Молитва Господня: Отче наш

Есть такая молитва, которая может быть общей христианской молитвой и образцом для всех молитв. Это – Молитва Господня.

Есть такая молитва, которая может быть общей христианской молитвой и образцом для всех молитв. Это – Молитва Господня.

Молитва Господня – такая молитва, которой Господь наш Иисус Христос научил апостолов и которую они передали всем верующим.

Она читается так:
Отче наш, Иже еси на Небесех!
1) Да святится имя Твое,
2) да приидет Царствие Твое,
3) да будет воля Твоя, яко на Небеси и на земли.
4) Хлеб наш насущный даждь нам днесь;
5) и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим;
6) и не введи нас во искушение,
7) но избави нас от лукавого, Яко Твое есть Царство, и сила, и слава во веки. Аминь
(Мф.6:9-13)

Чтобы удобнее рассматривать Молитву Господню, ее можно разделить на призывание, семь прошений и славословие.

Мы осмеливаемся называть Бога Отцом по вере в Иисуса Христа и по благодати возрождения.
"Елицы (тем, которые) прияша Его, даде им область (власть) чадом Божиим быти, верующим во имя Его:
иже не от крове, ни от похоти плотския (не от хотения плоти), ни от похоти мужеския, но от Бога родишася"
(Ин.1:12-13)

Говорить Отче наш нужно всегда, хотя бы и молился кто-либо один. Это потому, что по христианскому братолюбию следует призывать Бога и просить у Него благ не только для себя, но и для всех.

В призывании следует говорить Иже еси на Небесех для того, чтобы, начиная молитву, оставить все земное и тленное и вознести ум и сердце к Небесному, Вечному и Божественному.

Имя Божие свято и, без сомнения, свято само в себе. «Свято имя Его» (Лк.1:49).

Оно может еще святиться в людях, т.е. вечная святость Его в них может являться.

Происходит это следующим образом.
Во-первых, когда мы, имея в мыслях и в сердце имя Божие, так живем, как требует Его святость, и такой жизнью прославляем Бога;
во-вторых, когда, видя нашу добрую жизнь, и другие прославляют Бога.
«Тако да просветится (так да светит) свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела, и прославят Отца вашего, Иже на Небесех» (Мф.5:16)..

Во втором прошении Молитвы Господней говорится о Царствии Божием, т.е. о Царстве благодатном, которое, по Апостолу, есть «правда, и мир, и радость о Дусе Святе» (Рим.14:17).

Это Царство для некоторых не пришло еще во всей силе, а для некоторых и совсем не пришло, поскольку еще «царствует... грех в мертвеннем теле их, во еже послушати его (чтобы повиноваться ему) в похотех его» (Рим 6:12).

Оно приходит сокровенно и внутренно. «Не приидет Царствие Божие с соблюдением... (приметным образом). Се бо Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк.17:20-21).

Христианин может просить под именем Царства Божия Царства славы, т.е. совершенного блаженства верующих.
«Желание имый (имею) разрешитися и со Христом быти» (Флп.1:23).

Прошение «да будет воля Твоя» означает, что через это прошение следует просить Бога, дабы все, что мы делаем и что с нами случается, происходило не так, как мы желаем, но как угодно Богу.

Этого не нужно просить потому, что мы часто погрешаем в наших желаниях, а Бог непогрешительно и более чем мы сами желает нам всякого блага и всегда готов его даровать, если тому не препятствуют наше своеволие и упрямство.
«Могущему же паче вся творити по преизбыточествию, ихже просим (сделать несравненно больше всего, чего мы просим) или разумеем, по силе, действуемой в нас,
Тому слава в Церкви» (Еф.3:20-21).

Мы просим исполнения воли Божией «на земли» именно так, «яко на Небеси», потому что на Небесах святые Ангелы и люди блаженные – все, без исключения, всегда и во всем исполняют волю Божию.

Хлеб насущный – это хлеб, необходимый для того, чтобы существовать, или жить.

Приносить Богу прошение о хлебе насущном нужно с такими мыслями. Согласно наставлению Господа нашего Иисуса Христа, нужно просить не более как насущного хлеба, т.е. необходимого пропитания и также необходимого для жизни одеяния и жилища; а что сверх этого и не является необходимостью, а служит для удовольствия, то предать это воле Божией и, если дано будет, благодарить Бога; если не будет дано – не заботиться об этом.

Повелевается просить насущного хлеба только днесь, т.е. на нынешний день, для того, чтобы мы не заботились о будущем чрезмерно, а надеялись в этом на Бога.
«Не пецытеся убо на утрей (не заботьтесь о завтрашнем дне), утрений бо собою печется: довлеет дневи злоба его» (довольно для каждого дня своей заботы). (Мф.6:34.)
«Весть бо Отец ваш Небесный, яко требуете сих всех» (что вы имеете нужду во всем этом) (Мф.6:32).

Под именем «насущный хлеб» можно просить чего-либо и для души. Поскольку человек состоит из телесного и душевного существа, а существо души значительно важнее тела, то можно и нужно просить и для души насущного хлеба, без которого внутренний человек умирает от голода (свт. Кирилл Иерусалимский. Поучение тайноводственное, 4, 15; Православное исповедание, ч.2, вопрос 19).

Насущный хлеб для души – это слово Божие и Тело и Кровь Христовы.
    «Не о хлебе единем жив будет человек, но о всяцем глаголе (всяким словом), исходящем изо уст Божиих» (Мф.4:4)
«Плоть бо Моя истинно есть брашно (пища), и Кровь Моя истинно есть пиво» (питие) (Ин. 6:55).

В Молитве Господней под словами «долги наши» следует понимать грехи наши.

Грехи называются долгами, потому что мы все получили от Бога и должны все отдать Богу, т.е. все подчинить Его воле и закону; если же не исполняем этого, то и остаемся должниками перед Его правосудием.

Должники наши – это люди, которые не отдали нам того, что должны были отдать по Закону Божию, как, например, проявили не любовь, а вражду.

При правосудии Божием мы можем надеяться на прощение долгов наших – через ходатайство Господа Иисуса Христа.
«Един бо есть Бог, и Един Ходатай Бога и человеков, Человек Христос Иисус, давый Себе избавление за всех» (предавший Себя для искупления всех) (1Тим.2:5-6).

Если мы просим у Бога прощения грехов наших, а сами других не прощаем, то не получим и мы прощения.
«Аще бо отпущаете (если вы будете прощать) человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный,
аще ли не отпущаете человеком согрешения их, ни Отец ваш отпустит вам согрешений ваших» (Мф.6:14-15).

Бог не прощает нас, если и мы не прощаем других, потому что мы через это оказываемся злыми и тем удаляем от себя благость и милосердие Божии.

Слова Молитвы Господней «и мы оставляем должником нашим» требуют непременно, чтобы молящийся не имел никакой вражды и гнева, но имел со всеми мир и любовь.
«Аще убо (если) принесеши дар твой ко олтарю, и ту помянеши (вспомнишь), яко брат твой имать нечто на тя (имеет что-нибудь против тебя), остави ту дар твой пред олтарем, и шед, прежде смирися (примирись) с братом твоим, и тогда пришед, принеси дар твой» (Мф.5:23-24).

Если того, кто имеет что-то против меня, нельзя найти вскоре или если он окажется нерасположенным к примирению, то в таком случае достаточно примириться с ним в сердце, перед очами Всевидящего Бога,
«Аще возможно, еже от вас (с вашей стороны), со всеми человеки мир имейте» (Рим.12:18).

В Молитве Господней под наименованием «искушение» следует понимать такое стечение обстоятельств, при котором есть близкая опасность потерять веру или впасть в тяжкий грех.

Такие искушения приходят от плоти нашей, от мира, или от других людей, и от диавола.

Словами молитвы «не введи нас во искушение» мы просим,
во-первых, о том, чтобы Бог не допустил нас до искушения;
во-вторых, о том, чтобы Он, если нужно нам быть испытанными и очищенными посредством искушения, не предал нас искушению совершенно и не допустил нашего падения.

Словами молитвы «избави нас от лукаваго» мы просим избавления от всякого зла, какое может нас постичь в мире, который со времени первого греха «весь во зле лежит» (1Ин.5:19), особенно же от зла греха и от лукавых внушений и наветов духа злобы – диавола.

К Молитве Господней присоединено славословие,
во первых, для того, чтобы мы, прося себе у Отца Небесного милостей, в то же время воздавали Ему справедливое почитание;
во-вторых, для того, чтобы мыслью о Его Вечном Царстве, силе и славе все более и более утверждались в надежде, что Он дарует нам просимое, потому что это в его власти и относится к его славе.

Слово «аминь» означает «истинно», или «да будет».

Присоединением слова «аминь» к славословию показывается то, что молитва приносится с верой и без всякого сомнения, как учит Апостол Иаков (Иак.1:6).

Смотри, каким образом Он тотчас ободрил слушателя и в самом начале вспомнил о всех благодеяниях Божиих! В самом деле, тот, кто называет Бога Отцом, одним этим наименованием исповедует уже
и прощение грехов,
и освобождение от наказания,
и оправдание,
и освящение,
и искупление,
и сыноположение,
и наследие,
и братство со Единородным,
и дарование духа,
так как не получивший всех этих благ не может назвать Бога Отцом.

Итак, Христос двояким образом воодушевляет Своих слушателей: и достоинством называемого, и величием благодеяний, которые они получили.

Когда же говорит на Небесех, то этим словом не заключает Бога на небе, но отвлекает молящегося от земли и поставляет его в превыспренних странах и в горних жилищах.

Далее, этими словами Он научает нас и молиться за всех братьев. Он не говорит: «Отче мой, Иже еси на Небесех», но — Отче наш, и тем самым повелевает возносить молитвы за весь род человеческий и никогда не иметь в виду собственных выгод, но всегда стараться о выгодах ближнего. А таким образом
и вражду уничтожает,
и гордость низлагает,
и зависть истребляет,
и вводит любовь — мать всего доброго;
уничтожает неравенство дел человеческих и показывает полное равночестие между царем и бедным, так как в делах высочайших и необходимейших мы все имеем равное участие.

Действительно, какой вред от низкого родства, когда по небесному родству мы все соединены и никто ничего не имеет более другого: ни богатый более бедного, ни господин более раба, ни начальник более подчиненного, ни царь более воина, ни философ более варвара, ни мудрый более невежды? Бог, удостоивший всех одинаково называть Себя Отцом, чрез это всем даровал одно благородство.

Итак, упомянув об этом благородстве, о высшем даре, о единстве чести и о любви между братиями, отвлекши слушателей от земли и поставив их на небесах — посмотрим, о чем, наконец, повелевает Иисус молиться. Конечно, и наименование Бога Отцом заключает в себе достаточное учение о всякой добродетели: кто Бога назвал Отцом, и Отцом общим, тот необходимо должен так жить, чтобы не оказаться недостойным этого благородства и показывать ревность, равную дару. Однако Спаситель этим наименованием не удовлетворился, но присовокупил и другие изречения.

 "Да святится имя Твое", говорит Он. Ничего не просить прежде славы Отца Небесного, но все почитать ниже хвалы Его, вот – молитва, достойная того, кто называет Бога Отцом! Да святится значит да прославится. Бог имеет собственную славу, исполненную всякого величия и никогда не изменяемую. Но Спаситель повелевает молящемуся просить, чтобы Бог славился и нашею жизнью. Об этом Он и прежде сказал:
Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5:16).
И Серафимы, славят Бога, так взывают:
Свят, Свят, Свят! (Ис. 6:3).
Итак, да святится значит да прославится. Сподоби нас, — как бы так учит нас молиться Спаситель, — так чисто жить, чтобы чрез нас все Тебя славили. Пред всеми являть жизнь неукоризненную, чтобы каждый из видящих ее возносил хвалу Владыке — это есть признак совершенной мудрости.

И эти слова приличны доброму сыну, который не привязывается к видимому и не почитает настоящих благ чем-либо великим, но стремится к Отцу и желает будущих благ. Такая молитва происходит от доброй совести и души, свободной от всего земного.

Этого и апостол Павел желал каждодневно, почему и говорил:
"и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления искупления тела нашего" (Рим. 8:23).

Кто имеет такую любовь, тот не может ни возгордиться среди благ этой жизни, ни отчаяться среди горестей, но, как живущий на небе, свободен от той и другой крайности.

Видишь ли прекрасную связь? Он прежде повелел желать будущего и стремиться к своему отечеству, но доколе этого не будет, живущие здесь должны стараться вести такую жизнь, какая свойственна небожителям. Должно желать, говорит Он, неба и небесного. Впрочем, и прежде достижения неба Он повелел нам землю сделать небом и, живя на ней, так вести себя во всем, как бы мы находились на небе, и об этом молить Господа. Действительно, к достижению совершенства горних Сил нам нимало не препятствует то, что мы живем на земле. Но можно, и здесь обитая, все делать так как бы мы жили на небе.

Итак, смысл слов Спасителя таков: как на небе совершается все беспрепятственно и не бывает того, чтобы Ангелы в одном повиновались, а в другом не повиновались, но во всем повинуются и покоряются (потому что сказано: "сильнии крепостию, творящии слово Его" (Пс. 102, 20) – так и нас, людей, сподоби не в половину творить волю Твою, но все исполнять, как Тебе угодно.

Видишь ли? – Христос научил и смиряться, когда показал, что добродетель зависит не от одной только нашей ревности, но и от благодати небесной, и вместе с тем заповедал каждому из нас во время молитвы принимать на себя попечение и о вселенной. Он не сказал: «да будет воля Твоя во мне» или «в нас», но на всей земли – то есть, чтобы истребило всякое заблуждение и насаждена была истина, чтоб изгнана была всякая злоба и возвратилась добродетель и чтобы, таким образом, ничем не различалось небо от земли. Если так будет, говорит Он, то дольнее ничем не будет различаться от горнего, хотя по свойству они и различны; тогда земля покажет нам других ангелов.

Что такое хлеб насущный? Повседневный. Так как Христос сказал: "да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли", а беседовал Он с людьми, облеченными плотью, которые подлежат необходимым законам природы и не могут иметь ангельского бесстрастия то, хотя и повелевает нам так исполнять заповеди, как и Ангелы исполняют их, однако снисходит к немощи природы и как бы так говорит:
«Я требую от вас равноангельной строгости жизни, впрочем не требуя бесстрастия, поскольку того не допускает природа ваша, которая имеет необходимую нужду в пище».

Смотри, однако, как и в телесном много духовного! Спаситель повелел молиться не о богатстве, не об удовольствиях, не о многоценных одеждах, не о другом чем-либо подобном – но только о хлебе, и притом о хлебе повседневном, так чтобы нам не заботиться о завтрашнем, почему и присовокупил: хлеб насущный, то есть повседневный. Даже и этим словом не удовлетворился, но присовокупил вслед затем и другое: "даждь нам днесь", чтобы нам не сокрушать себя заботой о наступающем дне. В самом деле, если ты не знаешь, увидишь ли завтрашний день, то для чего беспокоишь себя заботой о нем? Это Спаситель заповедал и далее затем в своей проповеди:
"Не заботьтесь, — говорит, — о завтрашнем дне" (Мф. 6:34).
Он хочет, чтобы мы всегда были препоясаны и окрылены верою и не более уступали природе, чем сколько требует от нас необходимая нужда.

Далее, так как случается грешить и после купели возрождения (то есть Таинства Крещения. — Сост.), то Спаситель, желая и в этом случае показать Свое великое человеколюбие, повелевает нам приступать к человеколюбивому Богу с молением об оставлении грехов наших и так говорить:
"И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должникам нашим".

Видишь ли бездну милосердия Божия? После отъятия стольких зол и после неизреченно великого дара оправдания Он опять согрешающих удостоивает про щения.

Напоминанием о грехах Он внушает нам смирение;
повелением отпускать другим уничтожает в нас злопамятство,
а обещанием за это и нам прощения утверждает в нас благие надежды
и научает нас размышлять о неизреченном человеколюбии Божием.

Особенно же достойно замечания то, что Он в каждом вышесказанном прошении упомянул о всех добродетелях, а этим последним прошением еще объемлет и злопамятство. И то, что чрез нас святится имя Божие, есть несомненное доказательство совершенной жизни; и то, что совершается воля Его, показывает То же самое; и то, что мы называем Бога Отцом, есть признак непорочной жизни. Во всем этом уже заключается, что должно оставлять гнев на оскорбляющих нас; однако Спаситель этим не удовлетворился, но, желая показать, какое Он имеет попечение об искоренении между нами злопамятства особо говорит об этом и после молитвы припоминает не другую какую заповедь, а заповедь о прощении, говоря:
"Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит вам Отец ваш небесный" (Мф. 6:14).

Таким образом это отпущение первоначально зависит от нас, и в нашей власти состоит суд, о нас произносимый. Чтобы никто из неразумных, будучи осуждаем за великое или малое преступление, не имел права жаловаться на суд, Спаситель тебя, самого виновного, делает судиею над самим Собою и как бы так говорит: какой ты сам произнесешь суд о себе, Такой же суд и Я произнесу о тебе; если простишь своему собрату, то и от меня получишь то же благодеяние – хотя это последнее на самом деле гораздо важнее первого. Ты прощаешь другого потому что Сам имеешь нужду в прощении, а Бог прощает, Сам ни в чем не имея нужды; ты прощаешь сорабу, а Бог – рабу; ты виновен в бесчисленных грехах, а Бог безгрешен.

С другой стороны, Господь показывает Свое человеколюбие тем, что хотя бы Он мог и без твоего дела простить Тебе все Грехи, но Он хочет и в этом благодетельствовать Тебе, во всем доставлять тебе случаи и побуждения к кротости и человеколюбию – гонит из тебя зверство, угашает в тебе гнев и всячески хочет соединить тебя с твоими членами. Что ты скажешь на это? То ли, что ты несправедливо потерпел от ближнего какое-либо зло? Если так, то, конечно, ближний согрешил против тебя; а если ты претерпел по справедливости, то это не составляет греха в нем. Но и ты приступаешь к Богу с намерением получить прощение в подобных и даже Гораздо больших грехах. Притом еще прежде прощения мало ли получил ты, когда уже научен хранить в себе человеческую душу и наставлен кротости? Сверх того и великая награда предстоит тебе в будущем веке, потому что тогда не потребуется от тебя отчет ни в одном грехе твоем.

Итак, какого будем достойны мы наказания, если и по получении таких прав оставим без внимания спасение наше? Будет ли Господь внимать нашим прошениям, когда мы сами не жалеем себя там, где все в нашей власти?

Здесь Спаситель явно показывает наше ничтожество и низлагает гордость, научая нас не отказываться от подвигов и произвольно не спешить к ним; таким образом и для нас победа будет блистательнее, и для диавола поражение чувствительнее. Как скоро мы вовлечены в борьбу, то должны стоять мужественно; а если нет вызова к ней, то должны спокойно ожидать времени подвигов, чтобы показать себя и нетщеславными, и мужественными. Лукавым же здесь называет Христос диавола, повелевая нам вести против него непримиримую брань и показывая, что он таков не по природе. Зло зависит не от природы, но от свободы. А что преимущественно диавол называется лукавым, то это по чрезвычайному множеству зла, в нем находящегося, и потому, что он, не будучи ничем обижен от нас, ведет против нас непримиримую брань. Поэтому Спаситель и не сказал: «избави нас от лукавых», но - "от лукаваго", - и тем самым научает нас никогда не гневаться на ближних за те оскорбления, какие мы иногда терпим от них, но всю вражду свою обращать против диавола как виновника всех зол.

Напоминанием о враге сделав нас более осторожными и пресекши всякую беспечность нашу, Он воодушевляет нас далее, представляя нам того Царя, под властью Которого мы воинствуем, и показывая что Он могущественнее всех: "Яко Твое есть Царство, и сила, и слава во веки. Аминь", – говорит Спаситель. Итак, если Его Царство, то не должно никого бояться, так как никто Ему не сопротивляется и никто не разделяет с Ним власти.

Когда Спаситель говорит: "Твое есть Царство", то показывает, что и тот враг наш подчинен Богу, хотя, по-видимому, еще и сопротивляется по попущению Божию. И он из числа рабов, хотя и осужденных и отверженных, а потому не дерзнет нападать ни на одного из рабов, не получив прежде власть свыше. И что я говорю: ни на одного из рабов? Даже на свиней не дерзнул он напасть до тех пор, пока сам Спаситель не повелел; ни на стада овец и волов, доколе не получил власти свыше.

 "И сила", – говорит Христос. Итак, хотя бы ты и весьма был немощен, однако должен дерзать, имея такого Царя, Который и чрез тебя легко может совершать все славные дела, И слава во веки, Аминь,