слуги некоего князя и своей молитвой остановил в Смирне страшный пожар. Наблюдая за этим, некоторые язычники считали его одним из богов. Низводил он дождь в сухую пору, исцелял болезни, провидел и прорицал грядущие события и т. д. Пострадал [же он] в правление императора Марка Аврелия. За три дня до смерти святой Поликарп предрек:
«Через три дня я буду сожжен на костре ради Господа Иисуса Христа!»
И когда на третий день воины схватили его и повлекли на судилище, он воскликнул:
«Да будет воля Господа Бога моего!»
А когда судья увещевал его отречься от Христа и признать римских богов, святой Поликарп ответил:
«Не могу я заменить лучшее худшим!»

     Особенно ненавидели святого Поликарпа евреи. [Они] и настаивали на том, чтобы он был сожжен. Когда его, связанного, поставили на разложенные дрова и хворост, он долго молился Богу. Был он очень старым, седым и светлым, как Ангел Божий. И видели все люди, что пламя обвивает его, но к нему не прикасается. Устрашенные таким явлением, языческие судьи приказали палачу пронзить его сквозь пламя копьем. И когда он был прободен, то из него истекло очень много крови, так что и огонь полностью угас, а его тело осталось целым и неопаленным. Подученный евреями, судья повелел сжечь мертвое тело святого Поликарпа по обычаю эллинскому. Так нечестивые сожгли мертвым того, кого не смогли опалить живым. Пострадал святой Поликарп в 167 году в Великую Субботу.

2. Преподобный Дамиан, монах из монастыря Есфигмен на Святой Горе.

В РПЦ святой именуется: преподобный Дамиан Есфигменский. Святой также чествуется в день Собора всех преподобных и богоносных отцев, во Святой Горе Афонской просиявших (2-я неделя по Пятидесятнице)

     Был современником и другом великого Космы Зографского. Подвизался на горе Самария между Эсфигменом и Хиландаром. Мирно упокоился в 1280 году. В течение 40 дней по его упокоении из его гробницы исходило дивное благоухание.

3. Стихотворение

Хранит Господь Своих угодников избранных,
Да не погибнут до прихода дней желанных,
Но подвиг совершат на поле бранном.
Святитель Поликарп, любовью Божьей осиянный,
Со дьяконом своим в дороге как-то были,
В гостинице они заночевать решили.
Дьякон уснул, а старец трепетно молился —
Вдруг Ангел Божий перед ним явился!
И повелел скорее выходить наружу:
Гостиницу сию земля вот-вот обрушит.
Младого дьякона стал старец тут будить,
А тот спит крепко и не хочет в чувство приходить.
При этом Ангел снова входит к ним под кров,
Торопит что есть сил — здесь не до сладких снов!
Усилья удвояет Поликарп святой,
Но дьякон спит, как мертвый, лишь во сне качая головой.
То встрепенется он, то снова в сон уйдет, —
И в третий раз приходит Ангел, ускоряя ход.
«Погибнете!» — тревожным голосом вещает он.
Увидел старец, что не прелесть это и не сон,
Но истинное предостережение от Бога,
Вскочил тогда святой и дьякона повлек к порогу.
В одно мгновение они выбрались во двор —
И в тот же миг свершился неба приговор:
Гостиница обрушилась до основанья,
Все грешники погибли — не имея упованья.
Хоть беззакония свои они скрывали ото всех,
Но Бог их души зрел — и наказал за грех.
Заспанный дьякон, онемев, от страха трепетал,
А старец лишь молитву в сердце тихо повторял.
Хвалу воздали они Богу Вышнему, горячую от слез,
И молча путь продолжили под хороводом звезд.

4. Рассуждение

     Святой Поликарп так пишет филиппийцам о некоем священнике Валенте, впавшем в грех сребролюбия и утаившем церковные деньги:

«Много опечалился я из-за Валента, бывшего некогда у нас пресвитером, что настолько забыл он о данном ему сане. Посему умоляю вас, берегитесь сребролюбия и будьте чистыми и праведными. Воздерживайтесь от всякого порока. Кто сам не может воздержаться, как станет он учить воздержанию другого? Кто предается сребролюбию, тот оскверняет себя идолослужением и ставит себя в один ряд с язычниками. Кто не знает суда Божия? Или не знаем, что святые будут судить мир (1Кор. 6:2), как учит Павел? Я, впрочем, ничего подобного не заметил у вас и не слыхал — у вас, среди которых подвизался блаженный Павел и о которых он с похвалою отзывается в начале своего послания (к Филиппийцам). Вами хвалится он во всех Церквах, какие в то время познали Бога, а мы (то есть Поликарп и жители Смирны) Его еще не знали. Поэтому я весьма скорблю, братья, о Валенте и его жене. Дай им Бог истинно покаяться! А вы будьте в этом благоразумными и не считайте их за врагов (2Фес. 3:15), но постарайтесь исправить их как члены страждущие и заблудшие, чтобы здраво было всё тело ваше. Поступая так, вы сами себя назидаете».

     Так святые поступали с грешниками: осмотрительно и сострадательно; осмотрительно, чтобы и других предостеречь от подобного греха, и сострадательно, чтобы исправить и спасти грешников.

---

(Прим. - Ред.)

Нравственное богословие: сострадание

Чем отличается сострадание от сентиментальности

Сострадание основано на любви к человеку – любовь делает другого единым с собой, как бы своим вторым «я».
Сентиментальность же основана на любви к самому себе; ее огорчают не страдания другого человека, а собственное испорченное настроение; она стремится не уничтожить страдания в мире, а убрать картины страдания из поля своего зрения.

Искусство и литература делают душу человека склонной к подражанию и к эмоциональной включенности в ситуацию. Человек, привыкая переживать душевное состояние персонажей пьес, телесериалов и романов, в результате сам начинает «играть в жизнь», как артист на сцене. Искусство развивает высокую пластичность психики, нередко доходящую до патологии, и эмоциональную отдачу представшему перед сознанием образу. Любовь болеет за другого; ей больно, потому что больно человеку. Сентиментальность болеет за себя; ей больно, потому что негативный образ страдания вторгся в сознание и вызвал отрицательные эмоции.

Любовь основана на желании блага другим людям.

Сентиментальность – на желании собственного душевного комфорта; страдания других она воспринимает как неприятный диссонанс в своем душевном покое. Сентиментальный человек не может любить, он может влюбляться, создавать себе идолов, служить им и этими идолами заполнять свою душу.

Обратная сторона сентиментальности – это жестокость. То, что лежит за пределами непосредственных ощущений, сентиментальному человеку чуждо и безразлично. В сказке Экзюпери «Маленький принц» автор проговаривается: «Если потухнет моя звездочка, то какое мне дело до всей Вселенной», другими словами, – звездочка, в которую я влюблен, мне дороже всей Вселенной.

Сентиментальный человек готов плакать при виде больной собаки и в тоже время останется глух и равнодушен к страданиям миллионов людей, лишь бы он не видел этих страданий. Сентиментальность – это не любовь, а болезненная впечатлительность, это хроническая, заглушенная истерика, заменяющая любовь. Сентиментализм создал либерализм с его люциферианской вседозволенностью. Уже в прошлом веке один писатель сказал: нет зверя более лютого, чем либерал (М.Е.Салтыков-Щедрин). Мы бы добавили, что из всех зверей наиболее похож на либерала крокодил, который, пожирая свою жертву, горько плачет.

источник: архимандрит Рафаил (Карелин) священнослужитель Грузинской Православной Церкви
"Тайна спасения. Беседы о духовной жизни"

---

Сострадание и сорадование

Рассмотрим еще некоторые важные стороны проявления милосердия.

«Любовь, – говорит апостол, – не радуется неправде, а сорадуется истине». Такое качество христианской любви, по которому мы чувствуем и выражаем удовольствие, радость, когда видим других счастливыми, живущими честно, праведно, преуспевающих в благочестии, называется сорадованием; когда же скорбим о грехопадении или несчастье ближних – называется состраданием.

Господь наш Иисус Христос во всем уподобился своим братьям (кроме греха) и в Своей земной жизни дал нам пример живого участия как в радостях, так и в страданиях людей. Св. апостолы Христовы радовались о спасении, которое получали иудеи и язычники посредством христианства, и принимали самое живое участие и во всех бедствиях и страданиях верующих. Они заповедали и всем христианам: «радоваться с радующимися и плакать с плачущими» (Рим. 12:15). В совместной жизни людей особенно ценны эти качества души.

Среди общей холодности и равнодушия, при совершенном нежелании людей видеть и чувствовать дальше собственного существа, многим трудно живется. В жизни нужен сочувственный взор, ласковое слово, нравственная поддержка, поддержка в несчастье и скорби, нужно сознание, что нас любят и нам верят, нужно то, что в мире самое редкое и самое великое сокровище, – сердце внимательное, сердце милосердное, любящее. Такое любвеобильное и милующее сердце носили в себе великие наши старцы-подвижники: преп. Серафим Саровский, Амвросий Оптинский, прот. Иоанн Сергиев и многие другие.

Все люди имеют свои радости и нужды, и страдания, и желают участия других. Возгревая в себе христианскую любовь, надо воспитывать в себе умение понимать людей со всеми их горестями и радостями, умение отождествляться с ними, стать на их точку зрения и являть любовь в сочувствии, сердечном соболезновании и сорадовании. Ведь участие других в нашей радости и увеличивает нашу радость; сострадание в нашем несчастии если и не уничтожает страдания, то по крайней мере облегчает его. Так мы чувствуем и переживаем сами. Но так же чувствуют, переживают и другие. Взаимное участие в радостях и страданиях возгревает и укрепляет любовь между людьми, служит обновлению жизни на началах любви, а не на началах ненависти, себялюбия и гордости, содействует всеобщему благу и счастью.

Сорадование обычно гораздо труднее, чем сострадание. «Любовь сорадуется истине!» Под сорадованием апостол, очевидно, разумеет радость тому благу, которое радует других, а лично нас не касается.
«Плакать с плачущими – не трудно, а радоваться с радующимися не очень легко: мы легче сострадаем находящимся в несчастьях, чем сорадуемся благоденствующим. Там самое свойство несчастья достаточно для того, чтобы подвигнуть к состраданию и камень; а здесь, при благосостоянии, зависть и недоброжелательство не дозволяют некоторым быть участниками в удовольствиях» (св. Иоанн Златоуст)
На страдания другого мы обыкновенно скорее откликнемся, чем на радость. Радость чаще всего может вызвать в других зависть, чем чистое бескорыстное сочувствие. Зависть – чувство противоположное сорадованию. Истинная же любовь не завидует (1Кор. 14:4).

Искреннее участие в благе других людей составляет обязанность каждого христианина. «Моя радость, – говорит ап. Павел коринфским христианам, – есть радость для всех нас», т.е. чтобы вы все радовались (2Кор. 2:3). Это самый лучший христианский девиз.

Прощение обид и долготерпение

Истинная христианская любовь, выражающаяся в сострадании и сорадовании, в дальнейшем усовершенствовании проявляется в терпеливом перенесении и прощении обид, которыми обусловлен мир с ближними.
«Любовь долготерпит» (1Кор. 13:4)
«Терпением вашим спасайте души ваши» (Лк. 21:19)
«Будьте друг к другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас» (Ефес. 3:32)

Иисус Христос, заповедуя нам, Своим последователям, любить врагов, благословлять проклинающих нас, благотворить ненавидящим нас, и молиться за обижающих и гонящих нас. Сам на кресте молился за врагов Своих. Христос Спаситель наш, душу Свою за нас положивший, повелевает нам, Его последователям, любить врагов своих.

Любовь к врагам состоит в том, чтобы не питать к ним гнева, злобы, мщения, вражды и ненависти, а напротив, снисходить их немощам и охотно признавать и уважать в них все добрые их качества и иметь к ним доброе расположение и любовь как созданным по образу Божию нашим братьям, искупленным Христом и призываемым, как и все люди, к одной с нами вечной жизни. Любовь к врагам выражается в том, чтобы желать им добра и при всяком удобном случае оказывать им это добро и молиться за них Богу. Наконец, любовь к врагам всегда готова к примирению с ними, охотно и искренно при этом прощает обиды, избегая всяких причин к раздору (прот. П. Солярский. Нравственное Богословие. Изд. 2-е, стр. 296).

Надо сказать, что трудно, очень трудно нашему растленному естеству любить врагов, но этого требует от нас наше христианское звание. Одним только истинным христианам свойственно злобу врагов побеждать благостью (Мф. 5:47), незлобием, милосердием.

Но как, спросит немощный человек, я могу любить врага, ненавидящего меня, досаждающего мне, злонамеренно и постоянно вредящего, творящего всякие пакости мне со злым умыслом и т.п.?
Любовь к обижающим нас, ненавидящим, гонящим и др. есть плод многого труда христианина над собой, плод долгого упражнения в делах любви и милосердия.

Чтобы смягчить и склонить свое сердце к прощению и любви, надо помнить, что истинный наш враг один есть диавол, который и людей научает, чтобы нас гнали, и большей частью именно он бывает причиной обид и притеснений, а не люди; он нас чрез людей гонит и обижает, и его надо ненавидеть, а людям соболезновать, что его слушают. С другой стороны, если бывают нам от врагов поношения и гонения, то не без попущения Божия; они являются как бы бичом, которым Бог нас наказывает или вразумляет. В действительности своими действиями враги более делают нам добра, чем зла; ибо смиряют нас, низлагают нашу гордость, тщеславие и самомнение, приводят нас к познанию себя и своей немощи. Скорбями, обидами от злых людей наносимыми, и грехи наши очищаются, когда терпим их с благодарением, а сами мы утверждаемся в терпении, ибо «скорбь, по апостолу, терпение соделовает».

Любовь к врагам дает дерзновение в молитве («и остави нам долги наша»...). И совесть наша бывает мирна и спокойна, когда мы не мстим врагам, а еще благодетельствуем. Высока добродетель любви к врагам! Здесь человек сам себя побеждает, над самим собой торжествует: духом смирения попирается гордость, благостью и кротостью изгоняется злоба, посрамляются поднебесные духи злобы. Об этом радость бывает на небе среди Ангелов Божиих, на это Христос Сын Божий с любовью взирает с неба и на побеждающего ниспосылает прекрасный венец победы добра над злом (свят. Тихон Задонский Творения, том I. Изд. 5, стр. 159–161).

Итак, злобу людей надо побеждать не враждой, не гневом и ненавистью, не мщением или ответом обидой за обиду, злым словом на злое слово, а христианским терпением и кротостью. Христианская победа состоит не в отмщении, но в кротости и терпении. Иисус Христос в Нагорной проповеди заповедует:
«вы слышали, что сказано (древним): око за око, и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому, но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф. 5:39).
Ударение в ланиту или в правую щеку считалось величайшей обидой и самым чувствительным оскорблением чести человека. Иисус Христос указывает на этот случай обиды как важнейший, чтобы научить нас, что никакая обида, как бы она велика не была, не должна располагать нас к мщению (свящ. М. Менстров. Цитир. соч., стр. 152–153. См. «Цветник духовный», часть 1, §21. Прощение обид и любовь к врагам).

Господь запретил противиться злу злом же, ибо такое сопротивление несовместимо с законом любви; зло злом не побеждается, а еще более умножается. Любовь же, кротость и терпение оказываются всемогущими и всепобеждающими.
«Не побежден бывай от зла, но побеждай благим злое» (Рим. 12:21).

Истинное христианское терпение состоит в том, чтобы не только не мстить, но и не хотеть мстить обидевшему, хотя бы сердце и поощряло к тому.

Терпение и кротость – это сила, унимающая раздражение и гнев и дающая человеку возможность ни при каких случаях не расторгать союза любви с ближними. Мы не должны, конечно, потворствовать грехам и порокам ближнего ради сохранения мира с ним (Рим. 12:18), по человечеству мы не можем не возмущаться злыми поступками и гневаться на порок, но «гневаясь, мы не должны согрешать» (Еф. 4:26), гнев не должен вырождаться в гнев страстный или ненависть и злобу против самого ближнего. Надо поступать по пословице: "с людьми мирись, а с грехами бранись".

Мы не должны быть самолюбивы и обидчивы и должны носить в своем сердце неисчерпаемый родник прощения (Мф. 5:39-40).

К терпению и кротости склонять нас будет и памятование того, что и нашим ближним приходится немало терпеть досаждений и неприятностей от нас (и потому сказал апостол: «друг друга тяготы носите» – Гал. 6:2) и что нам Бог прощает бесконечно больше, чем сколько мы должны простить ближнему (сравн. Мф. 18 и далее). Надо также учиться выискивать лучшие стороны в жизни и действиях ближних и по возможности толковать все в лучшем смысле для ближних, – вместо того, чтобы не доверять ближним, подозревать их и толковать все в худую сторону.

«Любовь не мыслит зла», – любовь не думает о других худо, не подозревает в чем-нибудь худом, но все понимает в добрую сторону, погрешности других извиняет, зная немощь человеческую и удобопреклонность ко греху, за обиды же не злопамятствует, не помнит причиненного кем-нибудь зла и не мстит. Прощение обид должно быть у нас искреннее и полное; мы должны не только простить, но и забыть обиду. Противоположность прощению составляют ненависть и мщение.

Лучшим средством к терпеливому перенесению обид служит самообличение и христианское смирение. При всякой полученной обиде прежде всего и главным образом нужно обратить внимание, не послужили ли мы сами причиной ее, а при христианском смирении никто не станет утверждать, что он в этом отношении не повинен. В случае происшедшего разлада и разъединения мы должны быть всегда готовы примириться и стараться первыми сделать к этому шаг, помня слово Господне:
«блажены миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся» (Мф. 5:9).

И насколько бы облегчилась и улучшилась человеческая жизнь, если бы мы жили любовью и любовью побеждали зло. Ибо нет ничего сильнее любви.

источник: Г.И.Шиманский (1915-1970) видный литургист, богослов, преподаватель Киевской Духовной Академии и Волынской духовной семинарии
"Конспект по нравственному богословию"

5. Созерцание

     Да созерцаю Господа Иисуса в беседе с женщиной-самарянкой (Ин. гл. 4), а именно:
1) как ум женщины поначалу [был] весь засорен плотским мудрованием;
2) как кроткий Господь постепенно возводит ее ум к более высокому и духовному рассуждению;
3) как эта встреча завершается обращением многих ко Христу;
4) как брошенное Господне семя сначала как бы тлеет в плотском уме, а затем воскресает, растет, созревает и приносит многий плод духовный.

---

(Прим. - Ред.)

Иконография: Христос и самарянка

В воскресных богослужениях между праздниками Воскресения Христова (Пасхи) и Пятидесятницы прославляется воскресший Спаситель и его благодатное учение. Пятое воскресенье после Пасхи посвящено воспоминанию евангельской беседы Иисуса Христа с самарянкой (Ин. 4:5-42).

В соответствии с евангельским повествованием беседа Христа и самарянки произошла в Самарии, неподалеку от города Сихарь, у колодца Иакова. Утомленный дорогой Христос, ожидая отлучившихся апостолов, присел отдохнуть и попросил у женщины-самарянки почерпнуть воды. Своей просьбой он привел ее в изумление, потому что иудеи презирали обычаи самарян и чуждались их. Христос обратился к женщине с поучением, поведал ей о наступлении времени, когда «истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине» и объявил, что он и есть Мессия и источник воды живой, «текущей в жизнь вечную». Самарянка «напилась обильно водой премудрости Божией», уверовала в Христа, и за ней последовали многие самаряне.

В центре иконы, на фоне холмистого пейзажа с деревьями, цветами и травами, представлен высокий колодец, обложенный семью круглыми камнями. Слева у колодца изображен сидящий Христос. Он облачен в розовый хитон и светло-зеленый гимотий с золотыми пробелами. Правую руку Христос протягивает к самарянке, левой указывает на Себя. Слева, рядом с Христом, - золотой сосуд с выгнутыми ручкой и носиком. Справа от колодца стоит саморянка в красно-зеленых одеждах и белой головной повязке, у локтя ее правой руки - пустое деревянное ведро. В отдалении, на втором плане, видны две островерхих горки, слева от них - группа апостолов, справа - городские стены и башни. На фоне вверху надпись: «Неделя Е {5} о самаряныне».

Содержание композиции определяется символическим значением изображений источника и сосудов.
Золотой драгоценный сосуд - образ премудрости проповедующего Христа.
Колодец Иакова, наполненный до краев живительной влагой и окруженный травами и цветами, уподоблен Христу - «источнику жизни», «источнику воды, текущей в жизнь вечную».
Представление о пустом сосуде, жаждущем премудрости и благочестия, воплощено в образе самарянки - об этом напоминает пустое деревянное ведро в ее руке.

На обороте иконы сохранилась надпись: «Лета 7206 [1698] марта въ 21 де(нь) сия ('кона о Самаряныни неделя построена при архимандрите Иосифе чтс из Володимира ... [бы?] архимаднрит мпстрса цря Коисгантииовского».

Колорит иконы построен на сочетании зеленого и красного цветов со скупо использованным золотом и розоватыми высветлениями в личном письме; статичная уравновешенная композиция замечательно передает размеренный, неспешный ритм евангельской притчи.

источник: научный отдел факультета церковных художеств Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета

---

Экзегетика: о пище для тела и для души

Тело принимает непосредственно ту пищу, которая, по сути, тождественна телу. Тело – от земли, и пища для тела – от земли. Потому-то тело в мире сем и чувствует себя дома, среди своих. Но душа мучится, терзается и мучится, гнушается и протестует против того, что вынуждена принимать пищу опосредствованно, и при том пищу не тождественную ей, но лишь схожую с ней. Потому-то душа в мире сем чувствует себя на чужбине среди чужих.

То, что душа в земном мире чувствует себя как неудовлетворенный путник на чужбине и ничто в мире сем не может ее до конца насытить и напоить, доказывает ее бессмертие и ее принадлежность по природе к миру бессмертному. И если бы душа могла выплеснуть в себя всю вселенную, словно чашу воды, ее жажда не только не уменьшилась бы, но, вероятнее всего, еще и увеличилась бы. Ибо тогда для нее не осталось бы ни одной обманчивой надежды, что за следующим холмом она встретит некий нежданный источник пития.

Душа человеческая – живая, живая и всегда жаждущая жизни; и ничто не может напоить ее, кроме жизни, сущей и непосредственной жизни. А сущая и непосредственная жизнь возможна лишь в Боге, в Боге живом.
Возжажда душа моя к Богу Крепкому, Живому.
Это не песня, но сухой факт, сухой, как гортань жаждущего льва, рычащего в пустыне, рычание которого птицы в оазисе могут посчитать песней – однако для льва это не песня, а стон и вопль.
Возжажда душа моя к Богу Крепкому, Живому.
Это говорит не поэт, но путник, истомленный жаждою в земли пусте и непроходне, и безводне; это говорит не певец, но один из самых опытных и искусных исследователей и знатоков души человеческой в мировой истории.

Человек, если ты когда-нибудь подумаешь, что физическая пища и физическое питие могут накормить и напоить душу твою, значит, ты стоишь на одной ступени со скотами домашними и зверями лесными.
Если ты перешагнул эту ступень и надеешься, что душу твою могут накормить и напоить мудрость человеческая и красота мира сего, значит, ты стоишь на ступени полуопытных и полузрелых.
Как та первая мысль безумна, так и эта вторая надежда бесплодна. Ибо на сей второй ступени ты принимаешь рычание и стон жаждущего мира за песню и веселье, пытаясь с помощью чужой жажды заглушить свою.
Если же ты перешагнул и эту вторую ступень и почувствовал жажду невыразимую, кою не может утолить никакая мирская лужа, кою не может утолить и весь океан вселенной, тогда ты действительно опытный и зрелый человек, истинный человек.
Только на сей ступени неутолимой, Давидовой жажды душевной ты уразумеешь сегодняшнее Евангельское чтение в полном его смысле.

..............................................................................

Блажен тот, кто услышит глас Его и приступит к Нему с верою! Не будет Он его расспрашивать ни о языке его, ни о национальности, ни о возрасте, ни о достатке, но даст ему воды живой, что укрепляет и омолаживает, обновляет и возрождает, животворит и усыновляет, изводит из пещи огненной мира сего и вводит в Вертоград Райский.
О питие Божественное, сколь ты чудотворно! О Сладчайший Спаситель, Колодезь прохладный, сколь Ты прозрачен, обилен и животворящ!
О Дух Святый Утешитель, привлеки ко Господу Иисусу всех тех, души коих жаждут бессмертной жизни, всех тех, кои в жажде своей вопиют:
Возжажда душа моя к Богу Крепкому, Живому.
Господу нашему Иисусу Христу да будет честь и слава, со Отцем и Святым Духом – Троице Единосущной и Нераздельной, ныне и присно, во все времена и во веки веков. Аминь.

источник: святитель Николай Сербский. Беседы. Неделя пятая по Пасхе. Евангелие о Подателе воды живой и о женщине самарянке (Ин. 4:5-42) (12 зач.)

6. Проповедь о делах Христовых

     Какие это Христовы дела, братья?
- это дела Хозяина, Который вернулся с дороги и нашел дом свой обокраденным и опустошенным;
- это дела Врача, Который вошел в самую зачумленную больницу, принес лекарства и принялся лечить;
- это дела Царя, Который вернулся в свое государство и нашел его разделенным и разоренным, а подданных Своих - рабами на чужбине;
- это дела старшего Брата, Который отправился в далекую страну, чтобы поискать младших братьев, заплутавших и сбившихся с дороги, обнищавших и одичавших;
- это еще [и] дела Учителя, и Пастыря, и Подвижника [в серб. букв.: Героя — Ред.], и Охранителя.

     Дела эти и впрямь немаловажные! Обычный человек, обладай он и величайшей светской ученостью, и сноровкой, и храбростью, не сумел бы и за три тысячи лет закончить те дела, которые Христос совершил за три года. И не только один человек, но все люди вкупе не смогли бы исполнить Христовы дела во всю вечность.

     Как же Господь совершил такие дела? С помощью пяти главных чудес:
уничижения,
слова,
дела,
крови
и Воскресения.

     О чем свидетельствуют Христовы дела?
во-первых, о том, что не земля Его послала, а небо;
во-вторых, что не Ангел [Его] отправил Его в мир, а Сам Отец Небесный;
в-третьих, что для таких дел не достаточен никто, кроме Того, Кто велик, и премудр, и могуч, и милостив столько же, сколько и Бог - и Кто и Сам равен Богу.

     Как незначительны все наши дела, по сравнению с делами Христовыми! Только одно зерно Христовой благости и ревности, прилежания и истинности - и мы сможем совершить наши дела идеально.

     Даруй нам это зерно, Господи Иисусе, ибо не можем мы ни отыскать его, ни заслужить на земле. Тебе слава и похвала вовеки. Аминь.

---

(Прим. - Ред.)

Догматическое богословие: дела (служения) Христовы

Пророческое служение Христа

Христос говорит о деле, для которого Он послан был на землю:
«Я прославил Тебя на земле, совершил дело τὸ ἔργον, которое Ты поручил Мне исполнить» (Ин. 17:4),
и это дело не есть какой-либо отдельный акт или факт Его жизни, но объемлет собою все Его земное служение. Следовательно, оно есть богочеловеческое дело по преимуществу, т. е. такое, которое, питаясь из божественных истоков, было и человеческим делом, совершалось и чрез человеческое Его естество, в нераздельном и неслиянном единении с божественным. Это дело в целом составляет средоточие всей жизни человечества на земле, в нем она имеет обобщающее начало и возглавление. Оно в единстве своем неисследимо и неисчерпаемо, ибо составляет самую основу жизни человечества в вечности, между тем как наше мышление и познание всегда дробит свой предмет, абстрагирует от него отдельные стороны и тем самым неизбежно принимает pars pro toto. В этом смысле и богословское учение о трех служениях Христа представляет собой плод такого неизбежного абстрагирования или расщепления единого целого. Однако это различение трех разных сторон имеет для себя все-таки достаточные библейские и богословские основания, чтобы им можно было пользоваться, в целях практического различения.

Пророческое служение Христа ставит Его, прежде всего, в ряд иудейских пророков или учителей Израиля, как это и пророчествуется Моисеем о Христе:
«Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня, воздвигнет тебе Господь Бог твой, – Его слушайте» (Втор. 18, 15).
Подтверждение этого в применении ко Христу имеем в (Деян. 3:22–23), в речи ап. Петра народу. На протяжении всех Евангелий Иисус именуется и почитается народом как пророк, – и Он никогда не возражает против этого наименования, как возразил Он (Мф. 19:16-17) юноше, назвавшему Его благим: (Мф. 21:11), (Мк. 6:15), (Лк. 7:16-17; 24:19), (Ин. 4:19; 6:14; 7:40). Да и сам Господь говорит о Себе, как о пророке, хотя и в третьем лице:
«не бывает пророка без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем» (Мф. 13:57), ср. (Лк. 4:24).
«Мне должно ходить сегодня, завтра и в последующий день, потому что не бывает, чтобы пророк погиб вне Иерусалима» (Лк. 13:33).
Христос говорит ο Себе:
«Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине» (Ин. 18:37),
и это возвещение истины, к чему бы оно не относилось: к настоящему, прошедшему и будущему, – к отдельной человеческой судьбе или судьбам целого народа, всего человечества, – к человеческой душе или к природному миру, – есть дело пророческого служения, истинного пророчества в отличие от ложного («пророки твои провещали тебе пустое и ложное... и изрекали тебе откровении ложные» Пл. Иер. 2:14).

В чудесах Христовых в дни Его земного служения проявляется не «царская» власть над миром, которой Он совлекся, сходя в мир, и получает ее лишь после Своего воскресения и прославления («дадеся Ми всяка власть на небеси и на земли»), но пророческая сила. Она, конечно, несравнима с силою пророков, в соответствии Божественной Личности Чудотворца и его чудотворящей мощи. Тем не менее чудеса Христовы не суть дела Бога над миром, но действие Богочеловека в мире силою Божией, поэтому типологически они относятся к пророческому служению.
Если Он говорил о Себе: «Я Духом Божиим (= «перстом Божиим» Лк. 11:20) изгоняю бесов» (Мф. 12:18), то и у пророков читаем мы: «Я исполнен силы Духа Господня» (Мих. 3:8); и «Дух Мой пребывает среди вас» (Аг. 2:5), (Иезек. 36:27; 37:13; 32:29), (Иоиль. 2:28–29) и др.). Бог в Богочеловеке Себя умалил до служения пророческого. И в ответ на это смирение и самоистощание на Него сходила сила Божия и от Него исходила она.

Христос-Первосвященник

Так называемое «первосвященническое служение» в богословии есть обобщающее понятие для выражения того значения дела Христова, которое состоит в искуплении человеческого рода от греха, чрез принесение Христом в искупительную жертву Богу Самого Себя, Своей жизни, Своего Тела и Крови.

Первосвященническое служение обычно рассматривается, таким образом, исключительно с точки зрения искупления, т. е. примирения людей с Богом чрез освобождение их от греха, и самое боговоплощение связывается с грехом. В действительности же первосвященническое служение одним искуплением от греха не ограничивается, но простирается в своем значении и дальше. Именно им установляется всеобщее обожение тварного человеческого существа, утверждается основание для подлинного богочеловечества.
Однако соотношение между искуплением и обóжением, или освящением человеческого естества, между этими двумя сторонами первосвященнического служения Христова, таково, что первое предшествует и обусловливает второе. Оно является путем к нему, так что естественно начинать в учении о первосвященническом служении с искупления, как обычно и делается в богословии. Чтобы уверенно и определенно говорить о первосвященническом служении Господа, нужно, конечно, прежде всего, утверждаться на прочных библейских основаниях. Находим ли мы эти свидетельства в Евангелиях?
Да, разумеется, находим, хотя, может быть и в менее прямой форме, нежели свидетельства о служении пророческом. Однако и эти косвенные подтверждения достаточно ясны и убедительны, чтобы видеть в них твердое и несомненное свидетельство о Христе, как проходящем священническое служение, – именно жертвоприносящем, и, следовательно, как ο первосвященнике.

Первое и основное свидетельство, общее всем трем синоптикам (и, конечно, 1Кор. 11:23–32), есть рассказ о Тайной Вечери, в котором установление Евхаристии изображается с чертами, свойственными лишь жертвоприношению. Сам Христос есть здесь и жертва и жрец, «приносяй и приносимый, приемляй и раздаваемый» (тайная евхаристическая молитва священника). И Им произносятся слова о Жертве:
«приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое» и «пийте от нея вси, сия есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов».
И этому же параллельна у Иоанна вся 6-ая глава с ее основной мыслью:
«хлеб, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира» (51 и далее 53–6).
Это установление Христом Божественной Евхаристии придает жертвоприносящий и жертвенный характер и самому боговоплощению, как и всему делу Христову на земле.

По общему смыслу учения Послания к Евреям, как Первосвященник, Христос приносит Богу-Отцу Духом Святым Самого Себя, следовательно с участием всей св. Троицы, сообразно характеру отдельных ипостасей. Это жертвоприношение выражается в послушании, чрез испытание немощей и искушений и, наконец, чрез излияние Крови Христовой в крестной смерти Его, причем Он есть не только жертва, Агнец закланный, но и Жрец в том смысле, что жертвоприношение есть Его вольный подвиг. Он сам приносит Отцу в жертву Самого Себя. Он совершает однако это жертвоприношение не Своей собственной волею, но по воле Отца, которой Он подклоняет до конца Свою собственную, Сыновнюю, Богочеловеческую волю, Он делает волю Отца Своею собственной волей.

Таким образом, Первосвященнику свойственна не только судьба стать жертвою, но и воля к этой судьбе. Мы имеем здесь не только наличие жертвы, но и жертвенность, не только факт жертвы, но жертвоприношение. И насколько в жертве вообще выражается сама сила любви, то в первосвященническом служении открывается любовь Бога к миру:
«Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь чрез Него» (1Ин. 4:9) ср. (Ин. 3:16).
Сын, идя в мир, сам говорит о Себе:
«вот иду исполнить волю Твою, Боже» (Евр. 10:7-9), (Пс. 39:9).
Само боговоплощение, как искупительная жертва примирения мира с Богом, есть уже жертвоприношение Сыном Самого Себя, т. е. принятие первосвященнического служения, о котором поэтому и говорится словами (Ис. 36:7-9) Христос, «входя в мир, говорит: «жертвы и приношения Ты не восхотел, но тело уготовал Мне» (Евр. 10:5): принятие тела, боговоплощение, есть уже жертва любви Агнца, закланного прежде создания мира, как и самое вхождение в мир есть уже и начало первосвященнического служения.

Царское служение Христово

Вопрос этот принадлежит к числу наименее разясненных в христологии, и в трактовании его обычно обнаруживается растерянность и несогласованность. Одни (у нас, напр., м. Макарий) к царскому служению относят прежде всего чудеса Христовы, которые на самом деле совсем ему не принадлежат, и уж скорее должны быть отнесены к пророческому служению.
Далее, к царскому же служению относятся и воскресение, и сошествие во ад и вознесение, и вообще все прославление Христа, которое, как уже разъяснено, связано с первосвященническим служением. И таким образом, чрез это ошибочное соотношение, царское служение истолковывается обычно даже совсем не как служение, но лишь как проявление Божественного всемогущества, действие Небесного Царя и Бога, а не обнажившегося Своей Божественной славы Богочеловека.

Вследствие этого остается неразъясненность и смешение уже в самой постановке проблемы. В Слове Божием Бог, действительно, именуется Царем, имеющим Свое Царство («яко Твое есть Царство, и Сила, и Слава Отца и Сына и Святого Духа ныне и присно и во веки веков», непрестанно повторяется в священнических возглашениях).
«Пойте Богу нашему пойте, пойте Цареви нашему, пойте, ибо Бог – царь всей земли» (Пс. 46:7-8).
Господь есть «Царь Израилев» (Ис. 44:6), (Соф. 3:15),
«Господь Святой, ваш Творец Израиля, Царь ваш» (Ис. 43:15),
«Царь народов, Царь вечный» (Иер. 10:7, 10; 46:18),
«Царь Небесный» (Дан. 4:34).
Но это вечное царство Божие, которое есть и сила Божия и слава, принадлежит вечности Божией и выражает общее и основное отношение Творца и Промыслителя к творению. Оно, действительно, есть основание царской власти и Богочеловека, которая, однако, приобретается Им и осуществляется лишь как достижение Его земного служения:
«дадеся Ми всяка власть на небеси и на земли».
И основанием для этого дара является все Его земное служение, именно пророчески-первосвященническое. Эта связь наглядно показано в (Еф. 1:20-23): Бог державной силой Своей «воздействовал во Христе, воскресив Его из мертвых и посадив одесную Себя на небесах, превыше всякого начальства и власти, и силы, и господства, и всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем, и все покорил под ноги Его и поставил выше всего, главою Церкви».
Таким образом, в царском служении необходимо различать, с одной стороны, уготовление, или, вернее, предварение его в земном служении Христа, а затем и его прохождение в Его прославлении. Это служение совершается не одновременно с пророчески-первосвященническом, но после него.

источник: протоиерей Сергий Булгаков (1871-1944) русский религиозный философ, экономист, один из наиболее значительных представителей православной мысли за рубежом
"О Богочеловечестве. Агнец Божий" Часть I