Перейти в календарь
1. Мученик Нестор Солунский.
Во время страданий святого Димитрия Мироточивого жил в Солуни некий юноша Нестор, научившийся Христовой вере от самого великомученика. Христоборческий царь Максимиан устроил в ту пору разнообразные игрища для увеселения народа. Любимцем царя был некий вандал по имени Лий, голиафского роста и силы. Как царский гладиатор, Лий ежедневно вызывал людей на поединок и убивал их. Кровожадность Лия потешала [не менее] свирепого [в серб, букв.: кровожадного. — Ред.] царя-идолослужителя [жаждущего крови].
Для проведения названных поединков царь выстроил особую арену в виде террасы на столбах. В землю вокруг этого помоста были воткнуты копья остриями вверх. Лий, побеждая кого-либо в схватке, сбрасывал его вниз на целый частокол обращенных ввысь копий. Вокруг же стоял языческий народ со своим царем, забавлявшийся [зрелищем страданий] несчастного человеческого существа, которое извивалось в тяжелейших мучениях на копьях, пока не испустит дух. Среди невинных жертв Лия было немало христиан. Ибо если в очередной день никто добровольно не выходил на поединок с Лием, то по царскому повелению христиан влекли силой, чтобы боролись они с этим исполином. Когда святой Нестор смотрел на сии ужасные языческие увеселения, его сердце разрывалось от боли. И решил он сам выйти на единоборство с гигантом Лием. Однако предварительно навестил святого Димитрия в темнице и попросил у него благословения на поединок. Святой Димитрий благословил его, осенив его знамением креста на челе и на груди, и предрек ему:
«Лия ты одолеешь, но пострадаешь за Христа».
Итак, юный Нестор вышел на бой с непобедимым колоссом. На зрелище присутствовал царь и целое скопище людей с [ним]; все жалели молодого Нестора, считая, что он идет на верную гибель, и отговаривали его от поединка. Однако Нестор, осенив себя крестом, сказал:
«Боже Димитрия, помоги мне!»
И с Божией силой одолел Нестор Лия, свалил его и сбросил на острые копья, где исполин-тяжеловес быстро нашел свою смерть. Тогда все окружающие стали кричать:
«Велик Бог Димитрия!»
Царь же оказался посрамленным перед собственным народом. Сильно кручинился он по своему любимцу Лию и весьма разгневался на Нестора и на Димитрия. Приказал злобный тиран отрубить Нестору голову, а Димитрия исколоть копьями. Так скончал свою юную земную жизнь сей доблестный христианский ратник Нестор и преставился в Царство Господа своего. Было это в 306 году.
2. Преподобный Нестор Летописец, Печерский, в Ближних пещерах.
На 17-м году жизни поступил в Киево-Печерский монастырь, еще при игуменстве преподобного Феодосия. Написал первую историю русского народа, в которую [искусно] включил и историю русского подвижничества. Отличался необычайным смирением и кротостью. В своем достославном литературном труде преподобный Нестор часто называет себя недостойным, грубым, невежественным, исполненным всякого греха. Но Бог, ведающий людские сердца, прославил сего дивного Своего угодника. Когда 27 октября 1114 года Нестор упокоился, от его мощей источилось множество чудес.
(Прим. - Ред.)
Память его Церковь чтит также вместе с Собором отцов, в Ближних пещерах почивающих, 28 сентября и во 2-ю Неделю Великого поста, когда празднуется Собор всех Киево-Печерских отцов.
Главным подвигом жизни преподобного Нестора было составление к 1112-1113 годам "Повести временных лет".
"Се повести временных лет, откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуда Русская земля стала есть" - так с первых строк определил цель своего труда преподобный Нестор. Необычайно широкий круг источников (предшествующие русские летописные своды и сказания, монастырские записи, византийские хроники Иоанна Малалы и Георгия Амартола, различные исторические сборники, рассказы старца-боярина Яна Вышатича, торговцев, воинов, путешественников), осмысленных с единой, строго церковной точки зрения, позволил преподобному Нестору написать историю Руси как составную часть всемирной истории, истории спасения человеческого рода.
Инок-патриот излагает историю Русской Церкви в главных моментах ее исторического становления. Он говорит о первом упоминании русского народа в церковных источниках - в 866 году, при святом патриархе Константинопольском Фотии; повествует о создании славянской грамоты святыми равноапостольными Кириллом и Мефодием, о Крещении святой равноапостольной Ольги в Константинополе. Летопись преподобного Нестора сохранила нам рассказ о первом православном храме в Киеве (под 945 годом), об исповедническом подвиге святых варягов-мучеников (под 983 годом), о "испытании вер" святым равноапостольным Владимиром (986 год) и Крещении Руси (988 год). Первому русскому церковному историку обязаны мы сведениями о первых митрополитах Русской Церкви, о возникновении Печерской обители, о ее основателях и подвижниках. Время преподобного Нестора было нелегким для Русской земли и Русской Церкви. Русь терзали княжеские междоусобицы, степные кочевники-половцы хищными набегами разоряли города и села, угоняли в рабство русских людей, сжигали храмы и обители. Преподобный Нестор был очевидцем разгрома Печерской обители в 1096 году. В летописи дано богословское осмысление отечественной истории. Духовная глубина, историческая верность и патриотизм "Повести временных лет" ставят ее в ряд высочайших творений мировой письменности.
источник: Екатерина Иванова "Первый летописец земли Русской"
3. Обретение мощей благоверного князя Андрея Смоленского в Переславле-Залесском.
Горя любовью ко Христу, оставил мирскую славу и честь, укрылся в некоем монастыре, где переодетый и никем не узнанный 30 лет служил пономарем. Мирно упокоился в Господе в 1390 году. Его чудотворные мощи были обретены в 1539 году.
(Прим. - Ред.)
Обретение мощей святого благоверного князя Андрея Смоленского произошло в 1539 году по ходатайству преподобного Даниила Переяславского († 1540, память 7 апреля).
4. Мученица Клавдия Прокла (Прокула), жена Понтия Пилата.
святая не включена в современный Месяцеслов Русской Православной ЦерквиВ греческом Великом синаксаре в сей день совершается память святой Проклы Клавдии, жены Пилата, которой Господь явился во сне, когда над Ним совершался суд. Посему старалась она отвратить своего мужа от того, чтобы не быть ему общником в пролитии крови Праведника (Мф. 27:19). Однако ее уговоры оказались напрасными. Впоследствии пришла она ко Христовым ученикам и была крещена. Много пострадала за имя Христово, но после всех скорбей упокоилась мирно.
(Прим. - Ред.)
"Клавдия Прокла (Прокула) (I в.), жена Понтия Пилата, мученица (канонизирована Константинопольской Православной Церковью).
Память 27 октября (Греч.).
Из евангелистов о ней упомянул только Матфей, не называя ее по имени. Когда Пилат сидел на судейском стуле, его жена передала ему: “не делай ничего с этим невинным человеком, я сильно пострадала сегодня во сне за него” (Мф. 27:19).
Известно о Клавдии Прокле крайне мало. Само имя “Клавдия Прокла” в отношении к жене Пилата впервые появляется в апокрифе "Акты Пилата". Считается, что она была внучкой императора Августа и дочерью Клавдии, третьей жены императора Тиберия. По преданию, она сподобилась мученической кончины.
Владыка Владимир (Иким), митрополит Ташкентский и Среднеазиатский так сказал в своей проповеди:
"Еще одним человеком, знавшим о Воскресении Господнем, был Понтий Пилат. Жена этого римского вельможи, Клавдия Прокула, присутствовала при явленном Христом чуде воскрешения дочери Иаира, была потрясена деяниями и обликом Спасителя, безуспешно пыталась умолить мужа, чтобы тот предотвратил готовившуюся Иисусу казнь. В венецианском архиве хранится подлинник письма Клавдии к ее подруге Фульвии Гельсилии *. Вспоминая о страшном Дне Голгофском, жена Пилата пишет:
«Мне казалось, что я теряю рассудок. Я встретила сотника, участвовавшего в казни Иисуса, этот сотник был ветеран, поседелый в боях с германцами и парфянами, никогда более смелое сердце не билось в твердой груди. Но в этот миг он был вне себя и изнемогал от страха. Я хотела расспросить его, но он прошел мимо, повторяя: «Тот, Кого мы убили – действительно Сын Божий»».
В том же письме Клавдия упоминает о последующем явлении Воскресшего Христа многочисленному собранию народа."
* - Русский перевод текст письма: текст Характерно, что письмо помещено вместе с новозаветными апокрифами. У нас нет информации о степени достоверности данного источника.
источник: открытая православная энциклопедия "Древо"
5. Стихотворение
Святой Нестор смело против зла негодовал
И по вере истинной усердно ревновал.
Ученик Димитрия, святого воеводы,
Изумил он мужеством многие народы.
Лий, его противник, гордый исполин,
Думал, будто Нестор с ним борется один.
Но святой борец себя крестом осенил
И от Бога силу тотчас получил.
Как Давид колосса Голиафа низринул,
Так сей славный Нестор Лия опрокинул:
Сверг его с помоста на поставленные копья;
Злобный царь на это смотрел исподлобья.
«Победишь, но будешь предан мучениям,
Душу за Христа отдашь — ради спасения!»
Так предрек Димитрий Нестору послушному,
Ученик все выслушал твердо, благодушно.
И сбылись слова сии с ясностью и точностью:
Шел борец на муки в дивной непорочности,
С ликом светлым, радостным удары принимал
И Христа Спасителя пред всеми величал.
Возносил о Церкви он теплые молитвы,
Стало то судилище новым полем битвы.
Хоть годами молод — духом был велик
Славного учителя верный ученик.
Юностью пожертвовал Нестор за Христа.
Выбрал путь тернистый, не сошел с креста.
Кровью его праведной Церковь утвердилась,
А душа — во славе вечной водворилась.
6. Рассуждение
Чудо, совершенное святым Димитрием Солунским.
О том, что Божии святые жительствуют на небесах, облеченные в великую славу и силу, православный христианин знает не по неким собственным умозаключениям, а по истинной помощи [получаемой от них] и по явлениям святых [небожителей]. Иногда они являются так, что человек и видит их, и слышит; иногда он их только видит или слышит, а порой они незримо и неслышно влияют на наши мысли, на наше положение и на наш образ действий.
В ряду многих чудес, сотворенных святым великомучеником Димитрием, отмечено и такое. В храме святого Димитрия в Солуни на должность пономаря был поставлен некий юноша Онисифор. Главным его делом было следить на свечами и лампадами. Сей юнец принялся воровать свечи, уносить их домой, а затем перепродавать. Явился ему святой Димитрий и сказал:
«Брат Онисифор, не угодно мне твое дело, ибо крадешь ты свечи и наносишь этим ущерб другим, а больше всего — самому себе. Брось это и покайся!»
Онисифор испугался и устыдился, так что некоторое время не похищал свечей. Но затем забыл обо всем и снова принялся за старое. Как-то раз утром некий знатный человек принес большие свечи на гробницу святого Димитрия, зажег их, помолился и вышел. Онисифор же приблизился к свечам и протянул руку, намереваясь их взять. Но в ту же минуту раздался голос, подобный [раскату] грома:
«Неужели ты опять это делаешь?»
Точно сраженный ударом молнии [в серб, букв.: как громом пораженный. — Ред.], Онисифор упал на землю и потерял сознание. Когда пришли люди, то подняли его, и он постепенно очнулся от обморока и поведал обо всем, что с ним произошло. И все ужаснулись и прославили Бога.
(Прим. - Ред.)
Догматическое богословие: чудо
Библейское святоотеческое учение о Боге как Духе самобытном, премудром, всемогущем, любвеобильном и возможность чуда
Святая Церковь на основании тех мест Священного Писания, которыми:
1) отрицаются в Боге все свойства, принадлежащие веществу или телу (ср., напр., Иер.23:24; Пс.138:7–12; Ис.40:18; Кол.1:15; 1Тим.1:17; Рим.1:20; Ин.1:18; 1Тим.6:16 и др.), которыми
2) напротив, Богу приписываются свойства, существенно принадлежащие только духу (Рим.11:33–34; Исх.3:7; Ин.3:20; Пс.134:6; Еф.1:11; Ин.5:18 и др.), и, наконец, в которых
3) Бог прямо называется Духом (Ин.4:20–24; 2Кор.3:17.), –
издревле исповедала духовность существа Божия, разъясняя (преподобный Иоанн Дамаскин) и осуждая (святитель Григорий Богослов) всю лживость тех (антропоморфических) лжеучений, которые, вопреки свидетельству Слова Божия и здравому разуму, отрицали это основное понятие о Боге.
Вполне понятно, что истина духовности Божией лежит в основе чудесной деятельности Бога. При антропоморфической точке зрения божество, лишенное высших духовных свойств, не только не может сотворить что-либо необычное, сверхъестественное, поразительное, что́ направляло бы жизнь человека и всего мира к их высшему состоянию, но, очевидно, должно было бы само подчиняться, как менее совершенное, такому чувственно-духовному существу, как человек.
Отрицание учения Церкви о том, что Бог есть Дух, – есть в то же время категорическое отрицание и вопроса о чуде. Напротив, утверждение, что «Бог есть чистейший Дух, не соединенный ни с каким телом, и что, следовательно, природа Его – совершенно не вещественная, непричастная ни малейшей сложности, простая» (ср. митр.Макарий. Правосл.-догм. богословие, 1855, т.I, с.69–70 и др.), такое утверждение вполне естественно соединяется с твердым церковным исповеданием, что только такое совершенное личное Существо есть Господь Бог, творящий чудеса Един (Пс.71:18.).
Самобытность Божия есть свойство, не менее важное для утверждения возможности творения чудес. Истина самобытности Божией, удостоверяемая Священными Писанием (Ис.43:10; 44:6; 41:4; ср. 48:12; Откр.1:18; Ин.5:26; Пс.35:9–10; Ис.3:13–14.) и Преданием, логически признается и разумом человека.
«Сам по Себе, необходимо и независимо ни от кого и ни в чем существующий Бог дает жизнь всему» (еп.Платон. Сокр. излож. догматов веры, с.17).
Чудо – деяние Божие, независимое ни от каких условий обычного порядка вещей. Как деяние Божие, как непосредственное проявление Божественной воли, оно и носит в себе этот отпечаток Божественной самобытности. Независимый ни от каких условий ограниченного бытия, Господь Бог – в силу этого Своего совершенства – и есть Творец чудес.
Чудо имеет спасительное для человека значение. Оно убедительнее всего привлекает человеческое внимание к делу исполнения человеком высшего своего назначения; оно вводит его в утраченное через грех спасительное общение с Источником жизни – Богом. Более, чем каким-либо другим образом, Божественная благость через чудо дает человеку вечную жизнь, в полноте обладая ею сама. Если человек ослабил через грех свои способности к доброделанию, если господствующий в нем грех порабощает, подчиняет его тлению и смерти, то обновление жизни, торжество правды наступает лишь в силу чудесных действий независимого, самобытного Бога, дающего всем жизнь, которую Он Сам имеет в Себе (Ин. 5:26.).
Священное Писание со всей ясностью изображает нам еще новое свойство Божие – Премудрость, необходимое для признания Бога творцом чудес (Иов.12:13; Рим.14:26; 1Тим.1:17; Иуд.1:25; Ин.1:5; Притч.2:6; Дан.2:21; Пс.103:24; Иеp.10:12; 1Кор.1:23, 24; 2:7; Еф.3:10, 11; Рим.11:33.). С еще большей подробностью раскрывается это свойство Божие в святоотеческих творениях.
«Единый Премудрый» (Рим. 14:26); (1Тим. 1:17); (Иуд. 1:25) Господь, вполне понятно, только и может быть единым Творцом высших Своих действий, которыми Он неуклонно достигает Своих высочайших целей, как бы много ни было к тому разнообразных препятствий и затруднений.
Премудростью Своею Он все созерцает и всему определяет должное назначение. Премудрость Божия обнаруживается в целесообразности Его действий. Он все направляет к достижению наисовершеннейшей цели наисовершеннейшим образом. Такой характер промыслительной деятельности Бога объясняется как совершенным знанием самой цели, так и знанием средств для ее достижения. Принимая во внимание, что правильно может поступать только тот, кто постиг цель и ясно представляет себе необходимые для ее осуществления средства, мы должны признать, что понятие о целесообразности средств для достижения мировой гармонии принадлежит только всеведущему Богу, руководящему миром. Следовательно, только Бог, а не человек может судить о степени целесообразности того или другого действия в мире.
Мы смело можем утверждать, что Бог не разрушит мирового плана, но из этого еще не можем заключить, что для осуществления высшей цели существования созданного Им мира, Он не отступит от установленного порядка, за невозможностью изменить первоначальный план создания мира. Совершенно верно, что чудеса нарушают обычное течение мировой жизни и представляют собой отступление от обычного порядка; но они противоречили бы премудрости Бога лишь в том случае, если бы совершались не с той целью, с которой действительно творятся. Премудрый Бог творит чудеса с тем, чтобы помочь падшему человеку достигнуть через них религиозно-нравственного усовершенствования, т.е. Царства Божия. Следовательно, чудеса не противоречат Божественной Премудрости. Иное возможно было бы допустить только в том случае, если бы они творились Богом не для вышеуказанной цели, а для исправления течения обычного порядка природы.
Что касается вопроса – целесообразны ли чудеса как средство для достижения желаемой цели, то на него мы даем утвердительный ответ, основываясь на том соображении, что премудрому Богу свойственно безусловно правильное понятие о средствах для достижения всякой цели, а так как Бог в этом случае пользуется чудесами, то, следовательно, они целесообразны.
Наконец, мы приступаем к указанию такого свойства Божия, коим только и может быть объяснено чудо, постулируемое прежде отмеченными свойствами Бога. Правда, оно предполагалось и в предыдущем и даже прямо отмечалось, но его важность требует специального рассмотрения. Бог как Дух самобытный, премудрый и всемогущий творит чудо – спасительное действие – в силу Своей Божественной Любви.
Языческие представления о божествах, обладающих чрезмерной полнотой жизни и сверхчеловеческой силой ума и воли, перед которыми содрогалась вся вселенная, – такие представления не могут логически допустить чуда как спасительного действия. Как самобытность, так и премудрость и всемогущество могут быть представляемы свойствами разрушающих личных сил, способных только погубить, но не спасти.
Истинное христианское чудо есть дело бесконечной и всесовершенной любви Господа Бога к Своему созданию.
В отношении к человеку первые указанные свойства, если можно так выразиться, служат лишь средствами для проявления Божественной любви: она именно руководит премудрыми, всемогущими проявлениями самобытного Духа. Христианское учение о Боге и в этом случае занимает исключительное место. Не сравнимое ни с какими другими не христианскими религиозными представлениями, – христианское учение о Боге любви возвышается над ними до неизмеримой высоты.
Откровение возвестило миру, что Бог един по существу (ср. Втор.6:4; Ин.17:3; Иак.2:19; Иуд.1:25; Рим.14:26; 1Тим.1:17 и др.) и троичен в лицах (Мф. 28:19); (1Ин. 5:7 ). Этим утверждается бесконечная полнота внутренней жизни триединого Бога, как в отношениях лиц Святой Троицы между собой, так и в их отношениях к созданному миру.
Бог есть высочайшая Любовь (напр. 1Ин.4:8), от вечности наличная в общении Отца, Сына и Святого Духа.
Существенный характер любви вообще есть стремление к общению с другими; поэтому вне союза и взаимообщения людей она немыслима между ними. Вследствие этого любовь человека, сосредоточенная им единственно и исключительно на самом себе, называется себялюбием, в отличие от истинной любви, имеющей своим объектом всегда другое «я». Следовательно, в Боге, троичном в лицах, только и могла обнаруживаться полнота истинной любви через общение лиц между собой.
Таким образом, догмат о троичности лиц в Боге уясняет нам самое высокое нравственное свойство Божие – любовь. Эта любовь была внутренним основанием в Боге, побудившим Его премудрость и всемогущество к сотворению мира как для осуществления человеком Царства Божия на земле (Мф. 25:34), так и для блаженства его в общении со своим Творцом. Вся жизнь мира только и обязана своим благоденствием Божественной благости. Последняя есть дух животворящий; без нее мир – неподвижная материя. Все благо мира и человека обусловливается Божественной благостью. И, коль скоро замечаются уклонения от изначального назначения человека к вечному блаженству, лишь она, Божественная благость, премудрыми, всемогущими средствами, несомненно, достигает своих целей – дарования вечной жизни Божию созданию – «ибо так возлюбил Бог мир" (Ин. 3:17).
Чудесные действия составляют орудие этого спасения, орудие несравненной силы. И часто только ими Божественная благость удерживает падшего человека от полной гибели во всех отношениях.
Вот почему об этом свойстве Священное Писание говорит с необыкновенной выразительностью (ср. Пс. 117:1; 33:2; 72:1; 85:5; 118:68; 134:3; 135:1; Мк. 10:18; Пс. 102:8; Исх. 34:6; Пс. 111:4; 144:8; 2Кор. 1:3; 1Ин. 4:16, 8; 2Кор. 13:11; 1Пет. 5:10; Пс. 144:9; Пс. 103:28; Пс. 103:10–14; Мф. 23:9; 7:9–11; Деян. 17:25; Иак. 1:17; Флп. 2:13; Ин.3:16; 1Ин. 4:9, 10; Тит. 3:4–6; Рим. 8:12.). Святые Отцы и учители Церкви также не могли не отметить этого свойства с той же исключительностью. И слово человеческое бессильно выразить это неумолкаемое свидетельство Христовой Церкви о Божественной любви.
Из рассмотрения библейского и святоотеческого учения о Боге как Духе Самобытном, Премудром, Всемогущем и Любвеобильном мы необходимо должны сделать следующий вывод, что истинное познание Бога в Его свойствах не только не стоит в противоречии с фактами чудес, но совершенно напротив, оправдывает их и даже требует или предрешает их. Дивная гармония Божественных свойств Творца не относится к чуду, как к чему-то внешнему, чему-то такому, что имеет свое независимое бытие. Эта гармония содержит чудо в себе, как нечто такое, что есть и должно быть.
Божественная любовь, как любовь Духа самобытного, порождает чудо как идею;
премудрость и всемогущество претворяют эту идею в реальный факт,
и таковое отношение не случайно или преходяще, а столь же вечно, сколь вечен и источник и того, и другого – Бог.
источник: митрополит Горьковский и Арзамасский Феофан (Туляков) (1864-1937)
"Чудо: христианская вера в него и ее оправдание. Опыт апологетически-этического исследования"
7. Созерцание
клеймо: "изведение ап. Петра из темницы" иконы "Петр апостол, с житием апостолов Петра и Павла"; конец XIV в.; Россия, частное собрание
Да созерцаю чудесное шествие Петра вместе с Божиим Ангелом (Деян. гл. 12), а именно:
1) как Ангел вывел Петра из темницы и повел его в город;
2) как незримо прошли они первую и вторую стражу;
3) как открылись им сами собой ворота, ведущие в город.
(Прим. - Ред.)
Деяния Апостолов: изведение Апостола Петра из темницы
Апостол Пётр выходит из тюрьмы; гравюра, Поль Гюстав Доре
Деяния апостолов, глава 12
12.5 Итак Петра стерегли в темнице, между тем церковь прилежно молилась о нем Богу.
12.6 Когда же Ирод хотел вывести его, в ту ночь Петр спал между двумя воинами, скованный двумя цепями, и стражи у дверей стерегли темницу.
12.7 И вот, Ангел Господень предстал, и свет осиял темницу. Ангел, толкнув Петра в бок, пробудил его и сказал: встань скорее. И цепи упали с рук его.
12.8 И сказал ему Ангел: опояшься и обуйся. Он сделал так. Потом говорит ему: надень одежду твою и иди за мною.
12.9 Петр вышел и следовал за ним, не зная, что делаемое Ангелом было действительно, а думая, что видит видение.
12.10 Пройдя первую и вторую стражу, они пришли к железным воротам, ведущим в город, которые сами собою отворились им: они вышли, и прошли одну улицу, и вдруг Ангела не стало с ним.
12.11 Тогда Петр, придя в себя, сказал: теперь я вижу воистину, что Господь послал Ангела Своего и избавил меня из руки Ирода и от всего, чего ждал народ Иудейский.
"Железныя врата, вводящия во град (Деян. 12:10), есть сердце жестокое; злостраждущему и сокрушенному они «сами о себе отверзутся», как и Петру.
Примечание:
Не немилосердное сердце, а вообще окамененное, нечувствием страждущее. Здесь духовно толкуется отверзтие заключенных врат пред св. Петром. Злострадание есть самоозлобление внешними лишениями, а сокрушение – стертие – умное биение сердца представлениями истин сокрушительных. Два эти отваливают камень от сердца."
источник: преподобный Марк Подвижник. "Добротолюбие". Том 1. 3. Двести глав о духовном законе
"Лишь тогда, когда они прошли одну улицу, и Ангела вдруг не стало, Петр понял, что все, случившееся с ним, не сон, а действительность, и возблагодарил Бога за свое избавление и за то, что разрушилась надежда Ирода и народа иудейского (в части его враждебной христианству) на уничтожение христианства путем убиения первого из представителей христианства, сильнейшего словом и делом пред Богом и людьми («от всего, чего ждал народ Иудейский»)."
источник: архиепископ Аверкий (Таушев)
"Вот и второе знамение. Когда ангела не стало с ним, тогда Петр уразумел (виденное). Теперь, говорит, я уразумел, а не прежде. Для чего это делается, и почему Петр не разумеет происходящего, хотя он уже был столь свободен после того, как все (цепи) были сняты с него? Для того, чтобы он получил избавление внезапно и чтобы тогда уже, по избавлении, почувствовал это. А что цепи спали с рук его, это явный знак, что он не убежал.
Ныне (вижу), а не тогда, когда я был в узах."
источник: святитель Иоанн Златоуст
8. Проповедь о ревности по дому Божию.
"я́ко ре́вность до́му твоего́ снѣде́ мя, и поноше́нiя понося́щихъ ти́ нападо́ша на мя́."
"ћкw ре1вность до1му твоегw2 снэде1 мz, и3 поношє1ніz поносsщихъ ти2 нападо1ша на мS."
"ибо ревность по доме Твоем снедает меня, и злословия злословящих Тебя падают на меня;"
(Пс. 68:10)
Небеса суть дом Божий.
Церковь Божия - дом Божий.
Тела верующих людей суть дом Божий.
Там, где Бог, там дом Божий; а где дом Божий, там святыня. Оскверняют люди Божию святыню, и царственный пророк гневается и пылает ревностью. Все поношения Божией святыни принимает он на себя, и они падают на него как огонь, еще больше воспламеняющий его ревностью.
Опорочивают люди небеса, если не верят тому и отрицают то, что Сам Бог открыл людям ради их спасения. Если же люди противятся истине, либо извращают ее, подобно еретикам, либо самовольно, своим плотским умом судят о Господе Иисусе Христе, либо сомневаются в бытии Ангелов и святых, а также в грядущем Суде, и в бессмертном Христовом Царствии, и в вечном наказании нераскаянных грешников, — во всех сих и сродных им случаях они словно разбойники нападают на дом Божий, оскверняя святыню этого дома. Тогда весь пыл праведного сердца восстает против богоборчества и богохульства.
Точно так же ополчаются люди против дома Божией святыни, если недостойно относятся к Церкви Божией, нерадят об исполнении церковных канонов и правил, ленятся следовать церковным предписаниям, ожесточаются против священнослужителей. Тогда тоже воспламеняется ревность по святости дома Божия в сердце праведном и благочестивом. Наконец и унижение человеческого тела: предание его страстям, служение грехам, умыканию, убийству, грубости, пьянству и прочим неприглядным делам — [всё] это посягательство на святость дома Божия, всё это — хуление и поношение Бога и человека. И паки вскипает и вздымается рвение поборников святыни, освещая людям путь, подобно небесному пламени.
О братья мои, возьмем себе примером Христову ревность по святости дома Божия (Ин. 2:17), а также ревность Апостолов и Святых Отцов нашей Православной Церкви. Поревнуем о нашем спасении больше и усерднее, нежели диавол денно и нощно ревнует о нашей погибели.
О Господи Иисусе Христе, образец ревности к святыни, всади в нас искру Твоего рвения, дабы, ревнуя, походили мы на Тебя и спаслись Тобой. Тебе слава и [по]хвала вовеки. Аминь.
(Прим. - Ред.)
Нравственное богословие: о ревности и благочестии
Ре́вность:
1) состояние верующего, выражаемое в пламенном, решительном стремлении к исполнению Божьей воли, к добру и обостренном негативном отношении ко злу (Чис. 25:13);
2) усердие (пример: ревность к работе);
3) сомнение человека в верности, любви к нему со стороны другого человека;
4) обостренное чувство соперничества (пример: ревность к успехам других людей);
5) проявление Правды Божьей по отношению к человеку (Ис. 9:7).
В учении Святых Отцов, ревностное начало души также именуется гневом, рвением и энергией. В святоотеческой письменности эта сила обычно называется словом, происходящим от глагола зажигаю, горю, пламенею.
В своем первозданном состоянии (до человеческого грехопадения), ревность означала усердие к угождению Богу, имела возвышенный духовный смысл. В своем изначальном виде ревность – законная сердечная (чувствующая) сила души, повинующаяся разуму. Однако после грехопадения произошло повреждение человеческого ума. Человеческий ум стал стремиться не к вечному Богу, а к предметам видимого мира, порабощаясь им. Отсюда и ревность стала не ревностью о познании Бога, а ревностью о получении удовольствий в кратковременной жизни. Противоестественная ревность в сочетании с противоестественной направлением ума и воли стала греховной страстью, то есть неестественным движением человеческой души.
Истинная ревность имеет основанием любовь, а ложная — тщеславие и гордость.
Истинная ревность обличителя чужих пороков совершается с болью и состраданием, а ложная — со злостью и презрением.
Исцеляя человеческую природу, христианство учит о необходимости изменить противоестественную ревность о временном и преходящем изначально присущей человеку ревностью к познанию Бога и соединению с Ним. Такая замена предполагает как желание человека, так и действие помогающей ему Божественной благодати.
Ревность в духовной жизни не должна исключать такую добродетель, как рассуждение. Ревность без рассуждения в патристике именуется ревностью не по разуму, неразумной ревностью (Рим. 10:2).
С ослаблением ревности приходит теплохладность.
********************************************************
Благоче́стие:
1) образ жизни подлинного христианина, выражаемый в любви к Богу и деятельном стремлении к Нему, соблюдении Его заповедей, истинном богопочитании;
2) добродетельность;
3) деятельность Бога как Источника и Подателя благ, направленная в мир (1Тим. 3:16).
Противоположное значение – нечестие.
источник: сайт "Азбука веры"
Признаки истинной духовной ревности в отличие от ревности душевной
Прошлый раз взялся я сводить итоги и не довел до конца, а это-то главным образом и требовалось. Конец сей есть: да ведаете, что ревность, о коей была речь, – ревность действенная, живая, горящая, неутомимая, – и есть признак, что дух наш восстановлен в своей силе и правах чрез воссоединение с Богом благодатию и действием Святаго Духа. Вспышки ревности бывают у нас и свои, но вспыхнет – и погасла.
Ревность же, всегда горящая, постоянная и неутомимая, бывает только по облагодатствовании духа нашего Святым Духом. Так вот, когда есть у вас такая ревность, значит, и у вас восстановлен дух и – только не угашайте его – он заберет в свои руки и душу, и тело, все потребности естества своего и все свои отношения житейские и гражданские – и все направит к одному: богоугождению и спасению. Отвечайте же, есть или нет.
Полагаю, что вам очень затруднительно ответить на это, и не по одной скромности. Прихожу к вам на помощь. Не смешайте ревность с ревностию.
Ревность духовная вся истощается на угождение Богу и спасение души, она преисполнена страхом Божиим и непрестанное хранит внимание к Богу, всячески заботясь ничего не допустить ни в мыслях, ни в чувствах, ни в словах, ни в делах, что бы не было угодно Богу, как указывает ей совесть, которую она хранит чистою, как зеркало, сердце свое она блюдет от всяких прилеплений к чему-либо, кроме Бога и вещей Божественных, и надеждами своими переселяется в иной мир, отсекши все земные надежды. Она не чуждается того, что нужно для временной жизни, но все сюда относящееся есть для нее приделок, а дело – одно: богоугождение и спасение. Видите как? Извольте хорошенько это обсудить и себя по этому проверить.
Еще примите во внимание, что бывает ревность и душевная, и ревность сильная. Но она вся обращена на устроение временного быта. Кто о научности ревнует, не спя; кто о художественности, мир весь обегая; кто о промышленности и торговле, сил не жалея; кто о другом чем – житейском или гражданском. Все это было бы ничего, но то беда, что когда какая-либо из сих ревностей завладеет вниманием и силами человека, то она погашает ревность духовную.
Душевная ревность в лучших своих проявлениях, какие указаны, холодна к духовному и отбивает всякую охоту заниматься тем, что удовлетворяет ревность духовную. А о других ревностях и говорить нечего, как они противны духовной. Ибо есть еще ревность суетная (о нарядах и подобном) и есть ревность злая – порочная и грешная, обращенная на удовлетворение страстям. Эти последние не охлаждают только ревность духовную, но совсем враждебны ей и как в себе самих подавляют ее, если она как-либо зашевелится в совести, так и в других гонят ее и преследуют. Вот сколько бывает ревностей! Извольте-ка приглядеться, нет ли какой-либо из них и у вас?
Духовная ревность не гонит душевной (научности, художественности, житейскости, гражданственности), а только умеряет ее и упорядочивает, направляя ее к своим видам, не позволяя ей ревновать о чем-либо таком, что противно ей самой. Она прогоняет только суетную и страстную и показаться им не допускает в круге жизни человека, которым сама завладела. В одном только случае она и душевной ревности не дает хода – именно, когда видит, что дела и занятия по удовлетворению сей ревности – науки, художества, мастерства, жизнь семейная, гражданские службы и должности – не дают простора ей самой, теснят ее, охлаждают и гасят. Тогда она человека, коим завладела, совсем исторгает из тех порядков жизни, коими заведует ревность душевная, и уводит его туда, где тем только и занимается, чтобы удовлетворять ее – духовную ревность. Вы догадываетесь, о чем здесь речь?!
Отгораживаю вам настоящую духовную ревность от всего стороннего, чтобы вы определенно видели, что она есть, и возревновали о ней. Она есть тот «огнь», который Господь пришел «воврещи» на земле (Лк. 12:49) и который, падши на земле естества нашего, поядает там все непотребное, а все потребное переплавляет и перечищает. Ее разумел Апостол, когда писал к Солунянам: «Духа не угашайте» (1Сол. 5:19). Ибо хотя Дух сей есть Дух благодатный, но присутствие Его в нас свидетельствуется горением духовной ревности, и погашается Он, когда гаснет сия ревность. Ее же разумел он, когда поучал Римлян:
«Будьте тщанием нелениви, духом горяще, Господеви работающе» (Рим. 12:11).
Тщание и неленостность есть самая ревность;
горение духом есть свидетельство ее присутствия и действенности;
работание Господеви есть направление и дух сей ревности.
Направляя такую ревность, тот же Апостол заповедует Филиппийцам:
«Елика суть истинна, елика честна, елика праведна, елика пречиста, елика прелюбезна, елика достохвальна, аще кая добродетель и аще кая похвала, сия помышляйте... и Бог мира будет с вами» (Флп. 4:8-9).
Вот о чем ревнует дух оживший, с Богом сочетанный и вследствие такой ревности сохраняющий такое сочетание. За то Бог мира пребывает с ним – благо, выше которого нет другого.
Должное также направление ревности определяя, пишет он к Римлянам:
«Молю убо вас, братие, щедротами Божиими, представите телеса ваша жертву живу, святу, благоугодну Богови, словесное служение ваше, и не сообразуйтеся веку сему, но преобразуйтеся обновлением ума вашего, во еже искушати вам, что есть воля Божия благая и угодная и совершенная» (Рим. 12:1-2).
Обновление ума есть обновление духа нашего благодатию. Оживши, он отрешается от дел века сего и ревнует только о богоугождении, всего себя принося Богу в жертву «живу» и «святу», а потому и «благоугодну» Богу.
Так вот вам что есть ревность, какова сила ее и каковы направления ее! Поелику столь велико значение этой ревности, то сами согласитесь, что стоит труда определить, есть ли она у нас с вами. И потрудитесь над этим. Подходит праздник Рождества Христова. Поздравляю и шлю вам мой привет и благожелания! Вместе с этим уж и с Новым годом поздравляю. Может быть, не придется мне писать вам до того времени.
источник: святитель Феофан Затворник "Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться"
Двадцать лет свободного существования Православной Церкви на постсоветском пространстве ознаменовались, среди множества других явлений, появлением открытой внутрицерковной полемики по самым разным вопросам. Книги, статьи в газетах и журналах, в ещё большей степени интернет-сайты и форумы оказались посвящены полемике одних православных с другими.
Собственно, само по себе явление это для Церкви привычное. Святые Отцы также полемизировали, и во все времена были свои интеллектуальные вызовы, свои опасности, свои ошибки, о которых необходимо было предупредить чад Церкви, и через всё это открывались искуснейшие в слове. Разумеется, и сейчас есть немало тех или иных идей или явлений, распространение которых в церковной среде представляет в большей или меньшей степени угрозу для духовного состояния верующих. И люди, неравнодушные и ревностно относящиеся к вере, не оставляют без внимания и без ответа вызовы и соблазны сего дня.
Однако ни для кого не секрет, что нередко во внутрицерковной полемике можно увидеть примеры далеко не святоотеческого духа, несмотря на внешне самую благообразную риторику.
Как известно, грех любит скрываться под личиной какой-нибудь добродетели. Например, слова о христианской любви могут быть прикрытием для маловерия и любви к миру сему, – что мы видим в экуменизме.
А слова о ревности по вере могут быть прикрытием страсти к осуждению и порождающих её ненависти и зависти.
И как в первом случае мы имеем дело не с любовью, а с псевдолюбовью, так и во втором случае мы имеем дело не с ревностью, а с псевдоревностью.
Есть вполне чёткие критерии того, как отличить истинную ревность о Боге от псевдоревности. Мы укажем три таких критерия.
Истинная ревность рождается от пламенной любви к Богу и поэтому не может выражаться через презрение к слову Божию. Как мы знаем, Христос повелел своё обличение прежде высказывать лично и наедине тому, к кому имеешь претензии, и лишь в случае неоднократного упорства, засвидетельствованного двумя или тремя свидетелями, сообщить об этом деле всей Церкви (Мф. 18:15-17).
Соблюдение или несоблюдение обличителем этой заповеди можно назвать первым критерием.
Святые Отцы так поступали даже с явными еретиками – святой Кирилл Александрийский написал немало вежливых и смиренных писем Несторию прежде, чем стал публично полемизировать с ним, также и святой Григорий Палама прежде написал три личных письма Варлааму, в которых сначала узнавал, правильно ли понял его учение, а затем увещевал оставить заблуждение. Они поступали так потому, что имели подлинную любовь и к Богу и к тем, кого обличали, – потому что хотели, по слову Христову, «обрести брата своего» (Мф. 18:15), а не покрасоваться перед толпой, гремя красноречием.
Но человек, больной ненавистью и прикрывающий её ревнительской риторикой, никогда так не поступает. Он сразу, едва ему кто-то не понравился, бежит возвестить urbi et orbi. Он никогда не обратится к обличаемому, ибо тот не интересен ему сам по себе, как личность, как брат, – он интересен лишь как очередной объект удовлетворения своей тёмной страсти.
Вспоминаются по этому поводу слова святого Исаака Сирина:
«Кто исправляет брата своего в клети своей, тот исцеляет собственный свой порок; а кто обвиняет кого-либо пред собранием, тот увеличивает болезненность собственных своих язв. Кто втайне врачует брата своего, тот явной делает силу любви своей; а кто срамит его перед глазами друзей его, тот показывает в себе силу зависти».
Второй критерий – переход на личности. Святые Отцы могли, разоблачая ересь, упоминать имя ересиарха или кого-то из идеологов заблуждения, если это имя и так уже у всех на слуху, и если сам еретик открыто противопоставляет своё лжеучение Православию. Но для Отцов всегда главным было разоблачение заблуждения или порока, а не перемывание косточек конкретным еретикам или грешникам.
И нередко Святые Отцы писали полемические работы, вообще не упоминая никаких имён, например это можно видеть у прп. Ефрема Сирина в труде «Против исследователей естества Сына Божия», и у прп. Паисия Величковского в труде «Возражение против хулителей умной молитвы». И это естественно, ибо для Отцов была важна борьба с грехом, а не с грешником, с заблуждением, а не с заблуждающимся.
А у псевдоревнителей всё наоборот – для них центральное место занимает личность, которую они выбрали в жертвы, а слова о чистоте веры и прегрешениях против неё, – подлинных или мнимых, – не более чем повод для «законного» осуждения и поношения.
Мысль о том, чтобы обличить то или иное возмутившее их явление, не называя ничьих имён, псевдоревнителям даже не приходит в голову, а если её им предложить, то они такое предложение выслушают совершенно без энтузиазма. Так писать им совершенно неинтересно, ведь тогда исчезнет самый главный для них стимул.
Совсем не сложно определить, что для автора полемического текста является главным. В случае Святых Отцов и подлинных ревнителей о вере если мы уберём из текста упоминания обличаемых персон, то текст по содержанию почти не уменьшится и не пострадает. А если из текста псевдоревнителей убрать выпады против тех или иных лиц, то от текста мало что останется, он станет обрывочным, бессвязаным и бессодержательным.
Наконец, третий критерий, позволяющий отличить псевдоревность от подлинной ревности о вере – мелочность.
Святые Отцы и все подлинные ревнители о вере решались обличить кого-либо только в том случае, когда речь шла о сознательной, публичной и многократной проповеди явно еретических взглядов, или об открытом поведении высокопоставленного лица, показывающем, что это лицо считает нормой то, что Бог называет грехом. Только такие вещи, совершаемые открыто, сознательно и многократно, и представляющие угрозу для многих, были в глазах святых достаточным основанием для того, чтобы взяться за перо.
А у псевдоревнителей всё совсем по-другому. Им достаточно одной неточной фразы или одного необдуманного поступка, чтобы объявить священную войну и начать строчить обличающие статьи.
Святые Отцы вступали в публичную полемику, чтобы прекратить соблазн, вызванный тем, что уже всем известно, а псевдоревнители сами порождают соблазны в Церкви, извлекая на всеобщее обозрение то, на что без них никто не обращал внимания. Псевдоревнители ходят, как львы рыкающие, ища, кого поглотить, глядя придирчивым оком, выискивая малоизвестные высказывания или поступки и вообще любую мелочь, которую можно взять за повод для осуждения новой жертвы.
Позволю себе в заключение привести слова святителя Игнатия (Брянчанинова) об этой духовной проблеме. В своей работе «О прелести» он говорит, что
«надо весьма остерегаться плотской и душевной ревности, представляющейся по наружности благочестивою, в сущности – безрассудной и душевредной. Мирские люди и многие монашествующие, по незнанию своему, очень похваляют такую ревность, не понимая, что её источники суть самомнение и гордость. Эту ревность они величают ревностью по вере, по благочестию, по Церкви, по Богу. Она заключается в более или менее жестком осуждении и обличении ближних в их нравственных погрешностях и в погрешностях против церковного благочиния и чиноположения. Обманутые ложным понятием о ревности, неблагоразумные ревнители думают, предаваясь ей, подражать Святым Отцам и святым мученикам, забыв о себе, что они, ревнители, – не святые, а грешники. Если святые обличали согрешающих и нечестивых, то обличали по велению Божию, по обязанности своей, по внушению Святого Духа, а не по внушению страстей своих и демонов. Кто же решится самопроизвольно обличать брата или сделать ему замечание, тот ясно обнаруживает и доказывает, что он счел себя благоразумнее и добродетельнее обличаемого им, что он действует по увлечению страсти и по обольщению демонскими помыслами…
Человек, водимый плотским мудрованием, никак не может правильно судить ни о своем внутреннем состоянии, ни о состоянии ближних… Достойно замечания, что по стяжании духовного разума, недостатки и погрешности ближнего начинают казаться весьма маловажными, как искупленные Спасителем и удобно врачуемые покаянием – те самые погрешности и недостатки, которые плотскому разуму казались необъятно великими и важными. Очевидно, что плотское мудрование… придавало им такое огромное значение. Плотское мудрование видит в ближнем и такие грехи, каких в нем вовсе нет: по этой причине увлекавшиеся безрассудною ревностью часто впадали в оклеветание ближнего и соделывались орудием и игралищем падших духов».
источник: диакон Георгий Максимов "О ложной ревности и внутрицерковной полемике" (2 февраля 2011 г.)