"Охридский пролог" святителя Николая Сербского: 10 апреля (28 марта)

1. Преподобномученик Евстратий Печерский, в Ближних пещерах.

     Был весьма богат, но, согретый Христовой любовью, раздал всё свое имение Христа ради и принял постриг в Печерском монастыре. Когда половцы в 1097 году захватили Киев, то ограбили монастырь, порубили многих христиан и иноков, а Евстратия с еще несколькими [право]верными продали в рабство некоему еврею в город Корсунь.

     Еврей этот издевался над Христовой верой и заставлял христиан перейти в веру иудейскую. Видя, что нет у них другого выхода, все решили сами себя уморить голодом, но не отрекаться от правой веры. Евстратий ободрял христиан, принявших сие решение. И вот все они умерли от истощения: одни через три дня, другие через четыре, а некоторые — через неделю. Наученный посту, Евстратий один остался в живых и выдержал без пищи 14 дней. Разгневанный иудей, жалея о напрасно потраченных деньгах, которые выложил он за рабов, решить отомстить Евстратию тем, что пригвоздил его ко кресту. Но Евстратий и с креста благодарил Бога, а иудею предрек лютую и скорую смерть. Еврей, взбесившись от ярости, пронзил Евстратия копьем.

     Так сей святой Божий предал душу своему Спасителю. Его тело бросили в море, но оно выплыло, и от него как от тела мученика совершились великие чудеса. Вскоре после этого византийский император повелел сурово наказать всех иудеев в Корсуне за зло и пакости в отношении христиан. И тот мучитель был повешен на дереве, приняв воздаяние Иуды.

2. Преподобный Иларион Новый, игумен Пеликитский.

     Был игуменом монастыря Пеликит близ Геллеспонта. Духом Божиим просиял, как солнце: исцелял болезни и изгонял бесов. В правление Льва Армянина иконоборцы воздвигли гонение на православных, в котором пострадал и сей Божий человек. Вместе со своими 40 монахами он был отправлен в заточение близ Ефеса и там в 754 году скончался и переселился в Царство Христово

3. Преподобный Исихий Иерусалимский.

в РПЦ святой чествуется в день празднования Собора всех преподобных отцов, в подвиге просиявших (дата переходящая - суббота сырной седмицы)

     Пресвитер и глубокий богослов. Ученик святителя Григория Богослова, современник преподобного Евфимия Великого. Полезно прочитать его славный труд «О трезвении и молитве». Мирно упокоился около 434 года.

4. Мученик Боян, князь Болгарский.

     Был сыном Крутогона и внуком Грубоша. Исповедовал веру Христову, тогда как его брат Миломир был язычником. По приказу своего брата был обезглавлен за правую веру в 827 году.

5. Чудесное событие с Таксиотом, воином из Карфагена.

святой не включён в современный Месяцеслов Русской Православной Церкви

     Таксиот провел всю жизнь в тяжких грехах, но, в конечном итоге, покаялся, оставил военную службу и жил богоугодно. Выехав однажды со своей женой в собственное имение близ города, он впал в прелюбодеяние с женой своего батрака. Тотчас после этого его укусила змея, и он умер. Был мертв 6 часов, а потом встал [на ноги] и лишь на четвертый день начал говорить и рассказал, что кое-как прошел первые мытарства, пока не дошел до мытарства блуда. Там он ниспал в мрачное логово демонов, откуда был выведен поручительством одного Ангела и вновь возвращен в тело для покаяния в своем последнем грехе. И каялся он 40 дней, переходя от храма к храму и ударяя головой о двери и пороги. Всё [это время] плакал он, рассказывая о страшных мучениях, в которых пребывают грешники на том свете, и заклиная людей не грешить и принести покаяние в ранее соделанных преступлениях. На сороковой день [он] с радостью переселился в Царство милостивого Бога.

6. Стихотворение

Весь Карфаген однажды плачем огласился,
То воин Таксиот с того света явился.
Рыдая горько, он об ужасах вещал:
- О горе, братья, как жестоко я страдал!
Душа моя узрела бездну смрадную:
Там чудища, и грязь, и крики безотрадные!
Там плач без слез, без жалоб и стенания,
За шесть часов я ощутил века изгнания!
Да, жителем я был в суровой преисподней,
Но Ангел светлый к милости воззвал Господней,
И поручился за меня, и вызволил из плена,
Воздвиг оттуда, спустив близ Карфагена.
И повелел мне снова обрестись во плоти тленной,
И покаянье принести в грехе моем последнем.
Когда увидел я свой труп смердящий -
Объял меня повторно ужас леденящий:
- О как войти мне паки в это брение,
В обитель гнусную греха и тления?!
И как вообще я мог в нем раньше пребывать,
Валяться в похотях, а душу убивать?!
О Ангел светлый, облегчи мое мучение:
Не загоняй меня обратно в это брение!
Но грозно светлый Ангел мне сказал:
— Ужели тела своего ты не узнал?
В нем ты грешил! В нем покаянье принеси!
Или сюда, или обратно в ад, а третьей нет стези!
Лишь ад он помянул - умолк я в содроганье;
Отпущено мне сорок дней на покаянье
- Вам в наставление и в назиданье.
- Покайтесь, братья, и отриньте дремоту!
- Возненавидьте блуд и всякую нечистоту!
- Покайтесь: ведь грехи вас в ад низводят;
- Там покаянья нет, его там люди не находят!
- Се воин Таксиот вещает вам, что видел доле:
- «О бездна смрада, там душа моя лишилась воли!»

7. Рассуждение

     Рассказывая о некоем прекрасном 20-летнем юноше по имени Георгий, как, несмотря на красоту и юность, живя среди суетного мира, познал он путь спасения и просветился духовной мудростью, преподобный Симеон Новый Богослов заключает [повествование] следующими словами:

«Понимаете ли вы, что ни молодость не мешает, ни старость не приносит пользы, если человек не имеет разума и страха Божия?»

     Чем помешала молодость апостолу Иоанну уверовать во Владыку Христа? И какую пользу принес почтенный возраст старцам иудейским, если умом они были слепы и в своей слепоте осудили Сына Божия на смерть? Никакой.
Нисколько не мешают молодые годы юношам и в наши дни подарить Христу веру и любовь; ведь по любви Он их и сотворил. И ничуть не на пользу старцам наших дней их седина, если душа у них отравлена злобой и ненавистью ко Христу. Юное и старое тело суть не что иное, как новое и ветхое облачение души. И то, и другое облачение может покрывать как здоровую, так и больную душу. Наша же цель - душа здоровая и чистая.

---

(Прим. - Ред.)

Нравственное богословие: страх Божий

Одна из величайших христианских добродетелей: боязнь наказания за грехи, сочетаемая с сыновьей любовью к Богу и со стремлением к благочестию, чистоте и святости. Благоговение к беспредельной святости Божьей, опасение оскорбить Господа нарушением Его святой воли, боязнь потерять любовь Бога.
«Начало мудрости — страх Господень» (Притч. 9:10)
Через страх Господень человек преодолевает страх животный, приобретает высшее христианское совершенство — любовь к Богу и людям.
«В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви» (1Ин. 4:18)

Для современного человека, сформировавшегося в атеистическую эпоху, это весьма соблазнительное понятие. Оно как бы поддерживает миф о грозном Боге на манер Юпитера-Громовержца. На первый взгляд и другой миф получает поддержку: миф о забитости и запуганности христиан, о культивируемом чувстве вины и т.д. Чем же является на самом деле страх Божий?

Для начала попробуем разобраться с вопросом, чем по существу является обычный страх? Тот страх, который принято называть животным, и почему он так называется?
“Животным” называется этот страх потому, что это страх за жизнь и жизненное благополучие (или, как еще принято говорить, животное благополучие – от славянского слова “живот” – жизнь). Это чувство – проявление инстинкта самосохранения. Если спросить, хорошее ли чувство страх, то большинство, не задумываясь, ответят, что плохое. Но в процессе беседы нетрудно выявить, что страх мобилизует на защиту жизни (в широком смысле – в т.ч. и здоровья, и благополучия). Кстати говоря, ведь можно испугаться и за другого: страх за чужую жизнь – того, кого мы любим, кому мы преданы, так же мобилизует нас на принятие мер по ее защите. Причем до пренебрежения собственною.

Мобилизует, но двояким образом, в зависимости от целесообразности. Если целесообразнее спастись бегством, страх приделывает к ногам реактивные турбины, когда же отступать некуда, или невозможно по каким-либо причинам, человек порой проявляет несвойственную ему силу и ловкость (не только физическую, но и умственную), потому что организм в этот момент мобилизует все свои резервы на сопротивление источнику опасности. Страх в своем пассивном состоянии находится как бы на страже нашего благополучия и реагирует как цепной пес на ситуацию, побуждая нас к элементарной, ненавязчивой (нами не замечаемой даже) осторожности, и настораживая, концентрируя наше внимание при повышении степени риска (мы даже в собственной квартире ходим осторожно – обходя углы, избегая резких движений и т.д.). Нам это нетрудно, потому что этот страх не давит, не напрягает, но просто держит нас в тонусе, в трезвом и внимательном состоянии. Мы не боимся, мы просто собраны без напряжения и постоянно готовы отреагировать во благо себе.

Таким образом, получается, что страх, как все естественное, не безобразен.

Что же в таком случае следует считать страхом низменным, противоестественным, или попросту говоря – трусостью? Для того, чтобы выяснить этот вопрос, достаточно описать ситуацию, когда двое друзей подвергаются нападению, и один из них спасается бегством, бросив другого. Особенно ясно проступает вся низменность ситуации, когда парень бросает свою девушку в руках злодеев. Что же это – нормальный страх или трусость? Трусость, – скажут вам. Почему? – спросите вы. Собеседникам, возможно, будет нелегко ответить, а вы им поможете.

Вернитесь к тому, что страх – это проявление инстинкта самосохранения. Инстинкт – это природное стремление, проявляющееся как на физиологическом, так и на душевном уровне. Возьмем, к примеру, естественное физиологическое стремление организма к питанию. Оно естественно, даже когда очень сильно проявляется как чувство голода. Голодный человек (да и не только человек) вызывает естественное чувство сострадания. И чем невозмутимее переносит он страдание от неудовлетворенного стремления, тем большее уважение вызывает к себе. Но как отвратительно выглядит человек, не обуздывающий это свое вполне естественное стремление, рвущийся к пище без очереди, лезущий в драку, стремящийся добыть пропитание любой ценой, даже ценой чужой жизни… Почему нам это гадко? Потому, что всякий инстинкт естественно проявляется лишь в пределах, очерченных естественным же нравственным законом, за пределами которого это явление уже не естественное и не законное, а низменное и недостойное. Потому что человек – в первую очередь существо духовное, затем душевное и затем только телесное. Когда инстинкт подавляет совесть, он перестает действовать в естественных пределах. Естественным его можно теперь назвать лишь весьма условно, по источнику возникновения в нашем природном устроении.

Итак, человека недостойно преобладание любого животного инстинкта над совестью. Инстинкт перестает быть естественным вне рамок естественного нравственного закона, и его проявления становятся отвратительными, как все противоестественное. Отсюда следует, что трусость есть не просто состояние чрезмерной подверженности страху. Главное то, что это тот же страх, но не контролируемый (или плохо контролируемый) совестью; страх, овладевший человеком, помрачающий разум и сосредоточивающий рассудок на достижении диктуемой страхом цели, направляющий человеческую волю независимо от нравственных норм. Низменным такое проявление страха следует считать потому, что в данном случае стремление к продолжению, к продлению существования, порабощающее душу телесному началу, действует в ущерб запросам духа – начала неизмеримо высшего, даже не только с точки зрения христианства, но и языческой философии.

Так чем же является страх Божий? По аналогии с животным инстинктом самосохранения можно сказать, что это – проявление инстинкта духовного самосохранения, направленного на защиту духовной жизни, на спасение души, т.е. на борьбу с грехом, которая выражается так же двояко – бегство от греха (уклонение от соблазнительных ситуаций, от общения с развращенными людьми, уклонение от помыслов) и решительное противостояние греху с готовностью пожертвовать, если нужно, всем, вплоть до самой жизни, но не дать греху отторгнуть нас от Бога, не дать ему лишить душу жизни, не дать ему надругаться над образом Божиим в нас.
“Страх Господень – ненавидеть зло” (Притч. 8:13), – говорит премудрый Соломон.

Это не страх перед Богом, как некой карающей силой, побуждающий прятаться от Него, но страх потерять Бога, страх повредить связь с Ним и лишиться жизни вечной. Это страх, побуждающий искать Бога, стремиться к Нему, бережно относиться к пребыванию в единстве с Ним. Он – Божий по источнику, потому что – это дар Божий.

Псалмопевец Давид пишет:
“Начало мудрости – страх Господень” (Пс. 110:10).
А преп. Исаия говорит:
“Совершенство всего монашеского жительства (это применимо ко всем христианам – И.П.) заключается в том, что человек достигает страха Божия в духовном разуме, и внутренний слух начинает внимать совести, направленной по воле Божией”.
Он же добавляет:
“Свидетельство веры в Бога заключается в исполнении заповедей Божиих, а свидетельство страха Божия заключается в тщательном повиновении совести”.
Другое изречение принадлежит преп. Иоанну Лествичнику:
“Умножение страха Божия есть начало любви”.

Человек, имеющий страх Божий, не боится никого и ничего – ни демонов, ни людей, ни обстоятельств. Больший страх изгоняет меньший. Кто осознал хотя бы отчасти величие, ценность и достоинство своего богоподобия и на этом фоне ужасную реальность “тьмы кромешной” (вне (кроме) Бога), тому ясно, что никакие блага мира сего не стоят того, чтобы на них разменивать ценности непреходящие, для того несомненно, что никакие бедствия земные не идут ни в какое сравнение с мукой вечной.
Все земное зло, которое человек может пережить в своей земной жизни, просто меркнет по сравнению с тем, в которое он впадает навечно вследствие богоотступничества словом, делом или сердечным расположением.

Человек свободен выбрать состояние в Боге или вне Его.
“Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что Бог приготовил любящим Его” (1Кор. 2:9), – пишет святой апостол Павел коринфским христианам.
“Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем” (1Ин. 4:16).
Неописуема радость выбравших Бога, стремившихся к Нему всей своей жизнью. Аналогично неописуема скорбь тех, кто в жизни предпочел чуждое своему Творцу…

источник: cвященник Игорь Прекуп "Страх Божий" (ежемесячная газета “Мир Православия” №4 2001)

8. Созерцание

---

     Да созерцаю Господа Иисуса в смерти, а именно:
1) как вся тварь поколебалась, когда испустил Он дух; словно протестовала она против преступного человеческого рода;
2) как затряслась земля, померкло солнце, расселись камни, разорвалась церковная завеса, отверзлись гробы.

---

(Прим. - Ред.)

Иконография: Распятие в канонических Евангелиях

"Можно с уверенностью сказать, что иконографическая традиция крестных страданий вырастает из письменной традиции, отраженной в текстах канонических Евангелий, апокрифических памятников и древних церковных писателей. Живописные изображения Распятия появились значительно позже литературных описаний. Рассказ о крестных страданиях имеется во всех четырех Евангелиях (Мф. 27:33-55); (Мк. 15:22-41); (Лк. 23:33-48); (Ин. 19:17-37). Это описание не говорит о внешнем виде, форме креста, о способе распятия, положении головы и рук на кресте, количестве гвоздей. Оно не говорит о том, как выглядел Христос и как Он был одет.

Однако Евангелия сообщают следующие важные для иконографии подробности:

1) перед распятием на голову Христа возложили терновый венец (у Матфея, Марка и Иоанна);
2) распятие происходило на Голгофе (согласно Иоанну, это место было недалеко от города);
3) распинатели бросали жребий, чтобы разделить одежды Христа;
4) была табличка с надписью о том, что Распятый – царь иудейский (у Луки и Иоанна говорится о надписи на трех языках);
5) по обе стороны от Христа были распяты два разбойника; один из них смеялся над Христом, а второй – уверовал в Него (у Луки);
6) перед смертью Христос обратился к Богу Отцу (у Матфея, Марка и Луки); Христос преклонил главу и испустил дух (у Иоанна);
7) смерть сопровождалась тьмой, солнце померкло (у Луки), завеса храма порвалась надвое (Матфей, Лука, Иоанн), произошло землетрясение (Матфей);
8) рядом находилась дорога, поскольку проходили люди, ругавшие Христа (у Матфея и Иоанна, у Луки Христа ругали стоявшие рядом начальники и воины);
9) рядом находились женщины и некоторые последователи Христа (у Иоанна Христос поручил своему любимому ученику заботу о Своей Матери);
10) один из воинов предлагал Христу губку с напитком на копье (у Матфея, Марка; у Иоанна пить просил Сам Христос); после смерти один из воинов пронзил ребра Христа, полилась кровь и вода.

В I тысячелетии едва ли можно четко разделять Западную и Восточную иконографию Распятия. Некоторые особенности проявились только в начале II тысячелетия. В XII-XIII веках на Западе произошла определенная унификация изображения Распятия. Христа стали изображать с изогнутым телом, страдающим, истекающим кровью, с бородой, в повязке, с крестчатым нимбом и терновым венцом (в XI-XII веках иногда с короной на голове), распятым на трех гвоздях на кресте без подножия. В XII веке крест часто имеет разветвленные растительные ветви. О Божестве Христа напоминало и лучистое сияние. Как видно из предыдущего, существенной отличительной особенностью западного Распятия стало отсутствие четвертого гвоздя. Что касается отсутствия подножия, то это едва ли можно считать важным отличием, поскольку оно присутствовало не во всех древних изображениях, а там, где оно имелось, оно едва выходило за пределы вертикальной балки креста.
Но даже при возникновении отдельной западной традиции нельзя говорит о том, что традиции Востока и Запада существовали изолированно. Эти традиции постоянно взаимодействовали.

Рассмотрим элементы иконографии, основанные на евангельском повествовании и традиции, чтобы показать единство и взаимосвязь восточного и западного направления иконографии Распятия.

1) Терновый венец. В Византии и на Руси изображения тернового венца на голове Распятого редки. Известны такие иконы из Синайского монастыря святой Екатерины (VIII века) и из иконостаса Софийского собора Великого Новгорода (XIV века). На Западе терновый венец получил широкое распространение с XII-XIII веков. Распятия с терновым венцом, которые появились на Руси с XVII века.

2) Голгофа. Иконографической формой Голгофы является скала. Голгофа воспринималась как центр земли, центр географический и религиозный. Поэтому изображение Голгофы иногда сопровождалось словами из (Пс. 73:12) – «Боже, Царь мой от века, устрояющий спасение посреди земли!». С IX века внутри Голгофы появился череп и кости. Н. В. Покровский считал, что этот череп первоначально являлся только символом смерти, побежденной крестом, символом победы над смертью. Но в более поздний период закрепилось понимание этого черепа как черепа Адама. Древние церковные авторы считали, что на Голгофе находилась могила Адама. Апокрифы рассказывают, что тело Адама погребли на Голгофе ангелы, что оно было принесено туда Симом после потопа. Там же можно найти сказания о том, как крестное древо выросло из зерна, вложенного в рот Адама Сифом; о том, дерево с черепом было принесено для строительства храма, но Соломон отделил череп и похоронил его. Из этого дерева был изготовлен крест. Крест поставили на могиле Адама. При распятии кровь Христа коснулась главы Адама и омыла его грех. О подобных преданиях говорят и древние паломники. Все эти предания, популярные и на Востоке, и на Западе, основаны на богословской традиции понимания Христа как Нового Адама (1Кор. 15:21-22, 47); (Рим. 5:14-15).

3) Разделение одежды Христа воинами. Изображение воинов, которые делят одежды Христа, было популярно и на Востоке, и на Западе. Происходит оно с VI века.

4) Табличка с надписью. Табличка с надписью вины не всегда встречается в первых распятиях. Но ее наличие, обоснованное Евангелием, также стало общей чертой и восточных, и западных распятий.

5) Два разбойника. Изображения разбойников также очень древние – V-VI веков. Иногда они пригвождены, иногда – привязаны. Но эти различия встречаются и на Востоке, и на Западе. В средневековых западных и восточных изображениях от благоразумного разбойника отлетает светлая душа (в виде младенца), которую принимает ангел, от другого – темная душа, которую принимает дьявол. Надписи имен разбойников на иконах происходят от апокрифов и древних сказаний. Например, арабское Евангелие детства Христа говорит, что по пути в Египет святое семейство встретило разбойников – жестокого Думаха и милосердного Тита. Их потом и распяли рядом с Христом. В Евангелии Никодима разбойники имеют другие имена – Гестас и Дисмас. Подробности об этих разбойниках сообщают и некоторые славянские предания.

6) Обращение Христа к Богу Отцу, преклонение головы и наступление смерти. Обращение к Богу Отцу, выраженное молящим взглядом, обращенным к небу, не характерно для древних изображений Распятия. В (Ин. 19:30) говорится, что Христос перед смертью преклонил голову. В древних распятиях, изображающих живого Христа, наклона головы иногда нет. В большинстве случаев голова наклонена направо.

7) Необычные явления в момент смерти. Некоторые иконы изображают воскресение тел мертвых людей. Иногда эти люди надписываются именами, взятыми из Евангелия от Никодима. В русских иконах XVII-XVIII веков можно видеть храм с разодранной завесой. Восточные и Западные Распятия имеют изображения солнца и луны. Их появление на иконах связано с евангельским описанием затмения солнца. Но способ изображения происходит от античного искусства. Античные божества солнца и луны, Гелиос и Селини, изображались на четырех и двух конях или волах. Подобное античное изображение солнца и луны встречаются (очень редко) в западных и русских миниатюрах. Обычно же солнце и луну изображали в виде окружностей, профилей лиц или бюстов, что тоже является влиянием античного искусства. Луна не упоминается в истории страстей. Возможно, что ее добавили в связи с евангельским описанием конца мира, когда солнце померкнет и луна не даст света (Мф. 24:19); (Мк. 13:24); (Лк. 21:25). О помрачении солнца и луны при распятии говорят православные песнопения. Изображение светил встречается уже в Евангелии Раввулы (586 года).

8) Люди, ругавшие Христа. Изображения ругающих Христа людей имеются и в восточных, и в западных памятниках.

9) Изображение учеников Христа и Богоматери. Находящиеся у Распятия Иоанн Богослов и Богоматерь появились с VI века. Их изображения характерны и для Востока, и для Запада.

10) Воины, предлагающие пить и пронзающие ребро. Изображения воинов появились с V-VI века. Обычно пронзается правый бок. Встречается надписание имени воина – Лонгин. Это имя упоминается в Евангелии от Никодима, в сочинениях древних церковных писателей, в «Золотой легенде». Вполне возможно, что само это имя происходит от греческого наименования копья.

Таковы элементы иконографии, связанные с Евангелием и апокрифическими книгами. Но есть и другие элементы, те, которые укоренены в традиции, и те, которые имеют символическое, аллегорическое значение:

1) На восточных изображениях – Христос с бородой, на древних западных иногда – без бороды (даже в XI-XII веках).

2) Христос имеет нимб вокруг головы (иногда нимб с крестом). Около XI века в нимбе появляются греческие буквы имени Божия из Книги Исход: «Я есмь сущий» (Исх. 3:14). Русские иконописцы, не зная греческого, по-своему истолковывали эти буквы – «от небес приидох, они же Мя не познаша, на кресте распяша», «отеческий ум непостижим».

3) На древнейших изображениях Распятия и на Востоке, и на Западе тело Христа прямое и руки вытянуты прямо, без изгиба. Так подчеркивалось величие, бесстрастие Божественной природы Распятого. Многих современных восточных христиан может удивить то, что изогнутое, страдающее тело Христа на кресте появилось изначально в византийской традиции (известно, что кардинал Гумберт обвинял греков в том, что они изображают Христа умирающим), а оттуда перешло и на Запад, где стало господствующим в период готики и Ренессанса. Возникновение обычая изображения обвисшего, страдающего тела Христа на кресте можно связать со средневизантийским периодом (IX-XII века). В это время в иконописи появились мотивы поздней античности. Это произошло потому, что во время длительного иконоборческого периода пробудился интерес к светским формам искусства и античному наследию. Художественные традиции поздней античности принесли в иконопись изящество, эмоциональность, сострадание, сочувствие. Вслед за Византией, образ изможденного, страдающего на кресте Христа появляется на Западе, в Германии уже в Х веке, например, в распятии Гиро из Кельнского собора (X века).
Так что западный образ страдающего на кресте Христа – след влияния восточного средневизантийского искусства. До периода готики на Западе тело Христа изображалось не изогнутым, с ровными руками в горизонтальном положении. Начиная с готики, появляется акцентирование физических страданий, изгиб тела и рук, потоки крови по телу и лику. Но если в Византии изображения Распятого выражают страдания очень сдержанно, благородно, напоминают античные статуи классического V века до Р. Х., то на Западе такие изображения стали отличаться чрезмерной эмоциональностью.

4) Распятие на трех гвоздях возникает на Западе поздно, к XIII веку. Но уже в XIV-XV веках этот тип Распятия становится преобладающим. Такое количество гвоздей получает символическое истолкование. Кроме того, в этом могло проявиться своеобразное стремление к художественному аскетизму, упрощению изображения Распятия (пропало подножие, сокращены гвозди, балки креста утончены). Интересно, что Распятие на трех гвоздях встречается даже в русских рукописях и гравюрах XVII-XVIII веков (но не в храмовых иконах).

5) С самого начала встречаются изображения Христа и в повязке, и в длинной одежде. Хотя распинали обычно обнаженных людей (даже женщин), в христианском искусстве нет изображений без одежды. Длинная одежда (colobium) встречается в памятниках с VI по X век. Повязка стала преобладать с XI века, а с XII века распятых изображали только в повязках.

6) Иногда встречается аллегорическое изображение Церкви и синагоги в виде двух женщин, одна из которых приближается, а другая – удаляется от креста. Женщина-Церковь иногда собирает в чашу кровь, которая льется из пробитого бока Христа.

7) И для восточной, и для западной иконографии характерны изображения ангелов, сострадающих Христу. Их присутствие подчеркивает Божество Страдальца.

8) В западной иконографии XV-XVI веков появилось изображение целого ряда орудий страданий, о которых говорит Евангелие. Под влиянием западных гравюр орудия страдания стали характерны и для русской иконографии XVII-XIX веков. Русское искусство находилось в постоянном взаимодействии с искусством западноевропейским. В зодчестве это влияние прослеживается уже с XII века. Изобразительное искусство Западной Европы оказывало влияние на русскую иконопись через гравюры. На территориях современной России и Беларуси влияние Западного христианского искусства усилилось особенно после падения Константинополя в 1453 году.
В русской иконописи XVI-XVIII веков появился тип распятия, которого не было в Византии – распятие в лоне Бога Отца. Этот тип распятия можно считать заимствованным из Запада, где он возник в XII-XIII веках. Широко известна фреска «Троица», написанная Мазаччо во флорентийской церкви Санта-Мария Новелла в 1425 году. В изображениях этого типа Бог Отец находится за Распятием и держит в руках края креста. Над крестом – голубь. Христос – с крыльями, прикрывающими тело. Крылья – собственные крылья Христа. Они показывают, что Христос – это Творец, поскольку Бог Творец в этот же период на Руси изображался в виде крылатого юноши (таких изображений не было в Византии). В Москве XVI веке это изображение вызывало споры."

источник: архимандрит Сергий (Акимов В.В.) "Крестные страдания и смерть Иисуса Христа в иконографии Востока и Запада"; альманах Скрижали. Серия «Новозаветные исследования». Выпуск 4. Мн.: Ковчег, 2012. С. 106-121

9. Проповедь о том, как ужаснулась природа, увидев смерть Господа

     О, какая страшная укоризна людям! [Ведь] даже мертвая природа познала Того, Кого люди не могли познать. Вся бессловесная тварь поколебалась и принялась по-своему, своим языком, протестовать:
бессловесная земля потряслась - вот ее язык;
камни расселись - вот их язык;
солнце удержало свой свет - вот его язык.

     Каждая тварь негодует по-своему. Ведь каждая тварь покорна [Богу], как некогда Адаму в раю. Каждая тварь узнаёт Его, как Адама в раю. Как [свершилось] то, что бессловесные твари узнали Его и выразили Ему свое послушание, этого мы не знаем. Это некое внутреннее чувство тварей, присущее им от слова Божия, которым они сотворены.

     И это чувство бессловеcных тварей стоит больше, нежели человеческий разум, помраченный грехом. Из всего сущего наиболее слеп помраченный грехом разум человеческий. Ибо не только не видит он того, для чего сотворен зрячим, но усматривает и противное бытию, противное Богу, противное истине. Это градусы прогрессирующей слепоты, это цифры ниже нуля. Это человек, ставший ниже [бессловесной] твари. Ибо в то время как Божии священники в Иерусалиме не познали своего Бога, Его познали бури и ветры, растения и животные, моря и реки, земля и камни, звезды и солнце, да и сами демоны. О какой стыд для людей!

     Потряслась земля, расселись камни и помрачилось солнце - сколь от гнева, столько же и от горя и траура. Вся природа восскорбела при виде мучений Сына Божия, коим радовались иерусалимские священники. И протест, и скорбь, и - страх. Вся тварь устрашилась смерти Того, Кто громогласно повелел ей восстать из ничего и радоваться бытию. Словно хотела она сказать: с кем я теперь остаюсь и кто будет меня поддерживать, если Вседержитель испустил дух?

     О братья, устыдимся этого протеста, этой скорби и этого страха бессловесной твари! И с покаянием воззовем ко Господу Победителю:
прости нас, милосердный Господи, прости, ибо поистине, когда грешим мы и оскорбляем Тебя, не ведаем, что творим. Тебе слава и [по]хвала вовеки. Аминь.

---

(Прим. - Ред.)

Экзегетика: "завеса в храме раздралась надвое"

Все три первых Евангелиста свидетельствуют, что в этот момент смерти Иисуса «завеса в храме разорвалась надвое, сверху до низу», то есть сама собой разодралась на две части та завеса, которая отделяла Святилище в храме от Святого Святых. Так как это было время принесения вечерней жертвы - около 3 часов пополудни по нашему времени, - то, очевидно, очередной священник был свидетелем этого чудесного саморазрывания завесы.

Это символизировало собой прекращение Ветхого Завета и открытие Нового Завета, который отверзал людям вход в закрытое дотоле Царство Небесное.

«Земля потряслась» - произошло сильное землетрясение, как знак гнева Божья на тех, кто предал смерти Сына Его Возлюбленного. От этого землетрясения «камни распались», то есть скалы расселись, и открылись делавшиеся в них погребальные пещеры.

источник: архиепископ Аверкий (Таушев)

---

"Разодралась завеса во храме и открылись скрывавшиеся за нею тайны" - раздралось то, что относилось к букве, открылось то, что относится к духу.

Или: солнце померкло, и разодралась церковная завеса, чтобы показать, что они сетуют о таком противоестественном зрелище, так как сетующие обыкновенно раздирали свои одежды и надевали черные.

Землетрясением и расселинами в камнях Иисус Христос показал, что Он мог бы Своих противников погребсти и зарыть в земле, но не пожелал этого сделать по Своей благодати и ради тех из них, которые должны были уверовать и прославиться… В частности, завеса церковная раздирается для того, чтобы не могли даже ничего возражать против такого обличения. Если бы они вздумали оправдываться и говорить, что и при обыкновенных страданиях бывает помрачение солнца, землетрясение и расселины скал, то их заставило бы молчать раздрание церковной завесы, так как они не могли бы нигде указать такого случая.

Раздранием завесы Бог показал, что от храма отступила Божественная благодать и что внутреннее его, т.е. Святое Святых сделается для всех доступным и видимым, что и исполнилось впоследствии при нашествии римлян.

Самое же лучшее толкование: так как внутренняя сторона завесы служила образом неба, а внешняя – образом земли, то раздрание завесы означало то, что уничтожена преграда между небом и землею, т.е. вражда между Богом и человеком, и что небо стало доступно для людей, потому что Иисус Христос, уничтожив эту преграду, возобновил нам этот доступ.

Вообще же все совершившееся служило знаком гнева Божия, который обличал бесстыдство иудеев и предсказывал их погибель.

источник: Евфимий Зигабен (+ 1118), монах, византийский богослов

---

"И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу."
Храмовая завеса разодралась и открыла все прежде скрытые таинства закона, и они перешли к язычникам. Мы читаем в Евангелии, о котором часто упоминали, что храмовая перекладина громадной величины разломалась на две части. Иосиф Флавий сообщает также, что ангельские силы, некогда предстоявшие в храме, тогда воскликнули: "Уйдем из этого жилища".

"И земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись."
Никто не станет сомневаться, что в буквальном смысле значат эти великие знамения: они совершились чтобы и земля, и небо, и все прочее показало распятие Господа Своего. А мне кажется, что землетрясение и прочее являются образами верующих, которые первоначально были подобны гробам мертвых, а после, оставив прежние пороки заблуждений и смягчив жестокосердие, признали Его Спасителем.

источник: блаженный Иероним Стридонский

---

И снова природа, «мертвая» природа, более чувствительна в отношении Богочеловека и Его страданий, чем люди:
"И вотъ, завеса вь храме раздралась надвое, сверху до низу, и земля потряслась; и камни разселись" (стих 51).
Почувствовала природа, что в смерти Иисусовой совершается что-то исключительно важное и судьбоносное для всех существ и для всей твари. Потому так и потрясается.

Вот, камни возопили, когда люди промолчали: возопили, славя Бога, Которого люди распяли и убили и в смерть изгнали. Как будто говорили, - и на самом деле говорили:
что мы будем делать без Него, Богочеловека Иисуса?
Он и по нам так нежно, так изящно, и так мягко как свет ступал! Мы Его чувствовали.
С Ним нам было радостно и легко; без Него, о, и камню тяжело быть камнем! Зачем нам и существование без Него? Мы чувствуем, что существуем Им и ради Него.
Если вы возьмете это от нас, о люди, вы возьмете от нас все. Лучше уничтожте нас, но так уничтожте, чтобы изгнать нас из бытия в небытие, в небытие, где мы не будем ни знать, ни чувствовать, что мы когда-то существовали. Существовать, не имея Бога Логоса, это мука и ад, самое большое мучение и ад и для нас, камней, а тем более для вас, людей.
Радость даже в том, чтобы быть камнем, когда есть Бог Логос над ним, в нем, около него.
Если Его нет, тогда это мука, великая мука и камнем быть.

источник: преподобный Иустин (Попович)